Глава 3 Ложь во благо и шахматы

Перл

Это был ужасный поступок, но у меня не было другого выбора, кроме как солгать своим друзьям и сотрудникам. Если бы я сказала им правду, они, скорее всего, попытались бы физически удержать меня от поездки.

Я не бесчестный человек по натуре, но новостные агентства наверняка подняли бы из этого шумиху, а я не могла этого допустить.

Совету удалось сохранить похищение Афины в тайне, чтобы избежать паники среди наших людей — мы хотели, чтобы они не беспокоились.

Еще меня беспокоило, что Лаура вернется в Северные Земли из чувства вины, если узнает, что Афина была похищена. Бедная женщина нашла убежище здесь, на Родине, и мы все хотели, чтобы Лаура наслаждалась своей жизнью на свободе.

Видеосообщения, которые я оставила своим друзьям и сотрудникам, были короткими и рассказывали о редкой возможности, которая появилась в последнюю минуту с секретным проектом для Совета. Мне удалось улыбнуться и казаться взволнованной возможностью стать частью этого проекта, что сделало его моим лучшим актерским выступлением на данный момент.

Был еще один набор записей, где я не улыбалась и не притворялась, а говорила прямо от сердца.

— Мама, — сказала я и успокоила свой дрожащий голос. — Если ты видишь это сообщение, то это потому, что что-то пошло не так. Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что не будешь чувствовать себя виноватой и что ты не будешь действовать от своего скорбящего сердца. Я не желаю войны нашему народу; мы не можем бить других, не получив ударов сами.

— Помни меня, — сказала я, мой голос слегка дрогнул. — А помнишь, когда ты рассказывала мне о старых миссионерах и о том, как они отправлялись во враждебные районы и обращали людей в свою религию? Я хочу, чтобы ты запомнила меня такой. Как миссионера, который был готов рискнуть своей жизнью из-за моей твердой веры в инклюзивность и гармонию. Я просто хочу, чтобы в мире царил мир.

Послав воздушный поцелуй, я расплакалась и прошептала:

— Я люблю тебя, мама.

***

Через двадцать один час после моих переговоров с Ханом я пересекла границу со своим чемоданом за спиной. Внешне я была спокойна и собрана именно так, как я предпочитала, чтобы люди видели меня. Внутри я боролась с ужасными сценариями наихудшего развития событий.

Позади меня были открытые ворота и небольшая делегация из четырех человек, ожидающая, чтобы сопроводить Афину обратно домой и проинструктировать ее о том, что говорить, когда кто-нибудь спросит ее, где она была.

У нас не было полиции или военных, но у нас были посредники, которые были специально обучены справляться с эмоционально-стрессовыми ситуациями и иметь дело с людьми, которые были напряжены или взволнованы. Прежде чем я пересекла границу, все они предлагали советы по методам преодоления трудностей, и я вежливо выслушала и поблагодарила их, прежде чем пожелать им вечного мира и нервно направиться в Северные земли.

Передо мной была только зеленая природа и холм, скрывающий то, что лежало за ней. Большой устрашающего вида мужчина стоял, расставив ноги и скрестив руки на груди, перед красным дроном, который выглядел больше и изящнее, чем те, что были у нас.

С холма спускалась женщина, которую я приняла за Афину. Я искала какую-нибудь боль в ее походке, но она никоим образом не выглядела раненой или испуганной. Ветер развевал ее темно-медные волосы вокруг лица, и она откинула их назад, щурясь от солнца. Когда она подошла ближе, я смогла разглядеть морщинку на ее лбу, которая сморщила татуировку над носом, указывающую на то, что она была жрицей.

Как и у всех жриц, ее татуировка представляла собой комбинацию различных символов, представляющих мудрость и знания, которые она собрала до сих пор. Со временем по мере ее развития будет добавляться все больше символов.

Афина выглядела очень молодо, но ее татуировка показала мне, что она была мудра не по годам или потенциально старше, чем выглядела.

— Пусть вас окружает мир, — сказала она, подходя ко мне.

— Пусть вас тоже окружает мир, — сказала я и искренне улыбнулась ей. — Я так рада видеть тебя в добром здравии. — Мы держались за руки в официальном приветствии и поддерживали зрительный контакт во время разговора.

— Я благодарю тебя за то, что ты предложила себя, чтобы освободить меня. — Афина наклонила голову и позволила своим рукам скользнуть вверх к моим предплечьям. — Не бойся, они не едят женщин и не сажают их в клетки.

Я храбро улыбнулась.

— Лорд Хан гарантировал мою безопасность.

— Это хорошо. Я буду думать о тебе и посылать тебе позитивную энергию и свет, — мягко сказала Афина.

Мое нутро скрутилось в узел, и когда я посмотрела вперед на мужчину Севера, наблюдающего за нами издалека, мое сердце забилось, как сигнал для меня бежать в противоположном направлении.

— Он верит, что мы обе не сбежим обратно через границу? — я сказала это вслух, потому что мне было интересно, почему он не подошел ближе, чтобы убедиться, что мы не убежим.

— Он знает, что честность заложена в вашей ДНК. Если бы это было не так, тебя бы не было в Совете.

— Он знает о нашем процессе отбора? — спросила я.

