Его тело превратилось в камень, замерло, я даже не могла сказать, дышит ли он вообще.

— Так вот почему ты мне не писала?

— Я не могла дать ещё что-нибудь, что они могли держать над твоей головой… дать им еще одну причину причинить боль тебе или людям, которых ты любил.

Его голос превратился в шепот.

— Людям...

— Сойер, я...

Оттолкнувшись от стены, он повернулся, чтобы взять зарядку для телефона и несколько вещей со своего стола, бросив их в кожаную ручную кладь.

— Мы должны идти.

— Погоди, я думала, мы…

— Мы поговорим об этом позже.

Ну ладно. Разговор, в котором я поделилась всеми своими секретами, а он ничего не сказал, официально закончился. Я сверлила его затылок еще три секунды, прежде чем взяла свою сумочку и вернула ему украденные вещи. Расстроившись из-за него и из-за похищения нашей дочери, и из-за всей моей чертовой жизни, я практически бросила бесценные вещи в беспорядочную кучу на его столе.

Я свирепо посмотрела на них, раздраженная тем, что мне пришлось оставить их у него. Они были как метафора моей жизни. Я отдавала ему то, что должно было принадлежать мне, то, ради чего я очень усердно работала, но все же это, в конце концов, оставалось у него. Как моя жизнь. Или мое сердце.

Хотя возвращение трофеев Сойеру не отменяло то, что они были краденными. На моё сердце, по крайней мере у меня были законные права.

Нет. Это была неправда. Я давным-давно отказалась от права собственности на него. Я отдала его на хранение Сойеру. Я бы отдала его ему насовсем. А теперь мне всю оставшуюся жизнь предстояло расплачиваться за последствия этого решения, хорошее оно или плохое.

Он не смог бы вернуть его мне, даже если бы захотел. В глубине души я знала, что оно принадлежало ему навсегда. Я бы никогда не оправилась от любви к нему. И я даже не была уверена, что хочу этого.

Миссия была выполнена, с нашими сумками в руках мы с Сойером вышли из офиса, чтобы он мог выключить свет и запереть дверь.

— Так замок на самом деле работает?

— Когда я этого захочу, — тихо ответил он.

Меня пронзило острое и шокирующее прозрение, вызвав на свет мои худшие страхи.

— Ты устроил мне ловушку.

— У тебя ушла целая вечность, чтобы в неё попасть. — Он поднял взгляд и посмотрел на меня из-под темных ресниц. — Я размахиваю перед тобой имуществом на миллионы долларов, а ты ничего с этим не делаешь? Ты понимаешь, как дико я волновался каждый раз, когда оставлял эту комнату незапертой? — Его подбородок дернулся выше, в голубых глазах сверкнуло что-то темное и горячее. — Ты сводишь меня с ума, женщина.

Улыбка искушала мои губы, но я слишком беспокоилась о Джульетте, чтобы поддаться ей.

— Может быть, этого я и добиваюсь.

— Я бы не стал исключать такую возможность. — Он наклонился вперед, и половина его рта приподнялась. — Это не имеет значения, Каро. Самое интересное это погоня.

Мы обменялись взглядами, которые заставили меня вздрогнуть, я не знала, что сказать, а он пожирал меня обжигающим взглядом, от которого у меня в груди порхали бабочки.

Как раз в тот момент, когда я решила прочистить горло, чтобы разрядить напряжение, он наклонил голову в сторону лестницы.

— Пойдем.

Как только мы снова добрались до основного зала ресторана, Кейдж двинулся нам навстречу к входной двери. Я знала его в общей сложности час, но за это время выражение его лица ни разу не поменялось. В нем была эта стоическая серьезность, которая придавала уверенности в том, что он очень серьезно относится к своей работе. Когда мы снова забрались в джип Сойера, выражение его лица все еще оставалось прежним. У него были такие же прямые губы, узкие глаза и квадратная челюсть, как обычно, но в нем также было что-то темное, что-то, ощетинившееся агонией и решимостью.

— Ты в порядке? — спросила я его, когда мы пристегнулись, я рядом с Сойером, он на заднем сиденье.

Его зеленые глаза поднялись и ничего не выдали.

— Я в порядке.

Только он не был в порядке. Хотя я не думаю, что он хотел, чтобы я поняла, что он был эмоционально расстроен. Не очень удобно для него, что я выросла среди суровых мужчин. Я сделала своей миссией читать их, знать, чего от них ожидать, видеть за их масками и доспехами то, о чем они на самом деле думают. Раньше я думала, что у меня это действительно хорошо получается.

До того дня с Сойером в тюрьме, когда он не захотел оставить братву ради меня. Я думала, что знала его достаточно хорошо, чтобы верить в лучшее. Я была неправа. И я все еще разбиралась в обломках своей ошибки.

— Значит, ты отец Макса? — я подстраховалась, охотно пробираясь на цыпочках по минному полю.

Его глаза вспыхнули.

— Да.

— Он милый ребенок, — сказала я ему. — Он ходит с Джульеттой в детский сад. Они ходили туда вместе с самого детства.

Челюсть Кейджа дернулась.

— Я знаю. Так я тебя и нашел.

Мое любопытство сменилось горечью. Я впилась взглядом в Сойера.

— Ты попросил своего частного детектива переехать сюда вместо тебя? Я надеюсь, ты предложил ему хороший социальный пакет.

