Глава 38

После того как мы с Аресом помирились, он усадил меня и свою новую картину в свой грузовик и отвез меня к отцу.

Он зашел со мной в дом, но оставил картину в машине, так как мы договорились, что это не та картина, которую нужно видеть моему отцу.

Когда отец открыл нам дверь, Арес крепко держал меня за руку, словно боялся снова потерять. Отец ничего не сказал об этом. Он лишь одарил меня знающей улыбкой, которая сказала мне, что он ожидал этого с самого начала.

Затем он пригласил нас обоих в дом.

Мы заказали пиццу и отпраздновали мою новую работу в галерее апельсиновым соком.

Я теперь не пью диетическую колу.

После ужина папа достал игральные карты. Вот чем мы сейчас занимаемся: сидим в столовой, играем в покер, и я надираю задницы им обоим.

Я с двумя моими любимыми мужчинами. У меня новая работа и выставка в галерее. Жизнь не может быть лучше, чем она есть сейчас.

— Кто-нибудь из вас хочет мороженого? — спрашивает мой отец, поднимаясь со стула после того, как я выиграла последнюю игру.

— Я не против мороженого, — говорит Арес.

— Ты только что съел целую пиццу, — говорю я.

— Полторы пиццы, — сообщает он мне с ухмылкой. — И что ты хочешь этим сказать?

Смеясь, я качаю головой.

— Свинтус. — Затем я спрашиваю отца: — Что у тебя есть?

— Я не уверен. Пойду посмотрю, — говорит он, идет на кухню, и я встаю, чтобы последовать за ним.

— Я буду все, что ты будешь, детка, — говорит мне Арес.

— Логично. Свиньи съедят все, — поддразниваю я.

Он обхватывает меня за талию и притягивает к себе.

— Я съем тебя, если ты не перестанешь наглеть, и я очень сомневаюсь, что ты хочешь, чтобы я полакомился тобой на обеденном столе твоего отца.

Дрожь пробегает по мне. Я обхватила рукой его подбородок, щетина уколола мою ладонь.

— Не хочу. Но ты можешь сделать это со мной на своем обеденном столе, когда отвезешь меня к себе домой после этого.

Его глаза расплавляются.

— Можешь не сомневаться.

Я целую его губы и отстраняюсь. Он шлепает меня по заднице, когда я ухожу.

Я захожу на кухню, а мой отец смотрит в морозильник, его правая рука лежит на открытой дверце. Я замечаю, что его рука сбита на костяшках.

— Эй, что стряслось? — говорю я, подходя и беря его за руку.

Как я не заметила этого раньше?

Потому что он держал свои карты левой рукой.

А мой папа - правша.

— О. — Он отдергивает руку, отводя взгляд от меня. — Ничего. Просто несколько царапин. Даже не могу вспомнить, как.

А?

Я уставилась на него, удивляясь, как, черт возьми, он забыл, как это произошло. Если бы у меня на руке были такие царапины, я бы плакала над ними несколько дней. И это не похоже на старую рану.

— Ты все обработал? — спрашиваю я его, зная, какой он.

— Конечно, обработал.

— Хорошо. Ну... будь осторожен в будущем.

Заменяя отца, я пробираюсь через продукты в морозилке, добираясь до мороженого. У него ванильное и мятное с шоколадной крошкой.

— Какое тебе нравится? — спрашиваю я его.

— Мятное с шоколадной крошкой.

— Мне тоже. — Я ухмыляюсь ему.

Я накладываю мороженое в три миски, которые он поставил перед нами, и мы несем их к обеденному столу. Я только что села, готовая возобновить нашу карточную игру, когда на столе зазвонил мой мобильный.

Я смотрю на номер и не узнаю его. Я колеблюсь мгновение, решая, отвечать или нет, а затем поднимаю трубку, соединяя вызов.

— Алло?

— Арианна?

— Да.

— Это офицер Найт. Я просто хотела позвонить и сообщить вам, что на Лео Парсонса напали прошлой ночью.

— На него…что? — удивленно произнесла я. — Я бы сказала, что мне жаль это слышать, но это не так.

— Я и не думала, что будет по-другому. — Ее тон настолько ровный, что я не могу понять, к чему она клонит. — Пара парней сломали ему нос и пару ребер. Несколько серьезных ссадин, — добавляет она. — Свидетелей не было, и он не смог опознать преступников.

— Хорошо... но, почему вы мне об этом рассказываете?

