Внезапно вспомнив о своей наготе, Ильдария ахнула и с тревожным визгом заметалась вдоль острова, ища, чем бы прикрыться. Там ничего не было. Ее брюки валялись на полу разорванные в клочья, и она не могла сразу найти свое бюстье, поэтому схватила ближайшую вещь, кухонное полотенце, и прижала его к телу.

Это было маленькое кухонное полотенчико. Оно почти прикрывало ее грудь, оставляя внешние изгибы каждой груди видимыми по обеим сторонам полотенца, но она совсем не была уверена, что оно доходит до паха. Ильдария ощупывала конец полотенца, пытаясь проверить, так ли это, когда на кухню ворвались трое.

Две женщины и мужчина поспешили вокруг острова, а затем резко остановились, наблюдая за происходящим. Ильдария неловко ёрзала под их взглядами, и её собственный взгляд двигался по ним в ответ. Одна женщина была очень красивой блондинкой с голубыми глазами, которые гармонировали с ее летним небесно-голубым платьем. У другой были черные волосы с яркими кончиками цвета фуксии, она была одета в черные джинсы и черную футболку. Она также была нашпигована оружием. Оно было повсюду на ней; нож был привязан к ее внешней стороне бедра, другой нож покоился в держателе, прикрепленном к ремню вокруг ее талии, а кобура для пистолета свисала с того же ремня с другой стороны. Она также носила нагрудную кобуру с двумя пистолетами. Мужчина был так же вооружен. У него были темные волосы, грубые черты лица, и он был одного роста с Джи Джи за исключением того, что он был на пару дюймов ниже, или, возможно, просто из-за ирокеза, Джи Джи казался выше, признала она.

— Мне нравятся твои сапоги, — наконец, нарушив молчание, сказала женщина с черными волосами цвета фуксии.

Ильдария со вздохом закрыла глаза, ее унижение было полным, а затем блондинка сказала: — Джошуа, встань с пола. Что ты там делаешь? и Ильдария снова открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть Джи Джи наконец, вставшего на ноги с другой стороны острова, пробормотал: «Просто корчусь в агонии. Не о чем беспокоиться.»

Ильдария на мгновение почувствовала себя виноватой, когда вспомнила, что случайно ударила его коленом, но затем нахмурилась, заметив, что он, конечно же, был полностью одет. Джи Джи просто расстегнул джинсы, а не снял их, и теперь его футболка свисала, скрывая область паха. Она не могла сказать, до сих пор ли на нем штаны или нет, но всем, кто смотрел, он казался полностью одетым… ублюдок, обиженно подумала она.

— Корчишься в агонии? — спросила женщина обеспокоенно, когда обняла его. Откинувшись назад, она заглянула ему в лицо и похлопала его по груди, словно ища раны, и спросила: «Почему? О, я знала, что что-то не так, когда мы не получили ответа на наш стук. Что случилось? С тобой все в порядке?»

Глаза Ильдарии сузились. Женщина трогала и гладила Джи Джи, как будто она имела на это право, и ей это совсем не понравилось. Если она не остановится, Ильдария заставит ее остановиться.

«Норм, — сказал успокаивающе Джи Джи. «Я в порядке. Ильдария просто… — Он остановился, чтобы оглядеться, ища ее, она поняла, когда он повернулся и заметил ее на другой стороне острова. Его глаза недоверчиво расширились, когда он увидел ее в сапогах и с кухонным полотенцем, а затем вырвался из хватки блондинки и поспешил вокруг острова.

Ильдария инстинктивно попятилась, когда он приблизился, и тревожный писк вырвался у нее, когда он протянул руку, словно хотел обнять ее. Джи Джи тут же застыл, понимание отразилось на его лице. Трогать было бы нехорошо. Не тогда, когда она обнажена, а он, демонстрирует эрекцию, которая теперь натягивает футболку. Он (член) выскочил в тот момент, когда Джи Джи заметил ее, сказав ей, что нет, он не спрятался.

Выругавшись, он отдернул руки, помедлил, а затем, повернувшись спиной к группе, стянул через голову свою футболку и тут же накинул ее на нее. Она была огромной на ней, доставала ей до колен, с облегчением заметила она, отпустив кухонное полотенце и просунув руки в короткие рукава.

Пока она это делала, Джи Джи привел себя в порядок и застегивал джинсы. Казалось, что с эрекцией, которой он сейчас размахивал, потребовалось некоторое усилие, но он справился с этим с одной или двумя болезненными гримасами. Она заметила, что он был очень осторожен с застежкой-молнией, и действительно, выпуклость, когда он был готов, была такой же очевидной, как и палатка.

Вздохнув, Джи Джи подарил ей гримасу, а затем подошел к ней и повернулся лицом к четырем людям, наблюдающим за ними с другого конца комнаты. Расправив плечи, он гордо сказал: «Мама, отец, это Анджелина Ильдария София Лупита Гарсия Пимьента, моя спутница жизни».

У Илдарии при этих словах отвисла челюсть, и она в смятении повернулась к Джи Джи.