Губы Сойера дернулись, как будто он сдерживал улыбку, и мое раздражение подскочило еще на три уровня.

— На меня работала пара сыщиков, Шестёрка. По всему Среднему Западу. Кейдж нашел тебя первым.

— Мой офис находится в Денвере, — сообщил Кейдж. — Очевидно, я провожу здесь слишком много времени.

Я пронзила его свирепым взглядом.

— Касс сказала, что ты разгромил ее квартиру. Она сказала, что ты не хочешь иметь ничего общего с Максом.

Внимание Кейджа переключилось на его руки.

— Ее квартира уже была разгромлена. Я этого не совершал. Но я полагаю, ты бы тоже подумала, что это был я.

— Я не понимаю.

Он приподнял одно плечо в беспомощном пожатии.

— Ты сделала то, что я делаю уже долгое время, потому что нажил врагов. Такова природа моего бизнеса.

Его настроение, выражение его лица, его невысказанные слова — всё встало на свои места в моей голове, как головоломка, наконец-то обретающая форму.

— Ты держишься подальше от их жизни, чтобы защитить их.

Он отвернулся от меня, глядя в окно, пока джип двигался по невероятно черным, извилистым дорогам.

— Не говори им. Касс так упорно работала, чтобы возненавидеть меня. Она должна продолжать это делать.

Я резко втянула воздух и снова посмотрела вперед, не зная, что думать о человеке, который помогал нам найти Джульетту. Он правда верил в это? Неужели он думал, что бросить свою семью это лучше, чем быть с ними?

— Прекрати приставать к нашему гостю, — упрекнул меня Сойер, напомнив, что я, по сути, сделала с ним то же самое.

— Я просто веду себя дружелюбно, — возразила я, хотя по звуку моего голоса, можно было сказать, что я делаю совершенно противоположное.

Он издал какой-то горловой звук и сделал музыку погромче. Остаток пути до международного аэропорта Денвера прошел в тишине. Сойер зарегистрировал нас под нашими нынешними именами, так как служба безопасности аэропорта все равно засняла бы нас на камеру, пока я ждал прибытия Гаса и Фрэнки. В конце концов наша группа воссоединились.

Мы справились с охраной аэропорта как настоящие профессионалы и успели как раз вовремя, чтобы успеть на рейс, который должен был доставить нас обратно в Вашингтон.

Местная полиция не ожидала, что мы уедем так быстро, а во Фриско у них не было персонала, который мог оказать на нас давление, чтобы мы остались. Они бы достаточно скоро это поняли и разозлились, может быть, даже выписали бы ордер на наш арест, но нас бы уже не было. Если бы мы когда-нибудь вернулись сюда, нам пришлось бы многое объяснять, но сейчас все это не имело значения. Единственное, что имело значение, — это возвращение Джульетты. Местная полиция не могла с этим справиться.

Пытаясь отвлечься, я отправила Мэгги смутное объяснение, что Джульетту похитили, и я еду за ней, и аналогичное сообщение Джесси, просто чтобы он не волновался. Мне хотелось верить, что он достаточно заботился о нас обеих, чтобы совершить что-нибудь опрометчивое, если я не остановлю его на перевале. Хотя я уже знала, что все, что было между нами, закончилось. И, честно говоря, никогда по-настоящему и не начиналось. Я пыталась использовать Джесси, чтобы заполнить дыру, оставленную Сойером. Но теперь я признала, какой глупой была.

Не было ничего, что могло бы исправить то, что Сойер сломал, или заполнить пробел, который он оставил, кроме самого Сойера. Замены ему не было. Я не могла двинуться дальше. Не могла переступить через это. Джесси всегда ощущал бы себя утешительным призом после потери любви всей моей жизни, и я подумала, что он, возможно, уже знал об этом. Мы не встречались с тех пор, как он взял меня на открытие «Инициативы», где я впервые столкнулась с Гасом и Сойером.

Но я все равно написала ему сообщение. Просто потому, что мы двое не сладили, не означало, что я перестала заботиться о нем как о друге. Он был отличным парнем. Он просто был не для меня.

Не в силах выдержать их сочувствие, я проигнорировала все быстрые ответы и наводящие вопросы от Мэгги и Джесси, отключив их уведомления. Я ответила бы, когда вернулась бы домой с Джульеттой. Или я бы никогда их больше не увидела, потому что мы не вернулись бы. Одно из двух…

Мой желудок скрутило при мысли о возвращении на Восток, в единственное место, куда я поклялась никогда не возвращаться. Мою кожу покалывало от нервного пота, а зрение затуманилось от ярости, отравляющей мою кровь.

Я бы убила их за то, что они забрали Джульетту. А потом я бы снова убила их за то, что они насильно заставили меня взглянуть в лицо моему прошлому. Это была поездка, в которую я не хотела отправляться. Каждая клеточка моего существа кричала в знак протеста, упираясь пятками и борясь с реальностью происходящего.

Джульетта. Джульетта. Джульетта. Я сделала имя моей дочери своей успокаивающей мантрой, в которой я нуждалась, чтобы направлять свое упрямое тело. Это сработало. Мне удалось сесть в самолет. Мне удалось сесть рядом с Фрэнки и положить голову на колени. И мне каким-то образом удалось выдержать долгий полет навстречу неизвестности