Энди часто выгуливал Декстера по вечерам, но не настолько поздно.

- Что случилось, Энди? Декстер сбежал в самоволку? Ну и пусть бы себе гулял. Реши он вернуться, его непременно впустил бы кто-то из слуг.

- Это девочка-жестянщица, мисс, - хрипло сказал мальчишка. – Декстер нашел ее в котельной, ну, ей помощь нужна. Она вас спрашивала. Думаю, она лодыжку сломала.

Девочка-жестянщица, должно быть, Нелл, тотчас догадалась Ева. Только что-то вроде сломанной лодыжки могло убедить ее искать помощи. И к кому еще ей было идти?

- Показывай дорогу.

Горящие страхом глаза Нелл впились в Еву, когда та вошла в котельную, затем страх исчез, и девочка, застенчиво улыбнувшись, произнесла:

- Ева.

Опускаясь подле неё на колени, Ева поинтересовалась у Энди:

- Кухарка держит на огне кастрюлю с бульоном?

- Постоянно.

- Тогда принеси мне чашку, большую чашку, имей в виду. – И уже более мягко обратилась к Нелл: – Что произошло?

- Упала.

Что ж, выпытывать подробности не стоит, решила Ева.

– Покажи мне свою лодыжку.

У парового котла грелись ботинки Нелл, те самые, что дала Ева, а вот остальная одежда бедняжки - сущие лохмотья, годящиеся только в топку.

Качая головой, Ева осмотрела болезненно худенькую ножку Нелл и осторожно прощупала лодыжку. Она была опухшей, но не сломанной.

Прибыл Энди с чашкой крепкого бульона, и Ева передала его Нелл, предварительно проверив, насколько он горячий.

- Энди, мне нужно чем-то обмотать лодыжку Нелл. Подойдет и кухонное полотенце. Только намочи его в горячей воде и выжми, - давала наставления Ева, пока девочка медленно, с осторожностью потягивала бульон.

Когда Энди вернулся с кухонным полотенцем, Ева принялась за работу. Декстер заскулил, но с губ Нелл не слетело ни единого всхлипа. Даже зная, что напрасно тратит слова, Ева велела Нелл давать отдых ноге и каждые несколько часов делать компресс, как это делает сейчас она. Наконец не сдержавшись, Ева произнесла:

- Если бы ты только позволила отослать тебя ко мне домой в Хенли…

Не успела она договорить, как Нелл яростно замотала головой.

- Пустое дело, мисс, - пояснил Энди. – Жестянщики и цыгане – дикие. Вы не приручите их, чтобы они жили в домах, как обычные люди. Они как олени или лисы. Им нужна свобода.

- И откуда тебе знать-то о жестянщиках и цыганах?! – резко спросила Ева. И не потому что сердилась, а потому, что знала: Энди прав.

- Мой па был цыганом. Он недолго оставался с моей мамой. Мне было три или четыре, когда он ушел бродить, и больше мы его не видели.

Еве захотелось отвесить себе подзатыльник. Зачем было срываться на мальчике?!

- Прости, Энди. Это было низко. Ты так помог. Сможешь еще кое-что для меня сделать, а? Посмотри, не найдется ли в прачечной какая одежда для Нелл. О, и принеси ей еды заодно.

Оставшись наедине с Нелл, Ева спросила:

- Ты была под моим окном, когда напали на миссис Риверс, верно?

Нелл ответила одними глазами. Пристальным, как у самой Евы, взглядом.

- Ты закричала, увидев, как мужчина напал на миссис Риверс, я имею в виду леди в белом платье?

Нелл едва заметно кивнула.

- Ты разглядела его лицо?

- Слишком… темно.

Ева испустила долгий выдох.

- Однако он этого не знает. Думаю, тебе больше не безопасно здесь находиться. Есть ли кто-то, к кому можно тебя отвести? Или место, куда бы ты хотела пойти? Допустим, в городе?

Темные глаза Нелл расширились от страха:

- Остаться тут! Тут безопасно!

Ева успокаивающе протянула руки.

- Хорошо, хорошо. Я не буду заставлять тебя делать то, что ты не хочешь.

Энди вернулся с узлом одежды.

- Вот все, что я смог найти.

Передав вещи, он выудил из карманов толстый ломоть хлеба и кусок сыра, еще толще.

Ева взяла одежду. Нелл приняла хлеб с сыром и откусила от каждого по большому куску.

- Мальчишеская одежда, - заметила Ева, неторопливо её разворачивая. – Ты прекрасно справился, Энди. А сейчас оставь нас одних на минутку.

Ева подумала, что, возможно, девочку придется уговаривать со скандалом, но Нелл потянулась к вещам и благоговейно погладила их.

- Мне?

- Тебе.

Нелл зарылась носом в ворох одежды. Когда она посмотрела на Еву, ее глаза сияли.

- Хорошо пахнет.

- Это потому что она прямо из стирки.

Нелл улыбнулась ей, и у Евы перевернулось сердце. Девочка выглядела такой юной, такой хорошенькой, такой невинной. Как можно было поместить это дитя в Бедлам?

Ева моргнула, чтобы избавиться от противного жжения в глазах. Этот нестерпимый зуд стал только сильнее, когда она помогала Нелл переодеваться в новую одежду: худенькие плечики, плоская грудь, выступающие ребра.

- Нам нужно нарастить немного мяса на твои косточки. – Ева покашляла, чтобы избавиться от кома в горле. – Я что-нибудь придумаю, но ты запомни: если вдруг окажешься в беде, приходи ко мне.

Глупые слова! В какую ещё большую беду она могла попасть?

Когда с переодевание было покончено, Ева поразилась перемене: Нелл и правда стала похожа на мальчика.

- Превосходно, - отметила Ева. – Никто не опознает в тебе Нелл. Возможно, нам следует сменить тебе имя, ну, знаешь, дать тебе мальчишечье.

Нелл засияла улыбкой, и Ева сочла её достойной наградой.

Энди просунул в дверь голову:

- Кто-то идет. Мы не можем здесь оставаться.

- Ступай первым, - махнула ему Ева. - Воспользуйся черной лестницей и постарайся, чтобы тебя не заметили.

Она потянулась за сброшенной Нелл одеждой, но девочка схватила свое пальто – пальто Евы – и надела его.

- Теплое, - объяснила она, затем взяла ботинки и в последнюю очередь - хлеб и сыр.

Ева кивнула. Снег не был неслыханным явлением в апреле. Она увязала остальные вещи и сделала последнюю попытку:

- Может, позволишь отправить тебя в Хенли?

Нелл покачала головой и с полуулыбкой проскользнула мимо Евы, повернула и проковыляла через дверь в угольный подвал.

Все так запутанно, подумала Ева. Нужно поговорить с Анной. Может быть, она придумает способ помочь Нелл.

В длинном коридоре, идущем мимо обеденной комнаты для слуг и кухни, Ева наткнулась на седовласого мужчину со стопкой белых льняных сорочек под мышкой. Она не сразу узнала в нём камердинера Эша. Ни он, ни она не объяснили, почему не спят в такое время.

- Добрый вечер, мистер Рипер, - поздоровалась она.

– Ах… ох, добрый вечер, мисс Диаринг.

Для Декстера Рипер был почти незнакомцем, и пес глухо зарычал, когда они проходили мимо друг друга.