- Да, но вы-то как попали в это дело? - спросил я.- Не очень вы похожи на торговца.
И Петенька рассказал мне о себе.
Он был сыном учительницы английского языка и инженера - оба из Приморья, люди вполне советские и никогда не стремившиеся к особым деньгам. Сам Петенька пошел учиться на истфак, но на втором курсе по совету и примеру друга забрал документы. "Времена не те,- убеждал его друг.- Ты готов мыкаться в нищете всю жизнь? И детям врать придется еще почище, чем литераторы врут, с каждой переменой идеологии. А перемен теперь будет не счесть"... Он свел Петеньку с знакомыми парнями из некой фирмы, и тот, к ужасу родителей, начал работать у них бесплатно, за процент с будущих прибылей... Словом, знакомая история. Многих она, конечно, вывела "в люди"; но Петенька был особый случай. Ему казалось, что стать бизнесменом - то же, что сменить один факультет на другой. Он наивно полагал, что этому можно выучиться по книжкам, нужно только побольше послушания и исполнительности. Пионеры всей страны курсу доллара верны; если бы отечественный бизнес нуждался в речевках, символике и атрибутике, то я знаю, кто бы его всем этим обогатил... А лет через пять, думал Петенька, когда всё в стране утихомирится и "новые русские" утолят первый голод, мы потихоньку станем догонять Запад, вернувшись к человеческим нравам и обычаям. Не пил. Не курил. Продолжал много читать и ходить на выставки. И никак не мог понять, чем он так раздражает свое начальство. Надо бы сменить фирму, найти более приличных шефов, чем эти волки, которые вдобавок почти совсем не платят...
Шефы чудом не успели помочь ему в благом порыве. Над миром вспыхнула муха Тренча, фирма же в числе другого-прочего занималась сувенирными насекомыми и была предприимчивой перекупщицей. (А кем еще-то? Отечественных питомников нетути!) Надо было ехать в Мельбурн к мировым производителям, но один соучредитель, порезанный в "разборке", лежал на тайной квартире, другой, по его выражению, "душился" с налоговой и дал подписку о невыезде. Прочая пьянь могла продать их обоих: конкуренты не дремали, также подбираясь к австралийцам. Позвали Петеньку и, кривясь, велели брать билет.
- Давай, заслоняй амбразуру,- сказал шеф.- А что? Может, тебе-то и повезет... Угощать будут - много не пей. Хотя... тут, пожалуй, можно не беспокоиться.
И Петенька улетел. Для него Австралия впрямь стала страной чудес. Сразу! Во-первых, в Мельбурне он попал к самому Большому Боссу, а не к его заместителям. Во-вторых, Петеньку уже опередили непорезанные и недушащиеся гости "фром Раша". Целых два. Но контраст между ними и Петенькой был, видно, столь велик, что Босс... как бы это сказать... удивился? Нет. Подобрел? Но в делах им едва ли когда-нибудь руководили доброта или злоба. Его, во всяком случае, Петенька не раздражал. Он распорядился, чтобы русскому бизнесмену выдали лучшие сорта мух, сделал ему хорошую оптовую скидку, долго с ним беседовал (с проблемами, но без переводчика, о чем Петенька, вернувшись домой, гордо доложил маме), наконец, свозил его ужинать в Турэк (тихий пригород Мельбурна, где в мраморных двухэтажных "хрущевках" живут ненавязчивые эксплуататоры) и познакомил со своей семьей. Предложил даже в письме к Петенькиным шефам упомянуть о трех лишних днях, которые ему якобы нужны для обдумывания сделки, чтоб у молодого человека было время посмотреть Австралию.
- У меня денег нету,- признался Петенька, бестрепетно роняя честь фирмы.
- Ерунда, я вам одолжу, потом пришлете... На моих личинках вы заработаете кучу денег, так что я не беспокоюсь. Странно другое: что вы так мало их берете. Мы сейчас позвоним моим друзьям в туркомплекс, они дадут вам сопровождающего и посоветуют, где побывать. Раз вам так нравится наша страна, было бы глупо уехать, не повидав ее... Только никаких казино!
Петенька не смог отказаться. И чудеса продолжались...
- Если у вас все пойдет нормально,- сказал Босс, прощаясь,- то я об этом буду знать. Вот нужные телефоны, здесь и в Москве. Через год сможете стать моим дилером.
