12

НОВА

Прошлое

Первое, что я заметила, войдя в дверь, была идеальная семейная фотография, которая, по словам мамы, была нам просто необходима теперь, когда мы все вместе. Рядом с ней была фотография, которую мама заставила нас с Паркером сделать вместе, как брата и сестры.

Не то напоминание, в котором я нуждалась, когда мои губы все еще щипало от его поцелуев. Не тогда, когда я хотела наброситься на него, как только за нами захлопнется дверь, чтобы мы могли сделать это снова.

Только тусклый свет, который мы оставили включенным на кухне, светил из-за угла, освещая нас в тени. Но, когда я повернулась к Паркеру лицом, я заметила, что он смотрит на ту же самую фотографию, и страх пробежал у меня по спине.

Прошло тридцать минут с тех пор, как я впервые поцеловала Паркера Каллахана — тридцать минут слишком долго. Мы поспешно попрощались и молча сидели на заднем сиденье такси по дороге домой, оба потерянные в своих мыслях — я потерянная в предвкушении. Я подумала, что, возможно, Паркер тоже был в таком состоянии, но, глядя на его брови, сведенные вместе, когда он уставился на фотографию, я забеспокоилась, что, возможно, я была единственной.

— Нова...

— Не надо. — Я оборвала его прежде, чем он успел начать свою речь о том, почему мы не должны этого делать.

Паркер мог перечислить любые причины, и все это не имело бы значения. Мне было все равно. Наши родители уехали на выходные, и ничто не стояло на нашем пути.

— Только на сегодня, — умоляла я. — Только на мой день рождения. Потом мы сможем вернуться к тому, чтобы не говорить об этом.

Точно так же, как мы делали это последние несколько месяцев. Мы позволили бы этому задержаться и заполнить пустое пространство между нами, и никогда не произносили бы даже намека на существование.

Наконец, Паркер оторвал взгляд от фотографии, подняв затененные глаза к моим, и я затаила дыхание, ожидая и затаив дыхание.

Почему он не повторял то, что делал раньше? Почему не утащил меня в свою комнату? Почему не выглядел таким же отчаявшимся, как я?

— Если только не о чем говорить, и я не выставляю себя дурой, заявляя о своих односторонних чувствах.

На это он, наконец, отреагировал. Паркер откинул голову назад и разразился смехом.

— Ха! Нет, блядь. Ты на сто процентов не одинока в этом. Господи, Нова, — сказал Паркер, вздохнув, провел рукой по волосам и помассировал шею. — Существует целый набор энциклопедий, заполненных тем, что мы не говорим. Так что, поверь мне, ты не одна такая.

— Ты тоже об этом думаешь? — спросила я нерешительно.

Паркер покачал головой, словно, не понимая моего вопроса.

— Все время, — прошептал он, медленно сокращая расстояние между нами. — Как ты думаешь, почему я прихожу к тебе почти каждую ночь?

С каждым его шагом мое сердце билось все сильнее, разгоняя адреналин, как огонь, по моим венам. С каждым шагом я задыхалась, отчаянно желая его.

— Моя кровать лучше? — предложила я.

Его губы искривились, а глаза стали тяжелыми.

— Как ты думаешь, почему я держусь подальше от других девушек?

— Ты это делаешь?

Паркер кивнул, и я сглотнула, выдавив из себя еще одну язвительную реплику.

— Может быть, ты держишься ради Орена?

Наконец, Паркер оказался в нескольких сантиметрах от меня — так близко, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы выдержать его горячий взгляд. Он зафиксировал меня на месте, и я была его добровольной жертвой. «Возьми меня», — умоляла я в ответ на его горячее обещание.

— Нет, Нова, — объяснил Паркер, убирая свободную прядь за мои уши, его грубые пальцы нежно касались моей щеки. Ласка была пустяковой, но с таким же успехом это могло быть прямое прикосновение к эрогенной зоне, от которого у меня по спине побежали мурашки. — Это потому, что я не могу перестать думать о тебе. Не могу перестать смотреть на тебя, желать тебя.

Я потерялась в нем, потянулась к его талии, чтобы удержаться на ногах. Вся кровь прилила к нижней части моего тела, отчего у меня закружилась голова. Я видела Паркера почти в любом виде, в каком только можно увидеть человека, но никогда не видела его таким.

Я никогда не видела, чтобы Паркер уделял мне столько внимания, словно была оазисом в пустыне. Как будто была Stratocaster 1968 года, на котором играл Джими Хендрикс. Как будто я была единственной вещью, которую он когда-либо хотел, и теперь, когда у него была я, он собирался делать все, что захочет.

— Я не дрочил столько уже много лет. Я, блядь, страстно желаю тебя.

Жар разлился по моим щекам. Я многое знала о сексе... из того, что читала о нем. А что касается опыта? В лучшем случае я была новичком, и я определенно не говорила об этом открыто. Его откровенное заявление вызвало в моей памяти образ его напряженных рук, его губ, закрытых от удовольствия глаз. Образ, который я хотела увидеть... должна была увидеть.

— Ты желаешь меня, Нова? — спросил Паркер, прижимая меня к стене, как будто мы были в баре.

Я уже задыхалась и облизывала губы, чтобы вернуть влагу в рот. Он проследил за этим движением сначала глазами, а затем большим пальцем.

— Думаю, да, — честно ответила я.

