— Это что... рейв? — Я не могла отчетливо слышать Кая из-за музыки, но его потрясенное выражение лица сказало мне все, что мне нужно было знать о его чувствах к рейвам.

— Конечно, нет! — Крикнула я. — На рейвах больше наркотиков!

Еще один смешок вырвался из моего горла. Он выглядел так, словно проглотил лимон целиком.

— Давай же! — Я схватила его за запястье и потащила к бару. Заведение не было таким модным, как Вальгалла, но напитки были крепкими, а цены дешевыми. Иногда это было все, что нам было нужно.

Нам потребовалось некоторое время, чтобы протолкнуться сквозь потную, мечущуюся толпу, но в конце концов мы добрались до другой стороны. Альков бара обеспечивал достаточное укрытие от музыки, чтобы люди могли слышать друг друга без криков. Я заказала два фирменных блюда и протянула одно Каю.

— Первый раунд за мной. — Я подняла свой пластиковый стаканчик. Как я уже сказала, не модно, но я не пила из контейнера. — За выход из зоны комфорта.

Кай колебался, глядя на напиток так же, как ранее смотрел на дверь, как будто это могло убить его, если он подойдет слишком близко. На секунду мне показалось, что он собирается отказаться, но затем он покачал головой, пробормотал что-то подозрительно похожее на «к черту это» (если судить по моим навыкам чтения по губам) и постучал своей чашкой о мою.

— За выход из зоны комфорта.

Мы запрокинули головы и одновременно осушили бокалы. Жгучий привкус бурбона прожег мне путь в желудок. На вкус это было ужасно, но полученный кайф стоил того, чтобы временно умертвить мои вкусовые рецепторы.

— Иисус. — Кай поморщился. — Что они положили в это? Аккумуляторная кислота?

— Не спрашивай. Иногда неведение — это блаженство. — Я потащила его обратно на танцпол.

Он потер свободной рукой лицо.

— Однажды ты станешь причиной моей смерти.

Я просияла, тронутая мыслью, что я достаточно сильна, чтобы стать причиной чьей-то смерти. Фигурально, а не буквально. Мне нравилось читать об убийстве, а не совершать его.

Потребовалось несколько песен и снимков, но в конце концов Кай расслабился достаточно, чтобы вести себя как нормальный человек, а не как неодобрительный директор на школьных танцах.

Я засмеялась от восторга, когда он развернул меня, а затем втянул обратно. На самом деле он был довольно хорошим танцором, как только вынул палку из своей задницы.

— Неплохо.

— Неплохо? — Он выгнул притворно оскорбленную бровь. — Я выигрывал ежегодный танцевальный конкурс своего университета четыре года подряд. Прояви хоть немного уважения.

Я закатила глаза.

— Конечно, ты это сделал.

Его талант заключался в том, чтобы быть талантливым. Это было чрезвычайно раздражающе, но мне было трудно сдерживать свой гнев, когда он улыбался мне сверху вниз с этим мальчишеским блеском в глазах.

Кай всегда был красив, с его элегантными плоскостями и точеными линиями, но сегодня вечером он выглядел по-другому. Более реальный, как будто сбросил достаточно слоев, чтобы сквозь них могла проглядеть его истинная сущность.

Музыка замедлилась, приобретая знойный, гипнотический ритм. Наши тела двигались в такт, покачиваясь в чувственном ритме, от которого мой пульс отдавался в ушах. Во второй раз за ночь наши улыбки померкли, когда знакомое осознание прокралось между нами.

Огоньки отразились от его очков, вспыхнув синим, затем зеленым, затем красным и снова синим. Его промокшая от пота рубашка прилипла к широким плечам, а на глаз упала прядь густых темных волос, взъерошенных часом танцев. У меня возникло внезапное желание убрать их назад с его лба.

Мой пульс забился сильнее, перекрывая музыку.

Мальчишеский блеск в глазах Кая исчез. Весь накопленный жар и желание, которые мы не должны были признавать, вспыхнули вместо него.

Не должен. Какое странное слово, учитывая, что я не могла придумать ни единой причины, по которой мы не должны ничего делать. На самом деле, я вообще не могла много думать.

Дурманящее головокружение наполнило меня, когда его рука скользнула вверх по моей спине и обхватила шею. Его голова опустилась, и мой подбородок приподнялся, как цветок, склоняющийся к солнцу.

Наше дыхание смешалось на один единственный, затаивший дыхание момент.

Затем его рот оказался на моем, и мой разум полностью опустел. Ничего другого не существовало, кроме этого. Жар, удовольствие, твердое давление его губ и мягкое скольжение его языка по-моему.

Мои пальцы скользнули в его волосы, в то время как я откинула голову еще дальше назад, предоставляя ему как можно больший доступ. На вкус Кай был как виски, мята и, боже, он сам. Что-то настолько вкусное и неописуемое, что мне захотелось в этом утонуть.

Стон сорвался с моих губ на его. Он ответил собственным мучительным стоном, его руки сжались вокруг моего бедра и затылка так, что между моими бедрами разгорелся жар.

Мой первый поцелуй за два года. Это должно было показаться странным или, по крайней мере, немного неудобным, но этого не произошло. Вместо этого это казалось совершенно правильным.

Мои кости расплавились. Если бы он не поддерживал меня, я бы растаяла прямо там, посреди танцпола.

Этого нельзя было отрицать. Жесткий, правильный Кай Янг, с шикарным акцентом и скучными увлечениями, потрясающе целовался.

Я была бы счастлив остаться в этом темном, душном подвале навсегда, но взрыв шума вырвал нас из нашего пузыря с ловкостью гиганта, владеющего кувалдой.

Мы вздрогнули, когда музыка перешла от плавного R&B к приподнятому поп-року.

Кай и я уставились друг на друга, наши груди вздымались. Смена темпа убила туман, затуманивающий мой мозг, и медленный ужас просочился в мое сознание, когда я поняла, что только что произошло.

— Мы должны.

— Уже поздно.

Наши слова спотыкались друг о друга, теряясь под неистовыми ударами. Это не имело значения. Я знала, что он хотел сказать, потому что те же самые слова эхом отдавались в моей голове.

Что мы наделали?