Глава 14

Иден

Неужели мы делаем это? Неужели я собираюсь позволить этому мужчине окончательно сокрушить меня?

По пути к дому, я говорю ему:

— Я не останусь с тобой сегодня, Том.

Он прижимает меня к себе, крепко обхватывая за поясницу, пока мы не оказываемся вровень друг с другом.

— Ты непременно останешься со мной. Я не доверяю своему брату или любому другому члену моей семьи рядом с тобой. Я не трону тебя, если ты не захочешь, но ты останешься со мной, независимо от этого.

Прикусываю губу.

— В этом-то и проблема, я не должна хотеть этого, но...

— Что ты делаешь со мной, мое маленькое Яблочко? Почему я так хочу раздеть тебя, взять прямо здесь и заявить о своем владении тобой на всеобщее обозрение?

Я бы абсолютно точно позволила тебе это, Томми.

— Если бы ты захотел опуститься на колени и обслужить меня прямо здесь, я бы не отказалась.

Пожимаю плечами и замечаю, что его зрачки расширяются.

О нет.

— Или мы можем просто зайти внутрь, и ты покажешь мне ту библиотеку, о которой я столько слышала.

Он смеется, и я чувствую отзвук его смеха во всем теле.

— Это ненамного безопаснее для тебя, Иден. Пойдем, я знаю, что ты замерзла. Давай зайдем внутрь.

Дуюсь с притворным разочарованием.

— О, но это было бы так весело!

Том не отпускает меня.

— Так что там со свадьбой? Разве мы не можем просто сбегать в мэрию и попросить какого-нибудь клерка поставить нам печати?

Он обнимает меня, когда мы заходим внутрь.

— Нет, моя семья — католики. Мы должны делать это со священником, иначе не считается. Я знаю, что ты не являешься католичкой.

Он делает паузу.

— Хочешь, чтобы я пригласил раввина?

Эта мысль не приходила мне в голову.

— Не нужно, я не очень-то религиозна. Меня воспитали иудейкой, но я не смогу вспомнить, когда в последний раз переступала порог храма. Полагаю, католицизм — это всего лишь очередная религия в стиле «встань, а теперь сядь»? Тогда, вероятно, мне стоит надеть туфли на плоской подошве.

— О чем ты толкуешь?

Смеюсь и объясняю:

— Ну, ты ведь постоянно встаешь и садишься, встаешь и садишься. Наверняка служба будет долгой, не так ли? По этой причине мне не стоит надевать сексуальные шпильки ради такого случая.

Томми стонет.

— Наденешь их позже? Для меня?

— Фетиш на ножки, да? Я не думала, что ты такой. Обычно я не из тех, кто не терпит чужих прикосновений, но, пожалуйста, не пытайся целовать мои ноги или что-то в этом роде. Я полагала, что ты, скорее, этакий доминант со страстью к наказаниям, возбуждающийся от перспективы секса без презерватива — если бы мне пришлось угадывать.

Он замирает.

— Бинго? Я все правильно предположила, не так ли? Парень, со всем этим у меня нет никаких проблем.

Сначала он не отвечает, но после притягивает к себе и шепчет мне на ухо:

— Я никогда не смогу приручить тебя, да и не собираюсь этого делать. Хочу, чтобы ты была дикой и сопротивлялась мне при каждом удобном случае.

Немного отклонившись назад, он целует меня. Это не полный страсти поцелуй, как я ожидала, но он по-прежнему исполнен огня, в особенности, когда его язык встречается с моим. Я невероятно возбуждена, но в глубине души помню о том, что он так и не ответил по поводу своего отношения к незащищенному сексу, поэтому мне придется придержать этот вопрос на потом.

Говорю ему в рот:

— Я знала, что мне следовало положить в сумку не только трусики, когда ты явился ко мне прошлой ночью.

Целуя меня все более настойчиво, он стонет:

— Все, что ты захочешь. Назови это, и оно будет твоим, мое маленькое Яблочко.

— Отведи меня наверх, Том.

Я никогда и ничего не хотела так сильно, как его в этот момент. Он перестает целовать меня, но только лишь для того, чтобы закинуть меня на плечо, как какой-то пещерный человек.

— О, да ладно, я и сама могу дойти!

— Нет, я не собираюсь рисковать, чтобы ты смогла сбежать от меня.

Я игриво похлопываю его по спине, пока он направляется к лестнице и поднимается по ней по две ступеньки за раз.

Черт, а он в форме!

Когда он добирается до своей комнаты, то опускает меня на пол, и я соскальзываю по его телу, обхватив руками его шею. Он прижимается лбом к моему лбу — этот нежный жест застает меня врасплох.

Голос Тома мягкий, когда он спрашивает:

— Ты не пробыла здесь и суток. Что же все это значит, Иден?

Качаю головой и пожимаю плечами.

— Не знаю. Но я в деле.

Когда я отстраняюсь, его красивые карие глаза по-прежнему остаются прикованы ко мне.

Том тихонько смеется.

— Я знал, что ты станешь моей погибелью, Яблочко.

— Эй! Я полагала, что мы сократили количество фруктовых прозвищ.

Честно говоря, я вовсе не против этого, но мне нравится устраивать ему скандалы.

Улыбка не сходит с его лица, даже когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, после чего подхватывает за ноги и заносит в свою комнату. Когда дверь за нами закрывается, он тянется к замку, чтобы запереть его.

— Я буду называть тебя так, как захочу. Ты принадлежишь мне, Иден.

