ГЛАВА 12

Крик будит меня глухой ночью. Задушенная, дикая мольба, которая продолжается и продолжается, снова и снова, прежде чем я могу просто выйти из спальни. Мчусь по дому под звуки безграничного ужаса, Дэйн и Эйвери следуют за мной, наши шаги дробно стучат в спешке.

— Ма-а-а-ам! — кричит Зандер. Распахиваю дверь его комнаты, когда душераздирающий звук отдается от стен спальни. Он яростно мечется в своей постели. — Не-е-ет! Не-е-ет!

Слышу в коридоре панический голос Шейна, пытающегося помочь Дэйну успокоить ребят помладше, которые проснулись и теперь напуганы. В голове мелькает мысль о том, как грустно, что ночные кошмары такие постоянные посетители в этом доме, что для Шейна они стали уже обычны. Но сейчас я сосредоточена исключительно на Зандере, зная, что Дэйн позаботится о Шейне и остальных мальчиках. Слышу, как Дэйн говорит Эйвери помочь мне, если понадобится. Добро пожаловать в первую ночь в Доме, Эйвери.

Я осторожно сажусь на кровать Зандера. Его тело извивается и корчится под простыней, лицо мокрое от слез, постель влажная от пота, и страшные всхлипы вырываются из глубины его горла. Безошибочный запах его ужасающего страха заполняет маленькую комнату.

— Зандер, детка, — напевно произношу я, стараясь не повышать голос и не прибавлять стресса к уже преследующему его кошмару. — Я здесь. Я здесь. — Его плач не прекращается. Протягиваю руку, чтобы попытаться его разбудить, и он застает меня врасплох, когда яростно бьет кулаком мне в скулу. Боль отдается прямо под глазом, но я отмахиваюсь от нее, пытаясь разбудить Зандера, чтобы он не навредил себе.

— Папочка, нет! — хнычет он так душераздирающе, что слезы текут у меня из глаз. И несмотря на то, что это сон, который не может быть использован на законных основаниях, Зандер только что подтвердил подозрение, что его отец убил его мать. Прямо у него на глазах.

Изо всех сил пытаюсь обнять его. Несмотря на его небольшие габариты, сила, которую придает ему адреналин, вызванный ужасом, увеличивается. Мне удается обхватить его руками и притянуть к груди, все время бормоча что-то. Дать ему понять, что я здесь и что я не причиню ему вреда.

— Зандер, все в порядке. Давай, Занд, проснись, — шепчу я ему снова и снова, пока он не просыпается. Он изо всех сил пытается сесть и высвободиться из моей хватки, осматривая спальню пустым взглядом, чтобы сориентироваться в обстановке.

— Мама? — хрипит он в таком отчаянии, что мое сердце разбивается на миллион кусочков.

— Все в порядке, я здесь, приятель, — успокаиваю я, ласково проводя рукой вверх и вниз по его спине.

Он смотрит на меня, глаза красные и влажные от слез, и падает мне в объятия. Он цепляется за меня с таким отчаянием, что знаю, я сделаю все, чтобы стереть из его памяти воспоминания о той ночи, если представится такая возможность.

— Я хочу к мамочке, — кричит он, повторяя это снова и снова. Это первое предложение, которое я когда-либо слышала, и все же здесь нет ничего чем можно было бы восхищаться. Что могло бы подбодрить или порадовать.

Мы сидим прижавшись друг к другу, крепко сжимая объятия до тех пор, пока его ровное дыхание не убеждает меня, что он снова заснул. Медленно перекладываю его, чтобы уложить на кровать, но, когда я пытаюсь убрать руки, он цепляется еще крепче.

Только когда солнечные лучи проглядывают сквозь закрытые мини-жалюзи, мы оба погружаемся в глубокий сон.