— Что я, блять, чувствую, не имеет значения, — говорит он. — Я на семь лет старше тебя.

— Тебе исполнилось двадцать пять всего полторы недели назад.

Он старше меня на семь лет буквально только четыре месяца. Но как только мне исполнится девятнадцать в феврале, он опять заведет свою шарманку: «Я старше тебя на шесть лет. Я, бля, мужчина, а ты еще маленькая девочка».

— Я все еще на семь лет старше тебя прямо сейчас.

— Правда? Мне стоит подать жалобу на женщину, которая родила меня на семь лет позже тебя. Ужас, какой ужас.

Он почти улыбается.

— Ты же знаешь, — говорю я более серьезно. — Я начала работать моделью в четырнадцать лет, и с тех пор никто не обращался со мной как с подростком. Я делала вещи, которые обычно люди делают в двадцать.

Я чувствую себя так, будто я уже окончила университет, натусовалась и напилась на вечеринках, поэкспериментировала, а мне только восемнадцать. И это основная причина, почему я не хочу идти в университет. С пятнадцати лет я и так достаточно всего перепробовала. И я не могу представить себя сидящей за партой с утра до вечера.

— Я понимаю тебя, правда, — говорит он. — Но если не смотреть на нашу разницу в возрасте — ты все еще младшая сестра девушки моего брата. И этого не изменить.

Я кладу свитер на комод. Поднимаю взгляд и вижу Райка рядом со мной.

— Так что же произойдет, когда мы оба вернемся в Филадельфию через месяц? — спрашиваю я. — Мы просто продолжим с того места, на котором остановились или наши пути разойдутся?

Он опирается локтем на комод.

— Я не хочу вводить тебя в заблуждение, Дэйз. Мы, блять, не можем быть парой. Я здесь просто, чтобы помочь тебе, пока тебе не станет лучше.

Может мне, стоит перестать мучить себя и попытаться двигаться дальше.

— Я могу найти кого-нибудь в Париже или буду одна. Такое уже и раньше было. Может быть, я найду друга из Нью-Йорка, — говорю я. — Я могу переехать туда и начать все сна...

— Ты собираешься переехать в Нью-Йорк? — он хмурится.

— Я не знаю... возможно, — мягко говорю я.

Он резко протягивает руку и притягивает меня к себе. Он обнимает меня. Сам. Но это больше похоже на прощание, чем на что-то другое. Боль пронзает все мое тело.

Вдруг мы слышим скрип — и дверь открывается.

Мы с Райком поворачиваем голову и видим на пороге мою маму с телефоном в руке. Ее глаза расширяются от ужаса при виде меня в объятьях парня, которого она считает недостойным ни моего времени, ни внимания.

Мы с Райком медленно отходим друг от друга, парень не выглядит виновато, только сердито из-за ее внезапного появления.

— Что это такое? — резко спрашивает мама.

— Райк пришел попрощаться, — говорю я, пытаясь разрядить обстановку. — Я собрала все вещи, так что Майки будет здесь с минуты на минуту.

Я не знала, что она зайдет. Я попрощалась с родителями вчера, когда была у них в гостях.

Мама разглядывает голый торс Райка.

— Где твоя футболка? — спрашивает она.

— Я её снял, — отвечает он, прищуривая глаза. Он берет футболку с кровати и надевает ее. Но он не собирается уходить и оставлять меня наедине с мамой, беспокоясь обо мне.

Мама подходит к моей кровати на своих высоких каблуках. Ее пальцы перебирают жемчужное ожерелье, пока она рассматривает мою кровать: скомканное постельное белье, словно здесь трахались.

— Я плохо сплю, — я говорю ей правду, но это так звучит как ложь. — Я ворочалась всю ночь.

Она игнорирует мои слова, направляя свой взгляд прямо на Райка.

— Если я когда-нибудь узнаю, что вы вместе, я лично изучу всё твое прошлое, и если ты спал с моей несовершеннолетней дочерью, то в следующий раз мы увидимся в суде. Ты знаешь, что будет за изнасилование?

Райк стоит раздраженный и на лице его выражение «нет, блять, я идиот».

— Мам, — вмешиваюсь я. — Он ничего не сделал.

Райк не отводит взгляда от моей матери.

— Вы хотите все скинуть на разницу в возрасте, отлично, Саманта. Вперёд. Мне плевать, что вы думаете обо мне.

Она резко вдыхает так, что кости на ее шее начинают выпирать.

— Никогда в жизни я не встречалась с такими невоспитанными людьми, — она поджимает губы. — Чему тебя научила твоя мать?

— Как ненавидеть отца, — без промедления отвечает Райк. — Как ненавидеть моего сводного брата. Не очень-то пригодилось, не правда ли?

Мама опешила от такого ответа.

— Вы думаете, я чертовски похож на свою мать, — продолжает он, — но я не разговаривал с Сарой больше года.

И все же, он не может избавиться от ассоциации с ней. Она заложенная на генетическом уровне.

— А что насчет твоего отца? — парирует мама. — Джонатан хотел бы с тобой поговорить, но ты игнорируешь каждый его звонок, каждое сообщение...

— Он действительно об этом рассказал?

Мама опять дотрагивается до своего ожерелья.

— Он рассказал моему мужу, а он рассказал мне.

Я не удивлена. Мой папа и Джонатан — лучшие друзья.

— Я не разговариваю и со своим гребаным отцом тоже. Давайте сойдемся и на этом.