Я не знала, что это за туго свернутое напряжение, стягивающее все мое внимание в центр тела, но знала, что никогда не чувствовала его раньше. Я все время думала о Паркере. Представляла, как целую его и прикасаюсь к нему, но ничто не могло сравниться с тем адом, который поглощал меня в этот момент.

Паркер склонил голову набок, обдумывая мой ответ.

— Думаешь? Ты трогаешь себя и думаешь обо мне?

— Я... э... э... — Черт, слова давались с трудом. Мой мозг устроил короткое замыкание из-за вопроса, борясь с инстинктом отстраниться от темы и в то же время продолжать, потому что я хотела быть всезнающей с ним. Хотела быть на его уровне и показать ему, что могу с ним справиться.

— Ты ведь прикасаешься к себе?

— Иногда, — задыхалась я. — Я просто... я... я не знаю.

Его палец покинул место, где он покоился на моей шее, и прошелся по моей груди, пока не коснулся соска.

— Здесь?

Я заскулила, когда Паркер обвел твердый кончик, кивая головой.

— А здесь? — спросил он, проводя кончиками пальцев по моему животу и нежно проникая между бедер, словно шепот, — появился и исчез, прежде чем я успела его зарегистрировать.

Я снова кивнула, не в силах составить ни одного связного слова.

— Ты заставила себя кончить?

Изо всех сил стараясь выдержать его взгляд, я прикусила губу и вздернула подбородок, пытаясь показать уверенность, которой у меня и близко не было, — и покачала головой.

— О, Нова, — укорил Паркер. — Тогда ты должна желать меня. Это копилось все это время, не давая выхода.

Его рука покоилась на изгибе моей талии, и он наклонился, проводя своим носом по моему. Я вцепилась в его рубашку, как в спасательный круг. Если он сейчас захочет отстраниться, ему придется побороться. Поэтому, чтобы показать ему, как сильно я этого хочу, даже если я не до конца понимала, что это такое, я потребовала этого.

— Покажи мне.

Паркер закрыл глаза, и глубоко вдохнул через нос, прежде чем издал рык, как зверь в клетке, и напал. Имея больше опыта, чем у меня было на самом деле, я встречала его поцелуй за поцелуем. Он обхватил руками мои бедра и притянул меня туда, куда хотел, и я прижалась к нему, позволяя своим рукам исследовать твердые плоскости его бицепсов, плеч и спины. Его язык проник в мой рот, требуя, чтобы я попробовала его вкус, и я откинулась назад, желая, чтобы он сделал то же самое, надеясь, что смогу оставить часть себя позади и заставить его жаждать большего.

Его губы, зубы и язык пробирались по моему подбородку к шее, и я вскрикнула, когда его блуждающие руки обхватили мою задницу и приподняли. По рефлексу, словно мое тело знало, что делать, больше, чем разум, поэтому я обхватила ногами его талию и застонала, когда мой центр коснулся его живота.

— Еще, — умоляла я. Мне нужно было больше этого чувства.

Паркер продолжил свое нападение, пока вел нас в гостиную. Я хотела умолять его отнести меня в его комнату, раздеть меня догола и заставить боль утихнуть, но мне было уже все равно, когда он откинулся на диван, а я оседлала его колени.

Повинуясь инстинкту, я покачала бедрами, нуждаясь в большем трении между ног. Паркер зарычал, и я замешкалась, боясь, что причинила ему боль или сделала это неправильно. Не зная, что делать, но нуждаясь в том, чтобы что-то сделать, я отстранилась настолько, чтобы прошептать свою мольбу.

— Помоги мне, Паркер. Я... я не знаю.

Мне трудно было признаться в правде, когда я так старалась доказать, что могу справиться с ним, но я хотела, чтобы все было идеально, и не знала, что делать.

Паркер отстранился; синева его глаз почти скрылась за зрачками. Они скользнули по моему лицу, и я испугалась, что он остановится, заметив мою неопытность и не желая беспокоиться об этом.

— Ты девственница, Нова?

Сглотнув, я кивнула.

— Но у тебя были парни.

— Да, — прошептала я. — Но ничего серьезного.

— И они так и не добрались до тебя?

Я покачала головой.

— Девственница, которая никогда не кончала, — пробормотал Паркер, но не так, чтобы это его оттолкнуло.

Скорее, он был заинтригован. Паркер откинул мои волосы назад за ухо, грубые мозолистые пальцы скользнули по раковине вверх, вокруг и вниз по моей шее.

Я задрожала, когда его палец прошелся по моей ключице, пока не добрался до впадинки на шее и не двинулся вниз между грудей. Его пальцы лежали там, на прозрачном материале моего топа, и Паркер изучал их, словно не был уверен, как они туда попали и куда двигаться дальше.

У меня были кое-какие идеи, и я была на грани того, чтобы наплевать, выгляжу ли я как дура, и умолять его прикоснуться ко мне снова, чтобы сорвать непрочный материал и разорвать в клочья мой кружевной бралетт под ним и просто, блядь, прикоснуться ко мне. Мне нужно было быть ближе.

Наконец, его глаза вернулись к моим, и меня пронзило до глубины души. Паркер Каллахан никогда не смотрел на меня так — никто не смотрел. С таким жаром и желанием — взгляд, который я видела только в кино, полный обещания всего грядущего.