Афина отпустила мои плечи и повернулась, чтобы посмотреть на великана.

— Я не могу сказать, но он знает, что ты связана своим словом. Кроме того, у него есть парализующий пистолет; мы бы далеко не ушли.

Я хотела продлить свое время с Афиной, но мужчина переминался с ноги на ногу, явно сигнализируя о своем нетерпении.

— Иди с миром, — сказала она и отступила в сторону, чтобы дать мне пройти.

— Иди с миром и будь свободна, — ответила я и сделала глубокий вдох, прежде чем идти вперед с высоко поднятой головой и громким стуком сердца в ушах.

Чем ближе я подходила, тем крупнее и злее выглядел этот человек. Хан сказал мне, что пошлет своего брата, и, насколько я знала, у него был только один брат. Итак, это тот человек, который похитил Афину. Тот же человек, от которого сбежала Лаура, подумала я, и в моем сердце появилось только больше сочувствия к бедной Лауре. Если бы меня заставили выйти замуж за кого-то вроде него, я бы тоже сбежала.

Даже с безопасного расстояния я чувствовала, как от него исходит тьма. Я действительно не нравилась этому человеку, и он был зол.

Будучи сама довольно высокой женщиной, я знала, что он должен быть не менее двух метров, учитывая, как мне приходилось откидывать голову назад, чтобы увидеть его голубые глаза. Вероятно, он не был биологическим братом Хана, так как Хан был темноволосым, а этот мужчина был темным блондином и имел гораздо более светлую кожу, чем Хан.

— Добро пожаловать в свободный мир, — сказал он с сардонической ухмылкой. — Для меня большая честь познакомиться с мамашей с самыми большими шарами.

Его слова сбили меня с толку.

— Я не взяла с собой никаких шаров, — сказала я. — У вас принято приносить с собой шары?

— Не шары, — сказал он с досадой и схватился за промежность. — Яйца.

Я уставилась на него, все еще сбитая с толку.

— Это поговорка, — сказал он и расширил глаза. — Только не говори мне, что никто не использует это выражение.

Мой пустой взгляд дал ему ответ.

— Неважно, давай просто вернемся к моему брату. Он ждет встречи с тобой.

Я наблюдала, как крупный мужчина с длинной бородой и неряшливым пучком обернулся, и тогда я увидела это: татуировка, идущая по его шее, придавала ему еще более варварский вид.

Я промолчала, позволив ему забрать мой багаж, который следовал за GPS в моем браслете.

— Залезай, — приказал он.

— Ты не собираешься связать меня? — спросила я.

Он усмехнулся.

— О, да ладно, не будь умственно отсталой.

Я слегка отпрянула от оскорбления. Меня так не оскорбляли с тех пор, как мне было пять лет, и Марлен дернула меня за волосы и назвала глупой девчонкой.

— На случай, если ты не знаешь, меня зовут Магни, — сообщил мне крупный мужчина и запустил беспилотник, когда я была в безопасности внутри. — И все, что мне нужно знать от тебя, это где Лаура.

— Я не знаю, — солгала я.

— Конечно, ты, бл*ть, знаешь. Я не идиот. Ты знаешь, и ты скажешь мне, где моя жена, — тихо усмехнулся он.

Я отвернулась, глядя в окно, отказываясь отвечать на его вопросы.

— Эй, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — прорычал он.

Я медленно повернулась и посмотрела на него, вспомнив, что ложь этому человеку была моим единственным способом защитить Лауру.

— Никто не пересекает эту границу без того, чтобы вы, мамаши, не знали об этом, так что не притворяйся, что ты ни хрена не знаешь. У меня есть способы заставить тебя говорить.

Мой пульс учащенно бился, но я сохраняла внешнее спокойствие.

— Я бы не предлагала себя в качестве заложника, если бы мы знали, где твоя жена.

— Чушь собачья, вы, женщины, знаете все о защите слабых, и вы думаете, что я плохо обращался с Лаурой, не так ли?

Я не ответила.

Он повысил голос и прорычал:

— Не так ли?

— Я не утверждала этого.

Всю оставшуюся часть полета Магни продолжал давить на меня, требуя ответов, подробно объясняя все ужасные способы, которыми он мог заставить меня говорить. Его поведение только подтвердило мне, насколько мерзкими и примитивными были мужчины Севера.

Преисполненная решимости не предавать Лауру, я молчала и цеплялась за удовлетворяющую мысль, что благодаря моей жертве и Лаура, и Афина были в безопасности и вне его досягаемости. Однако пятнадцать-двадцать минут, проведенных рядом с этим ужасным человеком, слушая его гневную тираду и графические угрозы, морально истощили меня, и, возможно, именно поэтому лорд Хан был желанной переменой. Он не встретил меня грубостью и агрессией, как Магни. Вместо этого он был спокоен и почти очарователен в реальной жизни.

— Член Совета Перл, — сказал он.

Я откинула голову назад и посмотрела на него снизу вверх — не такой высокий, как его брат, но все равно устрашающего размера.

— Да окружит вас мир, — сказала я и протянула ему руки в нашем формальном приветствии. Десять секунд, которые занимало официальное приветствие, давали хороший шанс почувствовать чье-то настроение и энергию, и я почувствовала любопытство и волнение со стороны Хана.