ГЛАВА 5

Через неделю, когда я услышала стук в дверь, все сомнения по поводу того, кем был мой незваный гость, отпали сами собой. Каким-то образом я знала, что это был Шесть. Дорожка кокса, водка и редкие прогулки на свежем воздухе, вот и все, что наполняло мои дни с нашей последней встречи. Спасибо за чек, Шесть.

Я открыла дверь, не спрашивая, кто это, отошла в сторону и посмотрела на него в ожидании очередного задания.

На этот раз его руки были пусты. Никаких чехлов с одеждой, никакой еды. Просто великолепный мужчина с невероятно тяжелым взглядом.

Просто Шесть.

— Чего ты хочешь?

Он продолжал стоять в дверях с таким видом, будто сам не знал ответ на такой простой вопрос. Из его рта вырывался пар по мере того, как теплый воздух из квартиры смешивался с морозным. Шесть смотрел мне в глаза, не мигая.

Я знала, что именно таким Шесть отпечатается в моей памяти. Грудь вздымалась от тяжелого дыхания, чувственные губы чуть приоткрылись, а зеленые глаза искали во мне ответ на вопрос, который он так и не произнес вслух.

В следующую секунду мужчина ступил внутрь и захлопнул дверь за собой с такой силой, что та с легкостью бы могла слететь с петель. Когда он сделал шаг ко мне, я заметила, насколько напряжено его тело, и весь воздух тут же вышел из моих легких.

Пока расстояние между нами стремительно сокращалось, я чувствовала себя так, словно стою на рельсах перед во всю мчащимся на меня поездом в ожидании, когда же он меня уничтожит. Как только его тело врезалось в мое, одной рукой Шесть прижал меня к себе, а другой зарылся в густые черные волосы. Я готова была дать ему все, что он только пожелает.

Он прижал меня к стене, пока его руки плавно скользнули по моей заднице, притягивая центр моего желания к своему паху. Губы в бешеном темпе кружили по моим, с каждой секундой становясь все более требовательными и нетерпеливыми. Я все еще пыталась отгадать его мысли, пока Шесть искал ответ на свой невысказанный вопрос у меня на губах. Уже через секунду он двинулся вниз, вдоль линии челюсти, к шее, на которой оставил болезненный засос, пока, наконец, не остановился на моей ключице, легонько прикусив кость зубами. Я запрокинула голову от нахлынувших чувств, и он снова нашел мой рот, чтобы заглушить сорвавшийся с губ стон. Его голод разжигал мой собственный, но этого было мало. Я хотела большего.

Уже через секунду Шесть отстранился. Он намотал мои волосы на кулак, дернув мою голову так, чтобы мое лицо оказалось в поле его зрения.

— Посмотри на меня, — требовательно прорычал он.

Я не могла открыть глаз, и лишь крепче вцепилась в его плечи, вонзив ногти в стальные мышцы.

Я хочу тебя.

Я хочу тебя.

Я хочу тебя.

Это было всем, о чем я могла думать в тот момент.

— Открой глаза, — снова потребовал он, на этот раз громче. Его пальцы крепче сжали волосы, пуская дрожь вниз по позвоночнику.

Я покачала головой, отказываясь взглянуть ему в глаза. Кайф от последней дозы сходил на нет, но я знала, что он все еще сможет увидеть его. Нет, почувствовать. И как только он все поймет, то тут же прекратит начатое. Я крепче сжала руки, вонзаясь ногтями в плоть так сильно, что могла легко сломать их.

— Поцелуй меня, — я прижалась к нему бедрами, пытаясь увеличить поверхность контакта, но Шесть не приблизился даже и на сантиметр.

— Поцелуй же меня, черт тебя дери! — рявкнула я, потянувшись к нему губами, отчего ему пришлось ослабить хватку на моих волосах.

Я крепко прижалась к нему, следуя руками вверх по груди, пробираясь все выше к его лицу. Положив ладони на волевую челюсть, я подалась вперед и зажала его нижнюю губу между зубами. Шесть напрягся всем телом, и я почувствовала, как он от меня ускользает. В отчаянии я проследовала языком к его уху и всосала нежную кожу мочки так сильно, что его рука на моей талии непроизвольно сжалась. Я чувствовала, как под моими прикосновениями в нем закипала кровь, и поэтому спустилась к шее, прикусив нежную кожу, и я, наконец, ощутила, как его руки напряглись, вновь вжав меня в стену.

Мы не произнесли ни слова, пока срывали друг с друга одежду, падая на теплый деревянный пол. Его глаза не покидали моих, даже когда он провел языком по линии моей груди над кружевом лифчика, избавившись от него через секунду, а после расстегнул мои джинсы одной рукой. Шесть стянул их вниз по ногам, отшвырнув в сторону, и все мое тело содрогнулось от того, что я почувствовала, находясь в его объятиях.

Сильные руки жадно сжали мои бедра, разводя ноги в разные стороны. А после Шесть скользнул вверх по моему животу к груди, зажав соски между пальцев.

Его руки были повсюду. Его прикосновения заставляли мое сердце биться все быстрее, действуя на меня круче любого наркотика. Туман полностью рассеялся перед глазами, когда он взял мое лицо в руки и навис надо мной. Устроившись между моими ногами, Шесть вжался своими бедрами в мои. Ему пришлось ненадолго отстраниться, чтобы вытащить презерватив, но другой рукой он продолжал все также крепко сжимать меня в своих объятиях.

Я приподняла бедра, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он оказался внутри меня. Но Шесть и не думал торопиться, вместо этого он навалился сверху и всмотрелся в мои глаза, выжидая чего-то. И тут я поняла. Он пытался разглядеть во мне любые признаки следов алкоголя и наркотиков.

