ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ОЛЕНЬИ РОГА И ТЕНИ

Мне интересно: монстры выглядят иначе изнутри?

Глаза фермера потемнели от подозрительности и запали от усталости. Вилы в его руках, однако, очень уверенно были направлены в глаза Ванлорна и двигалась всякий раз, когда это делал одинокий путешественник, держа угрозу на прицеле. Когда фермер наконец нарушил долгое, напряженное молчание, последовавшее за вопросом путешественника, он сказал:

— Ты можешь найти Повелительницу Теней где-нибудь за следующим холмом, — в конце фразы оратор многозначительно сплюнул в грязь между ними. — Ее земли начинаются там, по крайней мере.  Я не хочу знать, почему ты захотел встретиться с ней — а еще я не хочу, чтобы ты продолжал стоять здесь, на моей земле. Тащи свои сапоги отсюда и себя не забудь!

Финт вилами подчеркнул слова мужчины. Ванлорн приподнял бровь, сухо ответил «Прими мою благодарность» и без спешки и промедления потащил свои сапоги отсюда. Ему не нужно было оглядываться, чтобы знать, что фермер наблюдал за ним всю дорогу с вершины холма. Он чувствовал, что глаза мужчины сверлят его спину как два обнаженных кинжала. Он не оглядывался назад и когда переваливал через хребет — а в стране беззакония ни один разумный путешественник не стоит долго на вершине какой-либо высоты, видимой издалека. Глаза, достаточно бдительные, чтобы следить за незнакомцами, редко бывают дружелюбными. Когда он рысью спускался по заросшему папоротником склону холма, началом земель Повелительницы, он на мгновение подумал о том, чтобы стать соколом или, возможно, крадущимся зверем... Но нет, если эта Повелительница Теней была бдительной и зоркой, раскрыть свои магические способности с самого начала было бы верхом глупости.

Не то чтобы Ванлорн, дольше известный под именем Эльминстера, слишком заботился о том, чтобы его не считали дураком. Было немного поздно для этого, криво усмехнулся он, учитывая дорогу, которую он выбрал в жизни — включая тайный отъезд из замка Фелморель не так давно. Мистра превращала его в оружие или, по крайней мере, в инструмент... И процессе ковке, который он видел, этот град ударов молотка выглядел тяжеловатым.

И кто это давным-давно сказал «Задача кует работника»?

Было бы намного проще просто делать то, что ему нравится, используя магию для личной выгоды и не заботясь о последствиях или судьбах других. Он мог бы счастливо править страной своего рождения, произнося — как делал не один маг, с которым он встречался — случайные пустые молитвы богине магии, которая ничего для него не значила.

Была одна вещь, которую дал ему его выбор: долгая жизнь. Достаточно долгая, чтобы пережить всех до единого друзей и соседей его юности, каждого коллегу по ранним приключениям, магическим работам и веселью в Миф Дранноре... и каждого друга и любовницу в этом чудесном городе тоже, одного за другим.

Губы Эльминстера скривились в горечи, когда вспомнившиеся лица, смех и ласки пронеслись мимо его мысленного взора, одно, будь прокляты боги, за другим... И с ними планы, мечты, взволнованно обсуждаемые и благонамеренные, которые улетучиваются и исчезают как утренний туман при ярком солнечном свете и в конце концов ни к чему не приводят. Так много в конце концов ни к чему не привело... Как и деревня перед ним, казалось. Его приветствовали провалившиеся крыши, заросшие сады и тропинки, и тут и там почерневшая труба вонзалась в небо как темный и потрепанный кинжал, отмечая, где стоял дом до того, как начался пожар, или заросший виноградом горб, который когда-то был каменной стеной или живой изгородью между полями. Что-то, что могло быть волком или, возможно, другим хищником, выскользнуло из одного разрушенного дома, когда Эльминстер приблизился. В остальном деревня Хаммершоу казалась совершенно безлюдной. Не это ли имел в виду лорд Эсбре, говоря, что Повелительница Теней стремится «навязать свою волю» на этих землях? Неужели каждое такое место впереди него будет пустынным? Что случилось со всеми людьми, которые жили здесь?

Несколько шагов спустя он получил мрачный ответ. Что-то тусклое и желто-серое хрустнуло под его сапогами. Как оказалось, не камень, а кусок черепа… вернее, теперь несколько кусков. Он отвернулся и мрачно зашагал дальше. Еще один шаг, еще один треск; на этот раз длинная кость. И один, и четвертый… он шел по мертвецам. Обглоданные человеческие кости были разбросаны повсюду в Хаммершоу. То, что он принял за рухнувшие перила на маленьком бревенчатом мосту через извилистый ручей, на самом деле было клубком скелетов, чьи руки свисали почти до воды. Эл пригляделся, увидел по меньшей мере восемь черепов, вздохнул и поплелся дальше, оглядываясь по сторонам среди накренившихся повозок и дворовых ворот, быстро исчезающих под кустами ежевики и ползучей высокой травой, которая уже заняла дворы за ними.