— Я просто подумала... учитывая все обстоятельства, это может быть что-то, что вы захотите узнать.

Я наконец-то слышу интонацию в ее голосе и улыбаюсь.

— Что ж, я ценю, что вы позвонили, чтобы рассказать мне об этом.

— Нет проблем. Мне просто жаль, что я больше ничего не могу сделать по вашему делу.

— Все в порядке, — говорю я ей. — Я понимаю.

— Ну, это все, что я хотела сказать. Спокойной вам ночи.

— Спасибо офицер Найт, и вам того же.

Я сбросила вызов, положив телефон обратно на стол.

— Кто это был? — спрашивает Арес.

— Офицер Найт, которая рассматривала мое заявление. Она позвонила и сообщила, что на Лео напали прошлой ночью. Сломали ему нос и пару ребер. Его сильно избили.

Никто из них не произносит ни слова.

И вдруг тишина за столом становится оглушительной.

Мои глаза переходят от Ареса к отцу и вниз, к его ушибленной руке.

Затем они поднимаются к его глазам, и там написано все, что мне нужно знать.

В моем горле появляется комок.

Я не оправдываю насилие, но... он сделал это для меня. Он пошел туда и выбил дерьмо из парня, который накачал меня наркотиками и причинил мне боль, потому что... мой отец любит меня.

Возможно, это не идеальный способ показать свою любовь к кому-то. Но это способ моего отца.

— Папа... ты... избил Лео Парсонса?

Его глаза переходят на Ареса, а затем снова на меня. Затем он пожимает плечами.

— Да. И я бы сделал это снова в одно мгновение. После того, что он сделал с тобой, этому маленькому ублюдку повезло, что я его не убил. И знаешь, что я нашел у него в кармане? Пакетик с этими гребаными таблетками, которые он, вероятно, планировал использовать на ком-то другом.

Я смотрю на него в недоумении, эмоции бурлят во мне.

— У тебя могли быть неприятности, папа.

— Ему нужно было преподать урок.

— Погоди. Она сказала, что это была пара парней. — Мои глаза переместились на Ареса. — Арес?

— Арианна.

— Это ты пошел с моим отцом и избил Лео Парсонса?

Он смотрит на моего отца, а затем снова на меня.

— Ты хочешь знать правду?

— Всегда.

— Да.

— Но... мы тогда даже не были вместе.

— И что? — он пожимает плечами. — Этот ублюдок обидел тебя. Поэтому я сделал ему больно. Несколько раз.

Я смотрю на них обоих, наполненная такой любовью к ним, что могу лопнуть. Они так рисковали ради меня. Моего отца, без сомнения, уволили бы и, вполне вероятно, привлекли бы к ответственности. То же самое касается Ареса. Он, вероятно, потерял бы свой контракт и был бы привлечен к ответственности.

Мои губы начинают дрожать.

— Я... я... спасибо вам. Обоим. Огромное. — Я знаю, что благодарю их за то, что они надрали задницу Лео, но я не знаю, что еще сказать.

— Не благодари меня, — грубо говорит мой отец. Я слышу эмоции в его голосе. — Я твой отец. Это то, что делают отцы. — Он отодвигает свой стул. — Мне нужно в туалет.

Он выходит из комнаты, а я смотрю ему вслед.

— Ты же понимаешь, что тренер пойдет туда, чтобы выплакать свои глаза. — Арес тихонько хихикает.

— Мой папа не плачет.

Арес хватает меня и тянет со стула к себе на колени, его большая рука обхватывает мой затылок.

— Срочная новость: мужчины плачут, детка.

— Ты плакал из-за меня? — дразняще спрашиваю я.

— Чертова река. — Он смотрит на меня, и я задыхаюсь от серьезности его глаз.

Я смотрю на дверь, через которую только что вышел мой отец.

— Как ты думаешь, мне стоит пойти проверить его?

— Нет. — Он смеется. — Дай ему минуту. Пусть он сохранит свою мужественность.

— Хорошо. Я просто... не могу поверить, что вы оба это сделали. Надрали задницу Лео вот так... ради меня.

— Полная искренность? — сказал он, все еще глядя мне в глаза.

— Всегда.

— Верь в это. Потому что нет ни одной вещи, которую я бы не сделал ради тебя, Ари. Я чертовски люблю тебя.

Я прижимаюсь губами к его губам и целую его.

— Я тоже тебя люблю.