Глава 11

Джекс

Я стараюсь не волноваться, но у меня не очень хорошо получается.

Фотография, которую я нашел в спальне Рейвен... девочка на ней... она очень похожа на Уиллоу. Нет, не просто похожа. Это она. Хотя прошли годы, я помню ее лицо так же ясно, как свое. Но вот чего я не понимаю, так это почему Рейвен говорит, что девочка на фотографии — это она. Уиллоу умерла в тот день на мосту. Она упала в реку, не умев плавать. Я пытался спасти ее, но приспешники отца схватили меня прежде, чем я успел.

Я плакал, кричал и боролся, чтобы убежать от них и спасти ее. Я обещал, что не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось, и нарушил это обещание самым худшим из возможных способов — позволив ей умереть.

Мой отец сказал мне в тот день, что это моя вина, и то, что я буду чувствовать ее всю оставшуюся жизнь, будет моим наказанием. И так оно и было. Уиллоу была единственным лучом света в жизни Хантера, Зея и моей. Она была нашей лучшей подругой. Она была нашим светом во тьме, которая терзала нашу жизнь. Она была милой, веселой и заботилась о нас, даже когда дела шли совсем плохо, а это случалось очень часто.

Тогда наши отцы заставляли нас делать ужасные вещи, и отец Уиллоу был частью этого. Именно поэтому она и пришла к нам домой. То, что случилось потом… Я заблокировал большую часть этого, за исключением хороших воспоминаний о ней.

— Джекс, ты самый милый мальчик, которого я когда-либо встречала, — поет Уиллоу, кружась вокруг дерева.

Хантер, Зей и я сидим в траве рядом с деревом, и Зей, когда Уиллоу говорит это, смеется.

Я бросаю на него злобный взгляд. А потом, обращаясь к Уиллоу, говорю:

— Нет, не правда.

Она подскакивает ко мне, нагибается и шепчет мне на ухо:

— Лжец. — Потом она целует меня в щеку и смеется.

Зей снова хихикает и начинает дразнить меня, поэтому я притворяюсь, что мне противно, и вытираю щеку. Но, по правде говоря, мне понравилось ощущение поцелуя. Этот поцелуй был настоящим.

Вырываюсь из воспоминаний и опускаюсь на пол спальни Рейвен, дергая себя за волосы и изо всех сил пытаясь дышать.

— Джекс, какого хрена? — Зей входит в комнату, осматривая представшую перед ним сцену и качает головой. — Что ты делаешь?

— Я... Она на фотографии... и я не знаю, что делать. — Качаюсь назад и вперед.

— Какая фотография? — спрашивает Зей, приближаясь ко мне, как пугливая кошка.

— Та... которую я нашел... — смотрю на фотографию, лежащую передо мной на полу. Какая-то часть меня хочет взять ее в руки и рассмотреть получше, но другая часть боится увидеть ее снова, вспомнить.

Зей подходит и поднимает фото.

— Какого черта? — Он бросает взгляд на меня. — Где ты это нашел?

— В вещах Рейвен, — хрипло шепчу я.

Он снова смотрит на фотографию и заметно бледнеет. Видя его реакцию, это становится реальностью.

Это реально.

У Рейвен в комнате висит фотография Уиллоу. И она сказала, что это она. Ну, не такими словами, но все же…

Спотыкаясь, поднимаюсь на ноги и направляюсь к двери, но Зей хватает меня за руку.

— Куда ты собрался? — Резко спрашивает он.

— Я хочу увидеть Рейвен... или Уиллоу — кем бы она ни была. — Дергаю руку, но он не отпускает меня. — Зей, отвали к чертовой матери, или, клянусь, я тебя ударю.

Обычно, на мои угрозы он просто закатывает глаза, но должно быть он увидел что-то на моем лице, что подразумевает, что я не шучу, потому что он медленно отпускает меня.

Я снова пытаюсь выйти из комнаты, но он делает шаг назад и выставляет передо мной руку.

Сжимаю руки в кулаки и скриплю зубами, готовый наорать на него.

— Успокойся, — говорит он, поднимая руки перед собой. — Ты должен выслушать меня, хорошо? Я знаю, что ты хочешь пойти туда и выяснить, не она ли это. — Он громко сглатывает, выглядя немного измотанным, что очень непохоже на Зея. — Но подумай об этом. — Он опускает руки по бокам. — Если, по какой-то странной случайности, Рейвен... это Уиллоу, она, вероятно, этого не знает, если только она не лжет о том, что у нее амнезия, и не играет с нами. Оба сценария не очень хороши. Если она не помнит, и ты расскажешь ей, ты либо вызовешь ее забытые воспоминания, либо расскажешь ей все, что произошло, что... — Дрожащее дыхание срывается с его губ, когда он смотрит на пол и скрещивает руки. Морщинка появляется между его бровями, затем он поднимает взгляд на меня. — Ты действительно хочешь сделать это с ней? Рассказать ей, что случилось в этом чертовом доме?

Сжимаю губы и качаю головой.

— Нет.

Он выдыхает.

— А если она все знает, то явно нас разыгрывает.

— Зачем ей это делать? — шепчу я. — Уиллоу… Рейвен, она не такая.

— Она не была такой, — подчеркивает Зей. — Но мы не видели ее уже много лет, и за это время многое могло измениться.

— Знаю. — Я вдыхаю и выдыхаю, пытаясь успокоиться. — Почему наши родители сказали нам, что она умерла?

Мускул на челюсти Зея пульсирует.

