— Где ты был?

— У меня было собеседование о приеме на работу.

Облегчение захлестывает меня. В доме все еще может быть беспорядок, и все может быть полным крушением, но он не такой. Он в порядке, или, по крайней мере, настолько в порядке, насколько это возможно прямо сейчас.

— Т-ты трезвый.

Он смотрит в пол, явно смущенный. — Да. Я не пил чуть больше недели, после того, как твоя девушка отвалила восемьдесят штук, как будто это было обычным делом.

У меня болит сердце при упоминании Леннон. — Я просто подумал…

— Что я потрачу все это на выпивку? — Он заканчивает за меня, кладя ключи на стойку. — Я думал об этом, и часть меня хотела. Но вместо этого я наняла психотерапевта.

— Психотерапевт? — Я должен сдерживать себя от смеха даже при мысли об этом.

Он подходит и садится на диван. — Да, я знаю, но она действительно помогла достучаться до меня. Она помогла мне понять, что, несмотря на то, что у нас с твоей матерью было здорово, если бы это все еще было так, как я представлял в своей голове, если бы это было реально и должно было быть, она не смогла бы уйти. Другой парень никогда бы не стал проблемой.

Я ничего не могу с собой поделать. Ирония всего этого вызывает смешок. — Серьезно? Звучит как кусок дерьма.

Мой папа пожимает плечами и откидывается назад. — Для меня это имеет смысл.

— Итак, теперь ты не против развода? Ты согласен с этим?

— Не совсем, — честно отвечает он. — Я с этим не согласен. Она изменяла мне в течение нескольких месяцев, прежде чем, наконец, сказала, что уходит, и это неправильно. Но она не была счастлива, а я хочу, чтобы она была счастлива.

Я вздыхаю, не уверенный, чувствую облегчение или раздражение. — Я провел все лето, пытаясь придумать способ вернуть вас двоих вместе.

— Кейд, — печально говорит он. — Я никогда не хотел этого для тебя. Тебе девятнадцать. Мои отношения с твоей матерью — не твоя проблема, которую нужно исправлять.

— Я хотел сделать это для Молли. Она заслуживает того, чтобы у нее было двое родителей в одном доме. Здоровые, трезвые и счастливые.

— Но мы не были бы счастливы, сынок, и мне потребовалось немного времени, чтобы осознать это, но как только я это понял, все стало ясно.

Я думаю о Леннон. Как она выглядит, когда улыбается. То, как она целовала меня в ответ утром, прежде чем я выскальзывал из ее комнаты, даже будучи наполовину сонной. И, наконец, насколько опустошенной она была, когда я уезжал.

Знакомая боль снова приближается. — Помогло ли это? Выпивка?

Мой отец пожимает плечами. — Ненадолго. Это притушило огонь достаточно, чтобы он был терпимым, но это никогда не продолжалось долго. — Он встает с дивана: — Я собираюсь заказать пиццу. Ты останешься ненадолго?

Я должен рассказать ему обо всем, что произошло, но он, кажется, в таком хорошем настроении, и я бы не хотел это портить. Вместо этого я заставляю себя улыбнуться.

— Да, определенно.

Он улыбается мне и уходит в другую комнату, чтобы сделать заказ. Тем временем я встаю, подхожу к бару с напитками и нахожу бутылку водки, спрятанную в глубине. Я отвинчиваю колпачок и подношу его к губам.

Просто чтобы притупить боль.