Глава 5

Как было обещано, она заперла его в клетке вместе с обедом, и пока он ел, его безумный ученый на час исчезла. Когда она наконец вернулась, от нее сильно пахло цитрусовым спреем для тела, о котором она упоминала. Его чувства покалывали от волнения, но он понял, что не стоит питать надежды, когда увидел ее волосы до плеч, туго заколотые на затылке. Этот стиль заставил ее выглядеть старше, чем она была, и намного суровее. Все следы более мягкой женщины, забравшейся к нему на колени, чтобы поцеловать, стерлись с ее тела. Женщина, смотревшая на него сквозь решетку, теперь не демонстрировала ничего, кроме профессионального стоицизма, вплоть до свежего белого лабораторного халата, который она носила.

Несмотря на свою способность анализировать большие объемы данных, Пейтон мог только догадываться о причинах, по которым доктор Уинтерс предприняла так много физических шагов, чтобы от него отстраниться. Ее пустые глаза и синяки под ними, намекали на историю, но он не был уверен, что готов ее услышать. Он видел такой же взгляд у многих солдат не имевших кибернетических улучшений, когда они готовились к тому, что ненавидели… например, к встрече с потенциальной смертью. Чувство страха окутало все его тело. Казалось, он ни черта не мог сделать, чтобы перестать это чувствовать.

– Док, я должен тебе это сказать. Меня бесит то, что ты выглядишь так, будто через несколько минут я захочу тебя убить. Неважно, что ты должна мне сказать, я никогда этого не сделаю. Черт, я был в большем дерьме в своей жизни, чем ты можешь себе представить. Я дважды гарантирую, что твоя история не будет самой ужасной из тех, что я когда-либо слышал.

Кира нахмурилась, услышав его слова поддержки, и прежде чем сесть она пододвинула свой стул ближе.

– Поверь мне, капитан Эллиот. Это будет худшая история в твоей жизни.

Пейтон вздохнул и сел на маленькую металлическую кровать. Когда его зад погрузился в матрас, он обнаружил, что автоматически оценивает, сможет ли каркас выдержать их общий вес, а также выдержать то, что он хотел бы с ней сделать.

– Я чувствую, что нас ждет дерьмовый разговор, но прежде чем мы начнем, могу я еще раз просто предложить показать тебе рай? Черт побери, леди… я не помню, когда в последний раз мне хотелось поцеловать и обнять женщину, не говоря уже о том, чтобы зарыться в нее. Мне кажется, что я уже много лет живу в какой-то пустыне. Но это чувство сильного желания так же несет с собой надежду на то, что какая-то нескончаемая жажда, наконец, будет утолена.

Кира опустила голову и закусила губу, приказав себе больше не плакать. Останется ли его поэтическая сторона после ассимиляции? И отчитала себя за то, как глупо заботиться о чем-то столь неизмеримом, как склонность капитана Эллиота к флирту.

– Твое красноречие весьма очаровательно, но пожалуйста, перестань со мной заигрывать. Я больше не могу позволить себе роскошь жалеть кого-то из нас. Независимо от того, что бы мне хотелось сделать, мы с тобой должны поговорить о твоей будущей кибернетической жизни.

Пейтон протянул руку и потер голову, на чем ловил себя в тот день несколько раз. Это была странная манера поведения, не имевшая никакой другой цели, кроме того, что она придавала его беспокойству физическое выражение.

– А может, я не хочу говорить о своей кибернетике. Прямо сейчас, в этот момент, я чувствую себя более нормальным, чем когда-либо. Я предполагаю, что ты знаешь причину и планируешь мне рассказать, но, честно говоря, я не уверен, что хочу знать подробности, док.

Кира кивнула в ответ на вопросительный взгляд Пейтона. И не удивилась, что Пейтон это понял. До него, то же самое было с Алексом и Маршаллом. Чувства были естественны для людей, и ему они тоже казались естественными. Она также выяснила, что их осознание быстро возвращается, когда ничто неврологически не блокирует их путь. К сожалению, некоторые чувства было испытывать приятнее, чем другие, и Пейтон скоро это узнает.

– Давай начнем с обсуждения работы, которую я над тобой проделала. Я вывела тебя из строя, активировав скрытый код перезагрузки в твоем программном обеспечении. Затем, пока ты был без сознания, я заменила твой основной процессор. Новый, который я тебе дала, не заставляет твои синапсы активировать действия и мысли, которые ты раньше был запрограммирован повторять и следовать двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Без этих повторяющихся сигналов, блокирующих путь, твои очень человеческие эмоции могут свободно находить нормальные синаптические пути в различных частях мозга. У тебя есть физические части тела, которые зависят от твоего процессора, но нет никаких причин, по которым ты не можешь получить доступ, как к своей кибернетике, так и к своим чувствам. Для достижения этой цели я работала над жизнеспособным процессом восстановления в течение последних семи лет.