Теперь в Хаммершоу пребывали только мертвецы. Эл заглянул в один дом, просто чтобы посмотреть, не уцелело ли что-нибудь интересное, и был вознагражден коротким взглядом на осевший человеческий скелет на каменном стуле. Пятнистые витки пробудившейся змеи скользили между костями, когда змея по спирали поднималась, чтобы свернуться кольцом на верхушке стула. Она искала высоту, чтобы лучше нанести удар по незваному гостю. Когда её шипение стало громче в разоренной комнате, Эльминстер решил не оставаться, чтобы изучить точность и длину броска змеи.

Дорога за Хаммершоу выглядела такой же заросшей, как и деревня. Одинокий стервятник кружил высоко в небе, наблюдая, как нарушитель пересекает исчезающий путь через холмистые земли к Дриндену.

Дринден был городом, славившимся мельницей и оживленным рынком, если можно было доверять воспоминаниям еще бодрых стариков. И все же эта некогда шумная деревушка теперь превратилась в очередные развалины, такие же пустынные, как и первая деревня. Эл стоял на центральном перекрестке и мрачно смотрел на небо, которое медленно серело от рваных, похожих на дым грозовых облаков. Затем он пожал плечами и пошел дальше. Пока бумага и компоненты остаются сухими, какое значение имеет небольшой дождь? Однако дождя не было, когда Эл направился на северо-запад, вверх по крутому склону, огибавшему чахлый лес, который когда-то был фруктовым садом. Небо начало становиться молочно-белым, но земля оставалась пустынной.

Ему сказали, что Повелительница Теней ездила по этим землям в компании рыцарей тьмы, и ему следовало бы опасаться их жаждущих клинков, готовности к предательству и жестокого пренебрежения к сдаче или соглашениям. И все же, когда он шел в сердце владений Повелительницы Теней, он был, казалось, совершенно одинок в пустынном царстве. Не раздавалось ни стука копыт, ни труб, и никто не грохотал по дороге, чтобы бросить вызов мужчине, идущему с седельной сумкой, перекинутой через плечо.

Было уже поздно, и небо только что прояснилось, открыв великолепный закат, похожий на расплавленные монеты, мерцающие в янтарном небе, когда Эльминстер достиг долины, в которой находился город Рингил Трессета, когда-то и, возможно, до сих пор дом Повелительницы Теней. Он обнаружил, что это тоже были заброшенные развалины, по которым бродили звери. Сорок или более зданий, на его первый взгляд с высоты, все еще стояли среди деревьев, которые в конце концов разорвут их все на части. Среди скопления руин виднелись рушащиеся стены замка, которые могли служить логовом чему-то крылатому и опасному. Эл вгляделся в них, пока янтарное небо превращалось в рубиновое море, а над головой начали появляться звезды. Давно умерший Трессет был очень успешным разбойником, который попробовал свои силы в управлении и построил замок со стройными шпилями — Рингил — здесь, чтобы закрепить свое крошечное королевство. Трессардон пал через несколько дней после своей смерти.

Губы Эльминстера криво изогнулись. Было бы актом в высшей степени высокомерного самомнения пытаться извлечь урок или послание для себя из такой местной истории. Более того, отсюда, по крайней мере, он не мог разглядеть в стенах разрушенного замка никаких ворот сделанных из паутины, подобных тем, что были в его сне. Могло потребоваться несколько дней, чтобы исследовать все, что осталось от города — при условии, конечно, что здесь не жило ничего, что хотело бы съесть его или прогнать раньше, чем он это сделал. Однако ничто из того, что он мог видеть, кроме самого Рингила, было достаточно высоким или величественным, чтобы содержать ворота из его сна. Или, по крайней мере, напомнил он себе со вздохом, так это выглядело отсюда.

У него было время только на одну вылазку до наступления настоящей ночи, и к этому времени, вероятно, было бы разумнее всего находиться в другом месте... возможно, на одной из тех травянистых вершин холмов вдалеке, за разрушенным и заросшим городом. Мудрый человек разбил бы там лагерь прямо сейчас, а не карабкался вниз по склону из рыхлых камней — и человеческих костей — чтобы быстро осмотреться, прежде чем наступит ночь. Но тогда Эльминстер Омар еще несколько столетий не собирался становиться мудрецом… Тени были уже длинными и фиолетовыми к тому времени, когда Эльминстер достиг дна долины. Трава высотой по бедра скрывала то, что когда-то было главной дорогой через город, и Эл спокойно вошел в нее. Темные, зияющие дома стояли по обе стороны, как черепа седеющих гигантов, когда он тихо шел вперед, подметая траву из стороны в сторону посохом, который он срезал ранее, чтобы не давать змеям нападать и обнаруживать любые препятствия, прежде чем его ноги или голени сделают свои собственные, более болезненные открытия.