Глава 27

Линси

Я помолвлена, и у меня будет ребенок.

Боже мой, сколько всего может измениться за год! В это время в прошлом году я училась на дневном отделении, бесплатно жила в доме своей бабушки, беспокоилась из-за своей пирожковой задницы и унылых свиданий, а еще устраивала на заднем дворе вечеринки с друзьями у тики-бара.

Сейчас я на тридцать седьмой неделе беременности, смотрю на свои распухшие лодыжки и отсчитываю дни до встречи с гигантским орешком внутри меня.

Теперь, когда я достигла полного срока, Джош расслабился. Несмотря на успокаивающие слова доктора Лиззи, он очень беспокоился о том, что шейка матки расширилась слишком рано. Так волновался, что даже воздерживался от секса, что раздражало меня сверх всякой меры, потому что я никогда раньше не занималась сексом с женихом.

К счастью, он хорошо владеет пальцами и языком, так что это были не самые худшие несколько недель. Но теперь, когда ребенок полностью развился, мы дышим немного легче и возвращаемся к тому, как было раньше. В детской по-прежнему бардак, но план родов уже составлен. Так что, хоть в чем-то у нас порядок.

Мы с Джошем обсудили женитьбу следующим летом, чтобы я могла устроить свадьбу своей мечты — на открытом воздухе в стиле тики-бара. Даже наши родители и друзья рады за нас. В целом, кажется, звезды выровнялись.

За исключением маленького пунктика, что мы не говорим «я люблю тебя». Очень трудно не говорить эти слова любимому мужчине, особенно когда я просыпаюсь и вижу, что он наблюдает за мной спящей, или когда заранее шнурует и застегивает всю мою обувь, потому что я больше не могу наклоняться, чтобы сделать это самой. Он даже установил для меня в своей гардеробной великолепную обувную полку со скамейкой.

И это так он не любит меня? Чушь собачья.

Он способен любить. И любит этого ребенка, даже если не говорит об этом. Я вижу это по тому, как он прикасается ко мне. Раньше Джош никогда не прикасался к моему животу, а теперь постоянно гладит. И он очень оберегает малыша — это ли не отцовская любовь. Если он может проявлять отцовскую любовь, тогда, конечно, может полюбить и меня. Вот почему я держусь за надежду, что когда ребенок родится, его сердце будет настолько переполнено чувствами, что он больше не сможет отрицать любовь ко мне.

Мне просто нужно набраться терпения. Нужно держаться за свою любовь и принять Джоша таким, какой он есть, а не зацикливаться на том, кем он не является. Джош много в чем открывается в свое время, так что любовь ко мне вполне может оказаться из той же оперы.

А сейчас я разрешаю себе быть счастливой. У меня отличная работа, скоро родится здоровый малыш, и я выхожу замуж. Жизнь могла сложиться намного хуже.

Сегодня суббота, и Джоша только что вызвали в неотложку для консультации. Я приготовила себе мясное ассорти и планировала устроиться на задней террасе с моктейлем и насладиться теплом летнего солнышка, когда раздался звонок в дверь. Поставив фруктовый напиток на столешницу, я поправляю хлопчатобумажное платье для беременных.

Открыв дверь, вижу на крыльце потрясающую блондинку. Она одета во все черное и держит сумку, переполненную папками.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашиваю я, когда она переводит взгляд с моего лица на мой живот размером с арбуз, как и все остальные в эти дни. Живот беременной женщины такого размера похож на автомобильную аварию — люди не могут не пялиться.

— Это верный адрес? — спрашивает она, переводя взгляд на мое лицо.

— Не знаю... кого вы ищете? — уточняю я, держась за выпирающий живот и с любопытством глядя на нее.

— Я ищу доктора Джоша Ричардсона. — Она сжимает сумку на плече и поправляет очки в темной оправе.

— Тогда, вы по адресу, — отвечаю я, нахмурив брови. — А вы кто?

Она вздыхает.

— Доктор Кайла Уилсон. Давняя коллега доктора Ричардсона.

Я кладу левую руку на живот и тереблю обручальное кольцо.

— О, приятно познакомиться. Я Линси, невеста Джоша.

Глаза женщины широко распахиваются.

— Серьезно?

Я поджимаю губы. Может, сейчас я и шириной с этот дверной проем, но не так уж трудно предположить, что Джош женится на такой девушке, как я.

— А похоже, что я шучу?

— Нет! — Она подходит ближе, протягивая вперед руки. — Простите. Я не хотела, чтобы это прозвучало так. Просто... я и представить себе не могла. — Она бросает нежный взгляд на мой живот. — У вас с Джошем будет ребенок?

— Да. Простите, но откуда конкретно вы знаете Джоша? — Встреча становится все более и более странной.

— Я работала с ним в отделении педиатрии Джона Хопкинса. Он и я... ну… раньше мы встречались, но я здесь не поэтому. На самом деле у меня есть юный пациент, о котором мне очень нужно проконсультироваться с Джошем, но я не могу заставить его перезвонить мне. А дело срочное.

Упоминание о юном пациенте и срочности вызывает у меня чувство вины. Я не должна быть так холодна с ней.

— Мне очень жаль это слышать. Пожалуйста, входите.