– Семь лет? Я не помню, что был модифицирован дольше трех лет. – Его процессор усиленно работал, когда он пытался подтвердить или опровергнуть ее заявление. Он мог сказать, что ответ зарыт где-то в его мозгу, но он просто не мог до него добраться.

Кира вдохнула и медленно выдохнула. Правду нужно было сказать вслух, но объяснить ее третьему восстановленному киборгу было нелегко.

– Капитан Эллиот, ты был полным киборгом с программой на чипах искусственного интеллекта в течение десяти из тринадцати лет, прошедших с тех пор, как получил свои первые модификации. Когда ты подписывался на свои военные усовершенствования, не было возможности обратить процесс вспять. Военные тебе об этом солгали. Потому, что в то время ОКН нужны были киберсолдаты для прекращения войн. Только позже, как ученые, так и неученые осознали, что есть очень много вещей, которые нельзя исправить. Полная инверсия невозможна ни физически, ни умственно. Одним словом, однажды превратившись в киборга, человек не может быть никем другим. Всю оставшуюся жизнь ты всегда будешь наполовину человеком, наполовину машиной.

Пейтон встал и начал ходить. Его желудок болезненно сжался, когда он услышал, что существовал в каком-то кибернетическом заточении. Он мгновенно почувствовал правду своим нутром, плюс это, наконец, предложило правдоподобное объяснение пробелов в его воспоминаниях. Но как могло пройти столько времени без его ведома? Это казалось невероятным.

Черт побери. Женщина ему лгала? Была ли она его врагом? Если да, то как она создала такую сложную иллюзию?

Пейтон повернулся и сердито на нее посмотрел.

– Какова была твоя роль в ситуации, которую ты описываешь?

Кира не моргая наблюдала за его нарастающим гневом. Ничего такого, чего она не видела раньше.

– Я один из двух первых создателей программы «киберсолдат». Я не проектировала твои протезы, но я написала почти весь код, который заставляет твой мозг с ними работать.

Пейтон провел рукой по волосам.

– Тогда, ты об этом знала? Ты знала, что процесс нельзя было повернуть вспять, когда вы отрезали рабочие части наших тел и сделали нас такими, какие мы есть?

Кира тяжело сглотнула и кивнула.

– Да. Я знала. Но точно так же, как ты получил улучшения по самой благородной причине, я полагала, что к тому времени, когда твой долг перед миром будет выполнен, ученые вроде меня найдут способ восстановить всех солдат. К сожалению, другой первоначальный создатель разработал идею, которую сочли гораздо лучшим решением, чем попытка отменить кибернетические модификации. Он выиграл дебаты, а мне так и не разрешили официально работать над процессом реставрации. Последние семь лет я занимаюсь этим самостоятельно. Теперь я понимаю, что блокировать выражение чьей-либо человечности не было правильным действием.

Пейтон подошел к стене из решеток и взял две из них в руки. Быстрое сканирование показало, что прочность металла на растяжение была слишком большой, он не мог их согнуть. Он также уловил тихий гул, указывающий на то, что решетки его тюрьмы были под электрическим напряжением, и его вырубит, если его повысят. Доктор Уинтерс была умной женщиной. У нее были все основания, чтобы держать его в ловушке.

– Ты похитила меня с какого-то задания, чтобы на мне экспериментировать?

Брови Киры приподнялись от предположения Пейтона. Как у Маршалла и Алекса, последние человеческие воспоминания Пейтона были связаны с военной службой. Джексон не позволил никому из них осознать, насколько они стали похожи на машины, и она специально написала код, чтобы это произошло. Когда-то она даже считала, что такое неведение, является проявлением к ним доброты.

Отвечая, она покачала головой.

– Нет, капитан Эллиот. Я не похищала тебя ни с какой миссии. В течение последнего десятилетия ты участвовал в так называемой программе «кибермуж». Это был способ ОКН увольнять киберсолдат, отслеживая, где они находятся. Средства от ваших различных контрактов в качестве кибермужей пошли в казну ОКН. Вы неосознанно возвращали им долги за установку вашей кибернетики. Лично тебя много раз улучшали, исправляли и перепрограммировали, чтобы подходить твоим разным женам. То, что я сделала с тобой вчера, было всего лишь еще одним из длинной череды изменений. Разница в том, что на этот раз я изменила тебя для твоей пользы. Короче говоря, я думаю, что нашла способ сдержать обещание, которое не сдержали военные. Все предварительные признаки указывают на то, что мне удалось освободить твою человеческую сторону от подавления киберпрограммой.

Кира нахмурилась, когда Пейтон повернулся и встал к ней спиной. Это был не тот ответ, которого она ожидала.

– Или ты можешь выдумывать все это дерьмо по причинам, о которых я пока не знаю, – категорично сказал он.

Хотя она и не привыкла к тому, что ее обвиняют во лжи, в данных обстоятельствах она приняла скептицизм Пейтона. По крайней мере, он все еще задавал вопросы.