Я не вижу его лица. Передо мной столько людей, что я не могу четко разглядеть его. Но я вижу, как он замахивается. И как раз когда Дэйзи поворачивается, палка врезается в ее щеку.

Ее безвольное и неподвижное тело с силой падает на тротуар.

Последняя капля самообладания покидает меня.

Я с силой прорываюсь сквозь все препятствия, всех людей, что не дают мне добраться до неё. Из моих уст вырывается столько мата, сколько вы не слышали за свою жизнь. Я боюсь за неё. Боюсь, что люди начнут топтать ее тело. Я наконец-то добираюсь до нее — это одновременно самый быстрый и самый медленный момент моей жизни.

Я мгновенно поднимаю ее бессознательное тело на руки. Я должен унести ее отсюда. В моей голове единственная мысль. С ней на руках я пробираюсь сквозь толпу, лишь раз бросив взгляд на неё. Ее лицо повернуто к моей груди, но я чувствую, как моя футболка становится влажной.

Но это вовсе не слезы.

Это кровь.

Так много чертовой крови, что моя белая футболка тотчас становится красной.

Я чувствую, как ком стал в горле. Я едва могу дышать. Я пробираюсь к месту, где люди отчаянно пытаются найти своих друзей, выкрикивая их имена на французском, немецком, английском и русском языках, прижимая при этом телефоны к уху.

Я даже не могу осмотреть улицу в поисках своего брата. Единственная мысль в моей голове о больнице. Ей нужно в чертову больницу.

Я делаю вдох, пытаясь привести в норму своё дыхание, и сжимаю Дэйзи в своих объятиях. Кто-то хлопает меня по плечу, и я разворачиваюсь к нему, собираясь защищаться. Однако вижу перед собой человека с седыми волосами и в очках.

Он прижимает телефон к уху, его лицо серьезно. Мужчина указывает на Дэйзи, а затем на улицу.

— L’ambulance est coincée dans les embouteillages. Машина скорой помощи застряла в пробке.

— À quelle distance se trouve l’hôpital le plus proche? — я спрашиваю. Как далеко находится ближайшая больница?

Он указывает в направлении.

— Hôpital de l’Hotel-Dieu, environ 5 kilomètres. Около пяти километров.

Три мили.

С Дэйзи у меня на руках, я смогу добежать до больницы за пятнадцать минут или даже меньше. Бормочу ему в ответ «спасибо» и бросаюсь вперед.

Пару раз ее голова ударяется о мою грудь, прежде чем я удобнее ее кладу.

Я так много раз держал в руках эту девчонку.

Но в этот раз — самое худшее, что могло произойти.

Так что я бегу.

Сто пятьдесят миль в час.

Твою мать, я не останавливаюсь.

Я не остановлюсь. Ни за что на свете.

Я просто продолжаю бежать. Ты в этом хорош, Райк. Возможно, только в этом.