Я отступаю и освобождаю ей дорогу. Она указывает на меня и говорит:

— Это я должна извиниться. Я веду себя немного странно, потому что понятия не имела, что у Джоша есть…

— Кто-то беременный? — заканчиваю ее мысль с ухмылкой.

Она пожимает плечами.

— Ну, вы же знаете Джоша.

И эта женщина, по-видимому, тоже.

— Его вызвали в отделение неотложки, но он сказал, что скоро вернется, так что можете подождать, если хотите. Предложить вам чаю, кофе? Моктейль? — Я нервно смеюсь.

— Честно говоря, воды было бы достаточно, — говорит она, переступая порог и направляясь на кухню. — Я... не знала, что Джош все еще практикует.

Я хмурюсь на это замечание.

— А что еще ему делать?

— Не знаю. Извините. — Она быстро моргает, словно ошеломленная этой информацией. — Я прилетела в Денвер рано утром и села на поезд до Боулдера, так что устала. Я чуть не заснула в Uber по дороге сюда.

Она с изумлением разглядывает меня. Это напоминает мне взгляд мамы Джоша, которым она все продолжает смотреть на меня. Когда мы сказали ей, что собираемся пожениться, я подумала, что она никогда не перестанет плакать.

Я беру для Кайлы бутылку воды из холодильника и жестом указываю на столовую.

— Присаживайтесь.

— Спасибо. — Она бросает тяжелую сумку на стол и делает глоток, прежде чем пригвоздить меня широко раскрытыми глазами. Сев, она произносит: — Вау... значит, вы и Джош. Могу я спросить, как давно вы помолвлены?

— Если хотите узнать, что было первым: курица или яйцо... яйцо. — Я показываю на свой живот. Я уже привыкла к этому вопросу. Боулдер — маленький городок, и залететь без кольца на пальце означает, что все жаждут сплетен.

— Вы очаровательны. — Кайла улыбается. — Держу пари, вы замечательно подходите Джошу.

— Я никогда не была очаровательной, — возражаю я со смехом. — Хотя довольно часто становлюсь эмоциональной и сумасшедшей, спросите Джоша.

Она смеется.

— Значит, у Джоша, по всей видимости, все хорошо?

При ее словах я хмурюсь.

Ох, стойте. Должно быть, она имеет в виду то, что случилось в Балтиморе.

— У него все хорошо... вроде как, — добавляю я, потому что мне любопытно узнать немного больше о том, каким Джош был в Балтиморе. Если эта женщина встречалась с ним, то, конечно, она может просветить меня в этом вопросе.

Кайла кивает, словно прекрасно понимает, что я имею в виду.

— То, что с ним случилось, трудно пережить.

— Да, — уклончиво отвечаю я и делаю глоток моктейля, пытаясь решить, насколько я ужасна, выуживая информацию у незнакомки, а не у своего жениха. — Он почти не говорит об этом.

— Не удивлена. — Она резко кивает. — Медицинская школа учит нас механизмам совладания, но смерть близкого вам пациента очень меняет взгляд врача на себя и свою карьеру.

Я прикусываю губу и медленно киваю.

— О чьей именно смерти вы говорите?

— О смерти Джулиана, конечно, — говорит она, жестикулируя. — Джош любил его, как родного сына.

Я вздыхаю от ее замечания и не могу не любопытствовать дальше.

— Все, что там произошло, — просто безумие.

Кайла кивает.

— Да, действительно. То есть, оказаться под судом за халатность — уже достаточно плохо, но попасть под следствие из-за лучшего друга…

Я холодею, но стараюсь не выдать себя.

— Джошу повезло, что он еще может вести практику.

— Ну, иск с самого начала был необоснованным. Марк тоже врач, и ему следовало бы это знать. Доктора не всемогущи, как бы печально это ни было, и люди должны это понимать. И так много исков о халатности подаются от горя. Сложность данной проблемы заключалась в том, что Джошу вообще не следовало быть врачом Джулиана. Они с Джулианом были слишком близки. Но Джош не мог отказать лучшему другу. Уверена, вы знаете, что Марк и Джош были как братья.

Я хмуро киваю, пытаясь осмыслить все, что она сказала. Это сложно.

— И вы знаете Джоша, он такой упрямый и самоуверенный, что понятно, потому что он гений. Лучший студент в группе и ординатор, которого все пытались обставить. К тому же он обладал такой невероятной манерой общения с детьми, что сердце таяло. Он мог быть с ними откровенен и в то же время возиться на полу. Удивительное зрелище. Честно говоря, именно теплота и любовь, которые он испытывал к своим пациентам, привлекли меня в нем. Он должен был стать лучшим лечащим врачом, которого когда-либо видели стены больницы Джона Хопкинса... но потом случилось все то, что случилось с Джулианом. Невероятно, как быстро все может измениться в этой профессии.

Я киваю, быстро моргая и изо всех сил стараясь не обращать внимания на комок в горле и жгущие глаза слезы.

Джош и любовь в одном предложении? Неужели он действительно такой? Если да, то кто тот человек, которого я узнала за последние несколько месяцев?

— Вы тоже доктор? — спрашивает Кайла, вырывая меня из эмоционального штопора.

Я отрицательно качаю головой.

— В настоящее время я ассистент детского психолога.

Брови Кайлы приподнимаются.

— Исцеление сознания — это совсем другой зверь, не говоря уже о сознании детей.