Киваю, улыбаясь. На какую-то секунду мне кажется, что он тоже улыбается. Но улыбка быстро исчезает и взгляд наполняется паникой, когда в комнате щелкает интерком.

— Кид, перестань валять дурака и делай то, что должен, — раздается из динамика мужской голос.

Кид тяжело сглатывает.

— Прости, — шепчет он и делает шаг ко мне.

Мое сердце начинает учащенно биться, и я не знаю почему. Затем он касается моей руки, и я слышу звук крыльев.

Мои веки распахиваются, когда я вырываюсь из воспоминаний. Поначалу я не могу понять, что меня так встряхнуло, мой разум совершенно дезориентирован. Затем я чувствую, как порыв холодного воздуха ударяет мне в щеки, и я внезапно просыпаюсь. Хотя мне бы хотелось, чтобы это было не так.

— Пожалуйста, пожалуйста, я хочу досмотреть сон, — бормочу я, разинув рот и глядя на металлическую балку, на которой стою и которая тянется через реку. — Какого черта? — Я оглядываюсь и замираю.

Я на мосту.

И кто-то стоит позади меня, держа мои руки за спиной.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

— Отпустите меня. — Дергаю руками, но человек только крепче сжимает их.

— Ты такая дерзкая. Я не удивлен, — шепчет мне на ухо парень.

Это тот же самый парень, который засунул мне таблетку в горло, и я думаю, что он собирается столкнуть меня с моста. И, возможно, это было бы не так ужасно, так как река выглядит достаточно глубокой, чтобы я могла справиться с падением, не коснувшись дна. Единственная проблема…

— Я не умею плавать, — бормочу я, мои ноги начинают дрожать. И я ненавижу это. Ненавижу, что выгляжу слабой. Ненавижу, что у меня вообще есть слабость.

— Быстрее! — кричит кто-то. — Здесь так холодно!

— Кажется, я видела, как подъезжала машина! — кричит девушка. — Поторопись, пока нас не поймали!

Отлично, не только этот парень пытается меня убить, у нас еще есть зрители.

Парень, держащий меня, колеблется.

— Она говорит, что не умеет плавать! — кричит он кому-то.

— Она лжет! — кричит в ответ девушка. — Кто не умеет плавать к семнадцати годам?

— Это она лжет, — шепчу я, и меня пробирает дрожь, когда холодный воздух проникает под кожу. — Пожалуйста, не делай этого. Если я уйду под воду… Я не смогу выбраться. Пожалуйста, не делай этого…

Он так крепко сжимает мою шею, что я не могу дышать.

— Заткнись к чертовой матери. Ты не имеешь права голоса. Ты всего лишь пешка.

Я чертовски нервничаю и начинаю извиваться в попытке вырваться, но он только крепче сжимает меня. Ну, на долю секунды. А потом он отпускает меня... и толкает вперед.

Я падаю. И падаю. И падаю.

Слышу крики, что-то о том, чтобы поскорее убраться отсюда, что кто-то бежит по дороге. Но затем слова исчезают, мое тело мгновенно замирает, когда я начинаю тонуть.

Черт возьми, от холода у меня перехватывает дыхание. Мне также кажется, что тысячи игл пронзают тело. Но с этой болью легче всего справиться. Она похожа на боль, которую я испытывала, когда слова появлялись на моей коже.

Уродка.

Неудачница.

Убийца.

Уродка.

Неудачница.

Убийца.

Уродка.

Неудачница.

Убийца.

Девушка, которая убила своих родителей.

А теперь я буду девушкой, которая убила своих родителей и поплатилась за это, когда опустилась на дно реки и замерзла насмерть.

Это будет моя могила.

Но как только мои ноги касаются дна, мои инстинкты срабатывают, и я пытаюсь выплыть на поверхность.

— Просто работай ногами, Рейвен, — пытается подбодрить меня папа, стоя рядом со мной в бассейне, помогая держаться на воде и пытаясь научить меня плавать. — Ты можешь это сделать, милая. Ты сможешь сделать все, что угодно, если включишь голову. Ты должна научиться плавать. Если ты этого не сделаешь, то будешь в опасности.

Когда холод воды обжигает мои мышцы, скручивая их в узлы и делая бесполезными, я снова начинаю тонуть, темнота берет верх. И я позволяю этому случиться…

Кровь на моих руках.

— Спрячься, Рейвен, — умоляет мама. — Спрячься и не выходи. Ты поняла?

Я отчаянно мотаю головой.

— Нет. Я не могу оставить тебя.

Она хватает меня за плечи и смотрит мне в глаза.

— Ты должна. И ты должна пообещать забыть о том, что сейчас произойдет. Обещай мне.

Я снова качаю головой, слезы жгут глаза.

— Нет, не буду. Я остаюсь с тобой. Мне не будет больно.

Чьи-то руки обхватывают меня, а потом меня тянут вверх на поверхность. Я мертва и иду вверх. Но этого не может быть.

Нет, когда я умру, и если есть рай и ад, я определенно не попаду наверх.

Вы все неправильно поняли.

Я иду не в ту сторону.

Мне нужно вниз.

Я задыхаюсь, когда оказываюсь на поверхности воды, затем кашляю, когда воздух обжигает мои легкие.

— Я держу тебя, — выдыхает Джекс, держа меня в своих объятиях, и мы плывем к берегу, а вокруг нас бурлит вода.

Я хочу ответить ему, хочу спросить, как он нашел меня, но я слишком сильно потрясена, чтобы составить связные слова.

Мои веки начинают опускаться, когда вода стекает по лицу.

— Не засыпай, — говорит он, вытаскивая меня на берег. — Делай, что хочешь, но не закрывай глаза.

