68. Райк Мэдоуз

Мы не спешим в гостиную. Я пару раз прохожу взад-вперед по кухне, а потом вижу Дэйзи, свернувшуюся калачиком на диване, и Роуз, заправляющую вокруг неё фланелевое одеяло. Её черное платье поднимается до бедер, пока она сидит рядом с Дэйзи и гладит её по волосам. Обычно Роуз опускает подол платья, но она слишком сосредоточена на сестре, чтобы заметить это. Она шепчет что-то Дэйзи, которая пытается заснуть.

Лили первой заходит на кухню с следами от слёз на её щеках. Ло прижимает её к груди, облокачиваясь к шкафам, пока она вытирает лицо.

Последние десять минут я потратил на то, чтобы объяснить Ло и Коннору, что произошло с друзьями Дэйзи. Она попросила меня рассказать эту часть, чтобы было не так неловко. Я бы рассказал всем ещё несколько месяцев назад, но это было не моё дело. Эта история слишком пиздецовая и личная, и ей нужно было поговорить об этом с другими людьми. Я не мог сделать это за неё.  

Когда каблуки Роуз начинают стучать по кухне, напряжение спадает. Её пылающие желто-зеленые глаза смотрят на меня, и я выпрямляю спину, готовый защищаться.

— Я пытался уговорить её...

— Спасибо, — прерывает она меня. Удивление покрывает моё лицо. Я не могу его скрыть, но она всё равно продолжает. — Ты был рядом с ней, и если бы не ты, я не думаю, что она смогла бы справиться... Так что спасибо тебе.

Мое горло сжимается, и я киваю в ответ.  

Коннор подходит к жене сзади, и его руки скользят по её талии. Я замечаю, как его ладонь на мгновение или два ложится на её живот. Его голова опускается, и он шепчет ей на ухо.

В кухне повисает тишина, и возникает невысказанное чувство сожаления, желание, чтобы мы были там, чтобы предотвратить это. Самое большее, что я мог сделать, это защитить её после этого, но это было трудно, пока она всё ещё жила с родителями. Ей приходилось ходить по коридорам и находить внутреннюю силу, которую я не мог ей дать. Думаю, никто не мог.

 Роуз первой нарушает тишину.

— Я не могу поверить, что с ней так поступили её собственные друзья.

Друзья не навсегда. Дэйзи часто говорила мне об этом. Это одна из её гребаных теорий. Хотел бы я её опровергнуть, но нам всем не везет с друзьями после обретения славы. Небольшая цена за это, как бы сказало большинство людей.

— Мне никогда не нравились её подруги, — говорю я, засунув руки в свою кожаную куртку. — Они были фальшивыми.

— Я не удивлен, — добавляет Коннор. — Подростки могут быть более жестокими, чем большинство. Они чувствуют себя выше закона, особенно те, кто ведёт наш образ жизни.

Ло кивает, будто понимает это. В частной школе он был известен как хулиган и задира. Но в детстве он также подвергался словесному насилию — это не оправдание, просто гребаный факт.

Ло смотрит на Лили в то время, как она начинает уходить в себя.

— Ты в порядке, любовь моя? — спрашивает он.

— Я бы хотела, чтобы это была я, — тихо говорит она.

Он целует её в висок и прижимает к себе. Комната покрывается бархатной тишиной. Никто ничего не говорит. Но я думаю, что мыслим мы все в одном направлении. Кухня пустая, в ней громоздятся одни коробки. Мы все переезжаем, расходимся, но кажется, что мы не там, где должны быть.

Никто из нас.

Наше расставание — это чертовски странно, неправильно.

— Твоё предложение в силе? — спрашивает Ло, его взгляд устремлен на Коннора.

— Какое предложение?

— То, в котором мы переезжаем к вам, ребята, — говорит Ло. — Я подумал, что мы могли бы купить дом с большим количеством охраны. Который будет больше, чем это место. И Дэйзи могла бы жить со всеми нами. Я думаю, она будет чувствовать себя в большей безопасности, чем живя одна с Райком. А потом, когда родятся дети, мы просто... тогда мы всё решим.

Это, наверное, самое бескорыстное предложение, которое когда-либо делал мой брат. Потому что я знаю, как сильно он ненавидит переезд обратно к Коннору и Роуз. Как сильно он чувствует себя маленьким ребенком на поводке, хотя это, вероятно, неоднократно спасало его задницу. Но также я знаю, как сильно Дэйзи это понравится.

Как сильно это ей поможет.

Вот почему никто больше ничего не говорит об этом.

Всем просто всё понятно.