ГЛАВА 1

Армия на полпути к Гласиуму.

И не просто какая-то армия — она принадлежит моей матери.

Единственная причина, по которой армия матери не смогла перебить сотни Брум во сне, заключается в том, что путь от Осолиса до Гласиума пешком занимает месяц. Даже с учётом такого расстояния мать всё равно могла бы добиться успеха, если бы не неожиданное предупреждение, которое я получила.

Я несусь через Оскалу, крылья Флаера пристегнуты к моей спине. Плавучие острова, средь которых я петляю, образуют коварный путь между двумя мирами, по которому сейчас марширует армия Татум. Я следую за мальчиком Ире по имени Джимми, который летит впереди меня. Наш полёт из замка в Шестом Секторе, где я оставила короля Джована и Оландона, был стремительным.

Потому что армия приближается с каждой секундой.

История взаимоотношения между Брумами и Солати наполнена кровопролитием и жестокостью, но за последние сто лет нам удалось сохранить шаткий мир. В соглашениях было записано, что каждые три года мирная группа из двенадцати человек должна перемещаться из одного мира в другой. Эта группа будет стремиться возобновить переговоры и "укрепить связи". Когда я была невинной Татумой Осолиса — следующей в очереди на правление — я верила, что это действительно происходит. Всё изменилось. Я изменилась. Теперь мои глаза открыты, способны увидеть, что соглашения нарушены.

Моя мать, Татум Осолиса, уже давно планировала вторжение в Гласиум. Она скрывала это многие перемены, играя свою роль во время визитов мирных делегаций. И если бы отношения между нашими мирами оставались натянуто мирными, она, может быть, и не показала бы своё истинное лицо. Но убийство одного из принцев Гласиума и моё последующее похищение предоставили Татум возможность — или, скорее, повод для вторжения, слишком хороший, чтобы упустить его. Теперь мы знали, что попытки матери вести переговоры были всего лишь фарсом, призванным отвлечь Короля, пока мать отправляла свою армию в атаку.

Прошёл целый год со дня моего похищения из дома, дворца в Осолисе. После убийства Принца Кедрика одиннадцать оставшихся делегатов мира из Гласиума выкрали меня, чтобы судить перед лицом своего Короля. Они считали меня виновной в убийстве Кедрика. Во время нашего путешествия через Оскалу они убедились в обратном. Я любила принца Гласиума, и его потеря опустошила меня. В числе немногих, он знал о том, как жестоко обращается со мной моя собственная мать. Он остался в моём сердце как первый человек, с которым я могла быть полностью откровенной. Милый друг.

Выслеживание его убийцы стало моей единственной целью, пока я пыталась справиться со смертью Кедрика и своим собственным прошлым. Пытаясь найти его убийцу, я пережила месяцы в бойцовских ямах Внешних Колец, только чтобы обнаружить скрытое сообщество метисов, спрятанное на самом высоком из плавучих островов Оскалы. Это место называлось Ире.

Теперь народ Ире — моя единственная надежда остановить армию.

Одна вещь связывает меня с местными людьми. Только спустя полный сектор после смерти Кедрика я смогла сама открыть правду и поняла причину ненависти матери, как и причину, по которой она заставляла меня всю жизнь носить вуаль.

Долгое время я думала, что была безобразна или уродлива, но мои иссиня-чёрные волосы, оливковый цвет кожи и рост являются нормой для женщины Солати.

А вот мои голубые глаза — нет.

До того, как я обнаружила Ире, существовало только одно место, где можно было найти людей с голубыми глазами. К несчастью для меня, этим местом был Гласиум. Я была Татумой Осолиса, но черты лица у меня были как у жительницы Гласиума. Я была наполовину Солати и наполовину Брумой, зажатая между двумя мирами, как и народ Ире. Один мимолётный взгляд в зеркало — и мои надежды, мечты править Осолисом были разбиты и сметены вместе со всем, что я когда-либо знала. Мой народ никогда не поддержит ту, в которой течёт кровь Брумы. Они даже не поддержат мою мать, если узнают, что она спала с Брумой, а тем более родила от него ребёнка. Мне не обязательно было представлять себе их отвращение. Одно точно: отношение матери ко мне оставило на мне такие шрамы, что я даже не знаю, насколько они глубоки. Большую часть времени я удивляюсь, почему она просто не убила меня.

Жизнь за вуалью физически тяжела, но одиночество ещё хуже. Люди не чувствуют себя комфортно, разговаривая с человеком, чьего лица они не видят. Мне потребовалось много времени, чтобы понять это чувство. Я знаю, что изоляция моего детства до сих пор сильно влияет на меня. Король Джован и мой брат Оландон — единственные, кто видел свидетельства маминой измены: глаза. Но за последние перемены я слишком много лгала. Я создала слишком много личностей, чтобы поддерживать их все. Вокруг меня смыкаются стены. Один промах, и грязная тайна матери, которая теперь стала моей собственной, будет раскрыта.

— Уиллоу? — зовёт Джимми.

Я выныриваю из мрачных мыслей, одариваю рыжеволосого мальчика подобием улыбки и возвращаюсь к своему маршруту.