Правда, он не пожалел о своей любезности. Опьяненный ласковым приемом, Петенька по личному почину подписал с ним договор на сумму втрое большую, чем был уполномочен... Эйфория прошла в самолете, и приземлился он в холодном поту. Однако все было очень буднично. Шеф только стеклянно глянул на него и пробормотал:
- Подписал так подписал... Знали, кого посылали. Но учти: если
эта "вошка" не окупится... Ты понимаешь.
Петенька понимал. Да у него и денег не было выкупить свою посредническую жизнь. "Вошка" окупилась сам-шесть. В валюте. А валютная мода в данном случае - фунты стерлингов. После чего шефы, стиснув зубы, заступили к амбразуре и взяли все переговоры с пятым континентом на себя. А заветные визитки продолжали лежать у Петеньки во внутреннем кармане домашней куртки. Никто, правда, уже не рыл ему могилу, просто решали, что с ним делать.
В итоге его бросили на периферию, то есть в Москву.
Москва поначалу ошеломила его. Громадные здания, человеческие моря улиц, гигантские проезды, ревущее метро, фирмы, банки, игрушечки церквей, растущие под боком у небоскребов, как грибы у лесного пня... В людях этого города странно сочеталась самая дикая, самая дурацкая спесь с неистребимой, хотя и постоянно выпалываемой кем-то приветливостью к приезжим. Поняв, почему москвичи такие, он их сначала запрезирал, а затем принял и вскоре уже не представлял себя без всего этого. Здесь было куда труднее работать, хотя заработать было легче.
- Как это? - не понял я.
- А вот так,- усмехнулся Петенька.- Тут всё на взятках. И эти взятки надо платить из своего кармана. Иначе никто не даст шелохнуться. Ведь официально мухи Тренча нет!
- Это как? - не понял я.
- А очень просто,- усмехнулся Петенька.- Для всего мира есть, а для нас нет! Она ведь мутант.
- Но как же так? - сказал я.- Ее можно признать обычным сувенирным насекомым. Тем более что она не фонит.
- Тот, кто это сделает, возьмет на себя ответственность, что вредных последствий не будет,- отчеканил Петенька.- А если они будут? Да еще у самых состоятельных лиц города и государства? Вы что, смеетесь?
- Это они вам так говорят?
- Ага,- сказал он нормальным голосом и улыбнулся.- Нет, ну правда: вы когда-нибудь на ком-нибудь видели мою мухоту по телеку? На официальном приеме? В интервью? Бабьюh-то наплевать, но есть еще мужья...
- А у кого нет мужей? - засмеялся я.
- А у кого нет, те сами вроде мужика! Вот и одалживаю без конца то сотню баксов, то две...
- Но у вас же есть эта самая... "крыша"?
- Да. Есть. Но "крыша" не для этого. Она - для незаконных наездов. Спокойной ночи!
Ночь и следующие дни прошли спокойно. Мухи сидели смирно, а я, что называется, вошел в колею. Утром, выпив кофе и поболтав с Петенькой, я выскальзывал по лестнице черного хода на первый этаж, а оттуда через малозаметную дверь - в смердящий проулок, где никакое местное писательство не могло попасться мне навстречу. Вечерами возвращался, варил лапшу, играл с будущим - если не теперешним - миллионером в карты или шашки, смотрел всё с тем же лицом программу "Время" по его портативному телевизору и беседовал "о делах наших скорбных", как выражается артист Джигарханян в культовом сериале. Увы, я даже не очень усердно искал себе новое жилье, хотя понимал, что это свинство по отношению к дяде.
Иногда я видел, как Петенька пишет письма домой, а раза два мне показалось, что стихи. Но он об этом не говорил, я не спрашивал. Вообще он, видимо, имел какое-то отношение к нашей братии - не случайно же свил себе гнездо именно здесь? У нас с ним оказался ряд общих знакомых, словом, я временами даже забывал, кто он. И почти никогда я не видел, чтобы кто-то ему звонил по сотовому (сам он звонил без конца) или приходил. Но однажды, войдя к нему, я увидел у него женщину лет сорока пяти, хорошо одетую, со смуглым хитрым лицом и тяжелыми золотыми серьгами в ушах...
- Моя помощница Дилором,- представил ее Петенька.- Или, по-домашнему, Дрель.