Мама издаёт раздраженный смешок.

— Он переживает сейчас трудное время из-за всех этих обвинений. Ты вообще осознаешь, насколько значимо для прессы будет твоё слово?

Джонатана обвинили в жестоком обращении с Ло, и Райк ни разу не поднимал эту тему со мной. Я даже не знаю правда это или нет. Из нашей шестерки я последняя получаю информацию о происходящем, я словно маленькая точка, которая не входит в их узкий круг.

— Вам нужно, блять, прекратить, — говорит Райк, он становится по-настоящему злым. — Не вмешивайтесь.

— Все, что от тебя требуется — сказать прессе, что это ложь, — продолжает мама. — Имя Джонатана было бы очищено...

— Вы хотите, чтобы я защищал этого сукиного сына? — ругается Райк, в его глазах вспышки гнева. — С меня хватит, я не собираюсь больше очищать его репутацию. Он облажался давным-давно, и не моя работа делать из него гребаного ангела в глазах прессы.

— А что насчёт Ло? — спрашивает моя мать. — Он страдает от этой лжи так же как и твой отец, — она выпускает истерический смешок. — Ты такой же, как твоя мать. Готов уничтожить всех на своем пути, чтобы навредить Джонатану. Когда же ты остановишься?

Райк выглядит так словно ему дали пощечину. Ему требуется секунда, чтобы прийти в себя. Он отвечает, его голос становится ровнее и холоднее, чем обычно: — Я не думаю о том, как уничтожить своего отца. Я пытаюсь двигаться дальше и хочу, чтобы мой брат делал то же самое. Вы хотите, чтобы я защитил Джонатана, но я, вашу мать, не могу. Я не буду защищать того, кто может оказаться виновным.

— Он не виноват.

— Я, блять, не знаю точно! — кричит Райк.

Мама фыркает: — Ты так низко о нем думаешь? Настолько, что он мог бы совершить что-то такое отвратительное с твоим братом?

— Я видел, как он со всей злостью берет Ло за шею, — отвечает Райк. — Он называл меня слабаком, а я выигрывал национальные соревнования по легкой атлетике, так что представьте себе, как он называл Ло, который не достиг ничего.

Губы мамы поджимаются еще сильнее, словно она проглотила лимон. Ее щеки заливаются краской.

— Он лучше, чем ты думаешь. Все мы неидеальны.

Прежде чем Райк успевает что-то ответить, мама поворачивается ко мне со словами: — Я приехала поговорить с тобой, а не спорить с сыном Сары.

Сын Сары. Вот кем он является в первую очередь. Это так глупо.

— Что-то важное? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Я поговорила с твоим агентством, и они забронировали несколько встреч для тебя после Недели моды, и ещё пару рекламных кампаний пока ты будешь в Париже.

Мое сердце начинает бешено колотиться, ее слова спутываются у меня в голове. Мне требуется минута, чтобы понять их смысл.

— Подожди, я буду работать после Недели моды? Но я думала...

Ее телефон начинает жужжать. Она бросает взгляд на экран.

— Глупо тратить три недели во Франции впустую, — она пишет кому-то сообщение. — Нужно извлечь выгоду из времени, что ты будешь там.

Мое свободное время.

Я чувствую, как оно ускользает сквозь пальцы. Усталость накрывает все мое тело. Мне нужен был перерыв. Я не отдыхала уже много месяцев. Я мечтала о том, как проведу свободное время в этой прекрасной стране. Вот как должно было быть. Долгожданная независимость и путешествие как вишенка на торте.

Такое ощущение словно мама забрала у меня мороженое и засунула его в горячую воду.

Может быть, я и вовсе не заслужила мороженое? Я еду в Париж, буду жить в роскошном отеле. Имеет ли значение то, что я буду работать? Мне платят в день больше, чем большинство людей зарабатывают в год, и все что от меня требуется — ходить по подиуму и позировать перед камерой.

Будь благодарной. Я пытаюсь. Я правда пытаюсь. Но грусть переполняет меня настолько сильно, что как бы мне не хотелось, я не могу улыбнуться и сказать маме: Хорошо, спасибо за такую возможность.

— Дэйзи, — говорит Райк, подходя ко мне. Он смотрит на меня будто говорит «возрази, блять, ей».

— Мам, — начинаю я.

Но она занята телефоном.

— Мы можем перенести встречи? Я встречусь с дизайнерами в другой раз. Мне просто хочется провести пару недель в Париже в своё удовольствие.

— Эти встречи уже забронировали. Если ты их отменишь, это скажется на твоей репутации, и другие дизайнеры об этом узнают, — она кладет свой телефон в сумочку. — Месяц пролетит незаметно, и ты станешь ещё более востребована как модель для разворотов американских журналов, — она целует меня в щеки. — Удачного полета. Напиши мне, как прилетишь.

Мама смотрит на часы.

— Я уже опаздываю на бранч с Оливией Барнс.

Она бросает взгляд на Райка, словно это он причина ее опоздания.

И она уходит.

Я и не останавливаю ее.

Как только дверь закрывается, мое сердце начинает биться ещё сильнее, мои легкие сжимаются, напряжение становится все сильнее и сильнее. Мне нужно от него избавиться. Мне не хватает воздуха. Я оглядываю комнату в поисках выхода.

— Дэйзи. Дэйзи, блять остановись на секунду, — говорит Райк.

Я достаю ключи от мотоцикла из кармана пиджака.

— Я собираюсь немного прокатиться.