Уиллоу — одна из моих личностей. На самом деле, я позаимствовала имя подруги, шлюхи из Внешних Колец. Здесь я не ношу моё настоящее имя Олина или даже Мороз — имя, которое я использовала в бойцовских ямах. Я боялась, что кто-нибудь свяжет имена и вычислит меня. Кристал, моя подруга из казарм Алзоны, сказала Ире, что я занималась боями в ямах. Поскольку Мороз была единственной женщиной, когда-либо сражавшейся на аренах, не составит труда выяснить, кем на самом деле была Уиллоу, если они начнут поиски. Надеюсь, что любой достаточно любопытный, чтобы провести расследование, остановится на этом. Именно по этой причине я изначально назвала Ире другое имя. Олина была личностью, которую я должна была защитить любой ценой. Это традиционное имя Солати, и я не знала наверняка, сколько Брум и Ире знают о Татуме Олине, заложнице их Короля.

Я устремляю взгляд на Джимми, который сник от усталости. Солис знает, сколько часов он провёл без сна. Обычно энергичный мальчик стал слишком тихим. Последние остатки моей улыбки исчезают, когда я вспоминаю о другой проблеме, почти такой же большой, как надвигающаяся война.

Я издаю вслух стон, вспомнив крики и вздохи ассамблеи, когда Джимми слетел с потолка замка. Джимми предупредил нас о появлении армии в Оскале. К сожалению, за его своевременное предупреждение пришлось расплачиваться секретностью Ире.

До этого момента Ире оставались незамеченными на протяжении более чем пяти поколений. Теперь Брумы знали, что целый другой народ существует... где-то. Так же они знали, что у этих людей есть пристёгивающиеся крылья. Не знаю, вычислил ли кто-нибудь местоположение Ире — не удивлюсь, если Джован догадался. Но даже если нет, другим Брумам не потребуется много времени, чтобы понять, что единственное место, достаточно опасное, чтобы оправдать использование крыльев, это смертоносные острова Оскалы.

На Гласиуме секреты практически приравниваются к валюте. Ассамблея держится замкнуто. Но, в конце концов, кто-нибудь разболтает эту информацию.

Слухи о "летающих людях" распространятся. Обстоятельство, о котором я не горю желанием рассказывать лидеру Ире, Адоксу.

* * *

Я приземляюсь на остров Адокса позади Джимми. Ире окутан тишиной.

Низкие, пыльные палатки, установленные на близлежащих островах, неподвижны. Обитатели спят внутри.

С Джимми, показывающим путь, мы быстро добрались до места — в отличие от моего недавнего одиночного путешествия. Мои ноги грозят подкоситься подо мной, ослабев от долгого перелета. Я ковыляю за подпрыгивающим Джимми. Выросший в полёте, он не испытывает ни одной из моих нынешних проблем.

— Джимми, пойди и разбуди Адокса, — говорю я.

Мне немного не по себе от того, что я бужу лидера Ире. Ему, должно быть, двадцать шесть перемен, но ситуация серьёзная, и его реакция на то, что его разбудили, волнует меня меньше всего. Каждая минута ожидания означает приближение армии Татум.

Мальчик колеблется всего мгновение. Ему семь лет, и он только что понял, что разгневанная мать — наименьшая из его проблем. Адокс будет в ярости, узнав, что ребёнок собственноручно разрушил тайну Ире.

— Я должна сказать ему, — мягко объясняю я.

Дыхание Джимми становится коротким и быстрым, как только я произношу эти слова. Я тороплюсь закончить мысль:

— Но я так же скажу ему, какой ты храбрый, и что ты отправился туда по моей просьбе.

Будет справедливо, если я признаю свою часть вины. Ещё одно обещание, которое я не смогла сдержать. Кажется, их было много. В конце концов, убийца Кедрика всё ещё на свободе.

Джимми страдальчески кивает и несколько слезинок сбегает по его веснушчатым щекам. Он удаляется, волоча ноги, а я переключаю своё внимание на Флаер, ослабляя ремни и защёлкивая стержни, чтобы снять давление с натянутого материала крыльев позади меня.

Когда я оставила Джована и Оландона на крыше замка, я сказала, что у меня есть план. И он есть. Но сработает ли этот план, зависит от Адокса. Если он не позволит людям Ире помочь мне, тогда вся надежда будет потеряна. Два мира будут сражаться, что приведёт к гибели сотен людей. И это будет только начало. Это не одна битва, которую планировала моя мать, это война. Сатумы, аналогичные министрам Гласиума, и двор почитали мою мать за её предусмотрительность, создавшую запасы продовольствия. Она произносила ложь за ложью о планах на случай непредвиденных обстоятельств, если пожары четвертого сектора распространятся и сожгут Осолис дотла. Теперь я знала правду.

В хранилищах были военные пайки.

Я сомневалась, что мой народ даже сейчас в курсе её уловки.

Моя мать хотела того, чего жаждала каждая Татум до неё. Ей нужны были ресурсы Гласиума, их камень и железо. И если я права, она хотела контролировать людей. Свою личную рабочую силу. Рабов. Даже зная всё это, вторжение всё равно не имело смысла. Она ненавидела Брум и едва могла выдержать Первую Ротацию на нашей огненной родине, не говоря уже об экстремальном холоде этого мира. Гласиум может быть единственной вещью, которую она способна ненавидеть сильнее меня.