— Я постараюсь не делать этого, — холодно сказала я, ненавидя себя за это.
1 января 2001 г
Я чувствовала себя так, словно мой живот наполнили бензином, а потом я проглотила горящую спичку. Горело все, начиная с губ и заканчивая животом. Я попыталась открыть глаза, но, когда свет пронзил мои роговицы, я закрыла их и перекатилась на бок, все время постанывая.
Мои руки потянулись к одеялу, чтобы накрыть голову, но вместо этого я наткнулась на теплую плоть.
— Шесть?
— А ты ожидала встретить кого-то еще в своей кровати?
Это было сказано не с ревностью, а с юмором.
— Уф, — снова простонала я. — Где моя гребаная подушка?
— Под твоей головой, — сказал он, дергая за конец наволочки. Я почувствовала, как кровать сдвинулась, и поняла, что он встает. — Хочешь что-нибудь?
— Адвил размером с мою голову, — пробормотала я, уткнувшись лицом в подушку.
— Как насчет Адвила размером с обычный Адвил?
Я услышала, как он натянул штаны и застегнул их.
— Черт, вчера вечером мы занимались сексом?
— Нет.
Его ноги шаркали по полу, половицы скрипели при каждом шаге.
— Если ты еще не поняла, я не такой.
Его не обидел мой вопрос. Он был непоколебим, просто выполнял движения.
— Я приготовлю тебе что-нибудь жирное на завтрак, так что вылезай из постели в десять.
Мои руки сжали простыню, а потом отпустили ее. Мне все-таки нужно встать, и лучше сделать это самой, чем дожидаться, пока меня не заставит это сделать Шесть.
Откатившись от окна, я застонала. Я медленно села и зажала голову руками. У меня уже давно не было подобного похмелья, и я знала, что это произошло потому, что у меня не было возможности напиться с тех пор, как я начала работать на Шесть.
Мои конечности отяжелели от сожаления и остатков алкоголя, но я каким-то образом добралась до ванной.
Попив прям из крана и почистив зубы, я рухнула на кухонный стул, тут же схватилась за голову и стала держать ее.
— Вот, — сказал Шесть, ставя стакан и протягивая мне три адвила и банан. — Банан поможет.
— Я чувствую себя дерьмом, — прохрипела я и проглотила таблетки, прежде чем приступить к банану.
— Хорошо.
Я сердито посмотрела на него, а потом схватилась за лоб. Через несколько минут моей голове стало немного лучше. Я открыла глаза и увидела, как Шесть разбивает яйца на сковороду.
— Почему ты еще здесь? — наконец спросила я.
Не глядя на меня, Шесть ответил:
— Потому что хочу быть здесь.
В этом было что-то одновременно пугающее и успокаивающее.
— Почему я?
— Я говорил тебе: потому что ты бросаешь мне вызов.
— Зачем тебе тот, кто заставляет тебя так много работать?
На этот раз он посмотрел на меня.
— Почему тебе не нужен такой человек.
Заменив мой пустой стакан стаканом с холодной водой, он наклонился и поцеловал меня в макушку, как будто это было совершенно обыденно. Как будто меня нужно было целовать так все время.
— Перестань хорошо ко мне относиться.
Я не привыкла к такому, не привыкла, что кто-то относится к кому-то с добротой, которую тот не заслужил.
Он устроился на стуле напротив меня.
— Перестань говорить мне, что делать.
Его рука протянулась через стол и взяла мою. Я не знала, насколько это может быть приятно, хотя такая близость очень пугала.
— Я не являюсь никем, кроме себя. Это все, чего я в свою очередь жду от тебя.
Я осмыслила его слова. Он ничего от меня не ожидал. Он хотел меня.
Меня никто никогда не хотел.