— Кто, черт возьми, знает? Это может быть частью одной из их многочисленных игр, или они, возможно, просто хотели отнять у нас единственное хорошее, что когда-либо было у нас.

Тишина повисает в воздухе, и я слышу, как мое сердце колотится в груди.

Рейвен может быть Уиллоу.

Уиллоу могла быть Рейвен.

Возможно, Уиллоу жива.

— Что, если Рейвен действительно она? — шепчу я.

— Что, если Рейвен действительно кто? — в дверях появляется Хантер, его взгляд скользит между Зеем и мной. Он шагает в комнату. — Почему вы оба выглядите так, будто только что встретили привидение?

— Потому что это действительно похоже на то, — я говорю, а затем забираю фотографию у Зея, чтобы показать Хантеру. Но меня прерывает крик, доносящийся из телефона, который я даже не заметил, что уронил на пол — Черт. — Я бросаюсь и поднимаю его. — Рейвен? — Мой голос дрожит. — Рейвен, что случилось?

Кроме тишины я ничего не слышу. Во всяком случае, сначала.

Потом кто-то говорит, и это не Рейвен.

— Ты помнишь игру? — говорит парень в трубку.

В этот момент рядом со мной стоит Хантер.

— Что, черт возьми, происходит? — шипит он.

Я отодвигаю телефон от уха и включаю громкую связь.

— Какую игру?

— Да ладно тебе, Джексон, я думал, что из вас троих ты самый умный. — Парень по телефону цыкает на меня. — Такое разочарование. — Он затягивает паузу. — Помнишь ту игру, в которую наши предки играли друг с другом? Ту самую, которая объясняет, почему твой отец считается самым могущественным человеком в Ханитоне? Что ж, я решил восстановить справедливость.

Сердце бешено колотится в груди. Я часто слышал истории об игре в их разговорах. Мой отец много хвастался этим. Когда он и некоторые из ныне действующих семейных лидеров учились в средней школе, они играли в эту игру — безжалостную игру, в которой они пытались саботировать, разрушать и даже причинять боль друг другу. Мой отец и его друзья, они же отцы Зея и Хантера, были самыми жестокими, вот почему они здесь самые могущественные — потому что все их боялись. Кое-что из того, что они делали с другими семьями, было чрезвычайно запутанным, но я никогда не удивлялся этим историям, учитывая, через что мне пришлось пройти в детстве.

— К черту все это дерьмо, — бормочет Зей, затем разворачивается и выбегает из комнаты.

— Кто это, черт возьми? — рычу я в трубку, следуя за ним, а Хантер бежит за мной. — И почему у тебя телефон Рейвен?

— Я уже говорил тебе об этом, — говорит он. — Я и некоторые другие члены нашей семьи решили начать игру. Увидел возможность, когда заметили, как ты гуляешь с новой девушкой. Она, знаете ли, слабое звено. Но вот что я действительно хочу знать: почему вы трое решили взять ее в свою маленькую команду? Ты никогда раньше никого не приводил, так что же в ней особенного?

Мое тело дрожит, когда волна ярости обрушивается на меня. Добираюсь до черного хода, собираясь выйти наружу. Зей уже бежит через задний двор туда, где мы оставили машину, и мы с Хантером спешим за ним.

— Если ты дотронешься до нее хоть пальцем…

— И что ты сделаешь? — издевается голос в трубке. — Извини, Джексон, но я просто не верю, что ты так же страшен, как твой отец. Думаю, я скоро это узнаю, когда ты попытаешься отомстить.

Линия щелкает отключаясь.

— Твою ж мать! — кричу я, когда добираюсь до деревьев и вижу машину. — Пожалуйста, пусть она будет там. Пожалуйста, скажите, что это все шутка, — бормочу я в полголоса.

Зей уже рядом и проверяет заднее сиденье. Затем он испускает множество проклятий, встает и кладет руки на голову. Я точно знаю, что Рейвен исчезла. Покинула нас. Снова.

Хантер выглядит так, будто его вот-вот стошнит, когда он подбегает к машине и садится на пассажирское сиденье, оставляя дверь открытой. Затем он наклоняется к заднему сиденью и забирает iPad, который был у Рейвен, и начинает возиться с ним.

Я бросаюсь к нему.

— Что ты делаешь? Нам нужно найти ее.

Он нажимает несколько кнопок.

— Некоторые приложения и программы, которые я поставил на ее телефон, когда пытался отследить неизвестный номер, имеют трэкер, поэтому, если он у нее, мы сможем отследить, где они ее держат.

Я задерживаю дыхание, пока он проверяет. Чувствую, что вот-вот взорвусь, и испытываю острое желание, чтобы в моей руке прямо сейчас оказалась бритва. Но сейчас я не могу думать о том, чтобы нанести себе раны. Мне нужно сосредоточиться на поиске Рейвен.

Хантер громко выдыхает.

— Ладно, я думаю, он у нее… По крайней мере, маячок показывает, что она движется.

Зей перестает ходить и опускает руки.

— Тогда пошли за этими ублюдками.

Крошечное облегчение просачивается сквозь меня, когда я запрыгиваю на заднее сиденье. Зай забирается внутрь и выезжает из нашего укрытия, выруливая вниз по дороге.

— Как ты думаешь, кто это сделал? — спрашиваю я, пока Зей разгоняет машину. — Портер?

— Держу пари, — произносит Зей, сильнее вдавливая педаль газа и мчась по дороге, обрамленной деревьями. — Я знал, что это плохая идея — приблизить ее к нам.

— Мы не просто взяли ее в нашу группу, — говорит Хантер, не отрывая взгляда от карты на экране. — Она уже давно в нашей группе.