— Эта дверь действительно заперта? Сколько раз ко мне уже врывались сегодня?

Он на мгновение отстраняется, чтобы взять стул и прислонить его к двери.

Приподнимаю бровь.

— И что, полагаешь, что этого будет достаточно?

— Если кто-то посмеет прервать меня этой ночью, то окажется в могиле.

Том прижимает меня спиной к стене.

— Итак, на чем я остановился?

Как только я прислоняюсь к стенке, он срывает с меня мою новую любимую толстовку. После чего осыпает поцелуями шею, грудь и проводит языком по одному из моих сосков. Его рот движется вниз по моему животу, а затем опускается к ногам. Он стягивает с меня леггинсы, и я выбираюсь из них, и он прижимается мягким поцелуем к внутренней стороне моего бедра.

— Ты говорила, что хочешь, чтобы я встал на колени? Я намерен зарыться лицом между твоих ножек, пока ты не признаешь то, что мы и так оба знаем.

Не успеваю я ответить, как он задирает одну из моих ног вверх и перекидывает через свое плечо, а его язык касается моей чувствительной плоти.

Между стонами я спрашиваю:

— Что мы оба знаем?

— Что ты создана для меня, Иден. Ты моя. И эта киска тоже...

— Том, заткнись, — останавливаю я его небольшую грозную речь альфа-самца.

Он посмеивается у моего клитора, а затем вводит в меня два пальца, заставляя задохнуться. Том играет со мной, как со скрипкой, посасывая и облизывая там, где это необходимо. Его пальцы изгибаются и стимулируют мою точку G.

— Я близко, не останавливайся.

Он бормочет:

— Не останавливайся, ...?

— Я не собираюсь обращаться к тебе «господин», если ты на это рассчитываешь. Это не мое...

Он прижимается своим ртом сильнее, и я распадаюсь на части. Оргазм накатывает на меня волнами, и я едва могу стоять на ногах.

Я все еще ошеломлена, когда он встает, вытаскивает свои пальцы из меня, а после медленно их всасывает, чтобы облизать.

— Да, мой господин.

— Ты восхитительно вкусная, Иден. Не уверен, что когда-либо смогу насытиться тобой. Ты будешь сегодня хорошей девочкой или непослушной?

Я попала в точку. Он хочет подчинения.

Прикусываю губу и тяну его за собой к кровати.

— Ты полностью одет, так что, полагаю, пока что у меня есть преимущество. Может, мне стоит просто накинуть халат и вернуться в свою комнату? Или...

— Или что, мое маленькое Яблочко? Мы оба знаем, что здесь произойдет. Я — твой, так же как и ты — моя.

Он швыряет меня на кровать.

— Это выходит за рамки любых договоренностей, заключенных между нашими семьями. Я намерен сделать так, чтобы ты больше никогда не принадлежала ни одному другому мужчине.

— Ты уже это сделал.

Моргаю.

— Черт, надеюсь, я не произнесла этого вслух, — бормочу себе под нос.

Он ухмыляется и начинает расстегивать рубашку.

— Произнесла. Теперь я хочу, чтобы ты легла на спину.

Он стягивает с себя рубашку и бросает ее на пол.

— И прикоснулась к себе.

— А что, если я этого не сделаю?

Облизываю губы в предвкушении.

— Плохие девочки не кончают, мое маленькое Яблочко.

Его слова не должны так сильно возбуждать меня. Я привыкла к небольшим ролевым играм, но это? Это грязные разговорчики высочайшего уровня и они заставляют меня быть отчаянной и жаждать того, чтобы он делал со мной все, что захочет.

— Немного остроты в отношениях еще никому не вредило, — пожимаю плечами и стою на своем.

Его губы трогает лукавая ухмылка.

— О, Иден, ты еще не знаешь, на что я способен.

Он расстегивает ремень, вытаскивая его из брюк, прежде чем снять и их.

Я напрягаюсь от его слов. Похоже, я влипла по уши, но любопытство берет верх.

— Кажется, между нами намечается старое доброе противостояние.

Он забирается на кровать и тянет меня за ноги, заставляя откинуться на спину. Опустившись сверху так, что его лицо оказывается буквально в сантиметре от моего, он упирается своим членом в мой клитор.

— Уверена в себе? Действительно хочешь испытать меня? Ты выглядишь так потрясающе, когда кончаешь для меня. Жаль, что это не повторится сегодня ночью.

Издаю стон. Он так хорошо ощущается на мне. Будет намного сложнее, чем я предполагала, но теперь я знаю, что он получает удовольствие от того, что я сопротивляюсь ему.

— Да, да, я... аххх... уверена.

Он точно знает, что делает. Я близка, так чертовски близка, но изо всех сил стараюсь подавить свои стоны, чтобы не выдать себя.

Слегка отстранившись, Том проникает в меня и входит медленно, даже чересчур. Это настоящая пытка. Приподнимаю бедра, чтобы он вошел глубже.

— Ты маленькая жадная проказница, не так ли? Хочешь кончить, мое маленькое Яблочко?

Он погружается глубоко в меня и прекращает движения, заставив меня захныкать.

— Пожалуйста?

— Нет, думаю, я остановлюсь на этом. Если это и есть то место, где я умру, то так тому и быть. Если только...

Он захватывает мой рот своим, и я чувствую, как стенки влагалища сжимаются и пульсируют вокруг него.

— Если только, что? — говорю я ему в рот.

Он осыпает поцелуями мою шею, а его зубы касаются чувствительной отметины, которую он оставил ранее.

— Ты на таблетках?