Моя одежда насквозь промокла. Все кажется тяжелым, даже дыхание.

— Уиллоу, пожалуйста, останься со мной, — умоляет Джекс, выплывая из воды.

Я слабо киваю. По крайней мере, мне так кажется. У меня такая тяжелая голова.

Через несколько мгновений меня укладывают. Я приоткрываю веки и пытаюсь пошевелиться, но мои руки — бесполезные куски замороженной плоти. Так что я просто падаю на землю.

Джекс что-то бессвязно бормочет себе под нос, паника охватывает его, когда он смотрит на меня, вода капает с его лица.

— Что мне делать? — бормочет он, когда его взгляд скользит по мне.

С облачного неба начинают падать снежинки.

— Ты был прав… Сегодня выпал снег, — шепчу я, совершенно выбившись из сил, когда поднимаюсь и провожу пальцами по губам Джекса.

Великолепное лицо Хантера появляется в моем видении, прямо рядом с лицом Джекса, его кожа бледна, как снег. На самом деле он выглядит больным.

— Срань господня, — шепчет он. — Нам нужно… — Он задыхается, присаживаясь рядом со мной. — Нам нужно отнести ее куда-нибудь в теплое место.

Джекс просто смотрит на меня, словно застыв в каком-то трансе, вызванном ужасом.

— Джекс! — приводит его в чувство Хантер, поднимая меня. — Мы должны отнести ее в машину, пока не наступило переохлаждение. И тебе тоже нужно согреться. — Хантер встает, прижимая меня к себе. Капля тепла начинает просачиваться ко мне, когда тепло его тела охватывает меня, но холод быстро берет верх.

Я чувствую онемение.

Я ничего не чувствую.

Невесомость.

И это какое-то блаженство.

Джекс выходит из транса и тоже встает. Потом они спешат... куда-то. Я не уверена, куда именно, так как все становится размытым. И я бы спросила, но мои губы слишком замерзли.

— Я бы вызвал скорую, но с такой медлительностью они доберутся сюда, наверное, через полчаса, — говорит Хантер. — Мы вытащим ее отсюда быстрее.

— Почему? — шепчу я хриплым голосом.

— Что почему? — спрашивает Хантер, в замешательстве глядя на меня.

— Почему?.. Почему Джекс спас меня? — Вопрос может показаться простым, но в глубине души я знаю, что это гораздо сложнее, чем он, вероятно, думает. Что хотя я могу быть озадачена тем, почему и как Джекс оказался здесь, чтобы спасти меня, я ко всему прочему немного разочарована тем, что он это сделал.

На мгновение я была готова к тому, что эта адская жизнь закончится.

Жалость наполняет глаза Хантера, когда он смотрит на меня сверху вниз, как будто он может видеть сквозь трещины в моем сознании, видеть секреты, скрытые в них.

Он не отвечает. Вместо этого он ускоряет шаг.

Я поворачиваю голову к его груди и закрываю глаза.

От него идет такое тепло…

Я могла бы раствориться в нем …

Вернуться к тому умиротворению, которое почувствовала на доли секунды, когда тонула…

— Рейвен, посмотри на меня, — говорит Хантер, выдергивая меня из оцепенения.

Мои глаза закатываются, когда я пытаюсь сделать то, что он сказал.

Головокружительно. Все кружится. Но кажется я уже не чувствую холода.

— Черт возьми, открой глаза, — приказывает он с ноткой гнева в голосе. — Мне нужно, чтобы ты сейчас же открыла глаза.

Я пытаюсь открыть их, но безуспешно.

— Черт возьми, — чертыхается он, ускоряя шаг.

Я продолжаю теряться в сознании, пока Хантер не опускает меня. Это пугает меня настолько, что я заставляю свои веки открыться, чтобы увидеть, где я нахожусь… лежу на заднем сиденье машины Зея, вся мокрая и дрожащая.

— В багажнике есть одеяла? — Голос Джекса доносится откуда-то издалека.

— Да, — говорит Хантер. — Я их достану. Ты садись в машину. Тебе тоже нужно согреться, иначе ты получишь переохлаждение.

Наступает мгновение тишины, и мои веки снова закрываются.

— Так что же мы будем делать? Завернуть ее в одеяла? — спрашивает Зей. — Это сработает?

Проходит мгновение тишины.

— Мы... сначала мы должны снять с нее одежду, — наконец тихо говорит Джекс, и в его голосе слышится сильный дискомфорт.

Снова становится тихо, и паника поднимается во мне, смешиваясь с холодом.

Подождите… Они собираются снять с меня одежду?

Нет, это не должно произойти.

Я пытаюсь перевернуться, чтобы выползти с сиденья и выбраться из машины. Дверь открыта, а сиденье выдвинуто вперед, так что все, что мне нужно сделать, — это просто сдвинуться. Тогда смогу вываливаться и… Я действительно не знаю, куда мне деться. Но я должна выбраться отсюда.

Каким-то чудом мне удается перевернуться. Но когда я подтягиваюсь к краю сиденья, фигура Зея возникает перед открытой дверью.

Его толстовка снята, а короткие темные волосы покрыты снегом. Его глаза округляются, когда он видит меня. Я начинаю сползать обратно на сиденье, чтобы попытаться выбраться с другой стороны машины. Это движение, кажется, выводит его из шока, и он забирается на заднее сиденье вместе со мной. Затем закрывает дверь и пытается снять с меня мокрую рубашку.

Я хочу пошевелиться, меня охватывает паника. Черт возьми, когда я замерзаю, двигаться чертовски сложно, так что я едва успеваю куда-нибудь добраться, прежде чем Зей хватает меня за рукав клетчатой рубашки.