И только когда он увидел то, что хотел, Шесть поддался бедрами вперед, скользнув так глубоко внутрь меня, что с моих губ слетел громкий стон.

Я встретила его, позволяя утолить жажду, которую мы оба испытывали с момента нашей первой встречи. Несмотря на то, что его толчки становились все быстрее и чувствительнее, мне было мало. Наша близость не была лишь мимолетным соединением плоти, как это обычно бывало ранее, до него. Наша связь напоминала мне подожжённый фитиль: я не знала, насколько он длинный, как долго нам еще предстоит гореть вместе и что ждет нас в конце. Но уже тогда я знала, что это будет нелегко уничтожить.

Эйфория, в которой купалось мое тело, была вызвана не алкоголем, наркотиками или чем-либо еще, чем я годами травила свое тело. Нет. Она была вызвана Шесть.

***

Утром меня разбудил аромат свежесваренного кофе. Это было настолько чуждо для меня, поэтому, когда я открыла глаза, я подумала, что нахожусь не у себя дома.

Я заставила себя принять сидячее положение и встряхнула головой, отгоняя прочь остатки сна. У подножия кровати лежали спутанные простыни, а я была полностью обнажена. Я зевнула и обвела спальню глазами. Шесть здесь не было, но судя по звукам на кухне, он ушел недалеко.

Выудив из корзины для белья длинную белую футболку, я натянула ее на себя. Большая часть моей одежды была куплена в комиссионных магазинах или была позаимствована у бывших, которые оставили у меня свое барахло, после того как поняли, что не хотят иметь ничего общего с такой психопаткой, как я.

Звуки из кухни напомнили мне, что я до сих пор не одна. Я проследовала по холодному полу на кухню, застав склонившегося над аквариумом с золотой рыбкой Шесть. На плите стояла сковорода, а на столе две тарелки и две полные кружки кофе.

Открывшаяся мне картина напомнила то утро, когда Шесть ночевал у меня дома в первый раз, только на этот раз я не собиралась избивать его пустой бутылкой. По правде говоря, он выглядел довольно… мило.

— Что ты делаешь?

Шесть неспешно выпрямился и медленно повернулся ко мне.

— Кормлю Генри.

Я указала на плиту и приподняла бровь.

— Готовлю завтрак.

— Мне не нужен завтрак.

Это было похоже на вторжение в мое личное пространство. Его присутствие здесь странным образом влияло на меня, но секс был лишь просто сексом, а завтрак вместе… Это было уже совсем другое.

Я не могла позволить нам сблизиться, потому что в конечном итоге мы оба были бы разочарованы. То, что я не провалилась тем вечером в ресторане, было само по себе исключением из правил, потому что, в конце концов, я все равно облажаюсь, и боюсь, что этот факт больше отразится на мне, нежели на нем.

Шесть почесал подбородок, когда его глаза медленно исследовали меня с ног до головы. Вполне вероятно, что с всколоченными после сна волосами и в бесформенной футболке я смотрелась не совсем грозно, но все равно стояла с гордо поднятой головой.

— Тебе следует поесть.

— Да неужели? Что еще мне следует сделать?

— Я чем-то расстроил тебя?

— Да. Нет. — Голоса в голове воевали с моими собственными мыслями. Они хотели, чтобы он находился здесь, я же – нет. Было только утро, а голова уже начинала раскалываться на две части.

— Я не хочу, чтобы ты был здесь.

— Прошлой ночью ты была мне рада.

Я пожала плечом.

— Да, и что? Я хотела секса, ты тоже. — Увидев, что его разозлили мои слова, я добавила: — Не притворяйся, что ты пришел сюда не ради быстрого перепихона, Шесть. Мы оба не глупы.

— Теперь ты читаешь мысли?

Я угрюмо рассмеялась.

— Я едва могу справиться с дюжиной мыслей в своей голове, как я могу справиться еще и с чужими? — увидев вопрос в его зеленых глазах, я развела руки в стороны. — Да, все верно. Я сумасшедшая. Больная на всю голову. Я слышу голоса. Я совершаю глупые поступки, хотя знаю, что это неправильно, но не могу остановиться, ясно? — я резко замолчала, разозлившись на него за то, что сболтнула лишнего. Я никогда и никому не рассказывала о том, что творится у меня в голове.

— Поэтому ты подсела на наркотики?

— Убирайся. — Я указала на дверь.

— Что? Разве я сказал что-то, чего ты и так не знала о себе?

— Я знаю, что я зависима, но я не хочу говорить об этом. Ни с тобой, ни с кем-либо еще.

— Тебе не нужно об этом говорить. — Я заметила, как его руки на столешнице сжались в кулаки. — Я просто приготовлю тебе завтрак, а потом уйду.

— Я не хочу завтракать.

— Не хочешь даже яиц с беконом?

— Я сказала, убирайся! — крикнула я, ненавидя себя за то, что кажусь такой истеричной сукой, и вместе с тем ненавидя его за то, что заставляет чувствовать себя таковой. — Ты думаешь, что можешь прийти ко мне домой, дать мне работу, деньги, взорвать мой мозг безумной ночью, а потом просто приготовить завтрак, как будто мы являемся чем-то большим? Мы не друзья. Мы никто друг для друга. Ты не знаешь меня, потому что если бы знал, то был бы в курсе, что это последнее, чего я хочу. — Я махнула рукой на кофе, тарелки и сковороду. Дело было вовсе не в завтраке, меня задевал тот факт, что Шесть так комфортно чувствовал себя в моем доме. Я не хотела, чтобы ему было комфортно, потому что он никогда не испытает этого чувства рядом со мной.