Я достала свои сапоги, но передумала надевать их, решив в пользу шлепанцев. Я скользнула своей здоровой ногой в шлепанец и затем, держась за дверь шкафа, с трудом протолкнула больную ногу во второй шлепанец. Это было нелегко не только потому, что нога адски болела, но и потому что она была настолько опухшая, что не пролезала в него.

Сдавшись в борьбе с обувью, я собрала книги и нанесла дезодорант. Используя, пальцы вместо расчески, я собрала волосы в пучок на затылке. Мой вид был еще хуже в несвежем платье и одном шлепанце, чем, когда я обменяла футболку на банку с едой и карманный ножик, это было то время, когда я жила на улице и была вынуждена носить топ вместо лифчика, к счастью, это длилось недолго.

Я похромала к двери и даже изловчилась ее открыть, и вздохнула с облегчением, оказавшись в коридоре. Если я смогу доковылять до лифта, то буду просто счастливицей. Опираясь всем весом на здоровую ногу, я постепенно продвигалась по коридору, игнорируя взгляды и шепот людей, мимо которых проходила по пути к лифту. Все во мне ликовало, когда я его достигла, и лифт отвез меня на первый этаж.

После тяжелой борьбы и постоянного цепляния за стены, я, наконец, вышла в сад, окружающий здание общежития Университета Вайоминга, куда обычно заселяют большинство первокурсников. Я взглянула на часы, волоча ногу через тротуар к газону, и поняла, что опаздываю. Стараясь не свалиться, я перенесла часть веса на лодыжку, чтобы набрать скорость. Еле дыша сквозь боль, и напоминая себе, что я сильная. Но, когда я ступила на траву, моя лодыжка неловко подвернулась.

Я споткнулась и выронила книги.

— Черт возьми! — вскрикнула я, схватившись за дерево, и, чувствуя, как боль распространялась по ноге.

Люди, шедшие по тротуару, смотрели на меня как на чокнутую, и это оживило воспоминание о гараже Амелии, как Дженифер и ее друзья окружили меня. Я ненавидела чувства, которые вызывали это воспоминание. Острота. Никчемность. Я теперь другая. Сильная, защищенная, несокрушимая. До тех пор, пока воспоминания не возьмут верх надо мной, ломая мою защиту. Мне хотелось обратиться к единственному способу, который мог помочь мне выключить их, засунуть подальше и заблокировать их глубоко внутри. Но я должна была начать двигаться для этого. Дерьмо.

— Брось это, Вайлет, — пробормотала я себе под нос, моя кожа стала влажной от напряжения. — Ты позволяешь им влиять на тебя. Перетерпи.

Я оттолкнулась от дерева, но сразу вернула руку обратно. Покачав головой в большей степени на саму себя, чем на что-то еще, я скользнула по дереву вниз. Я была разочарована. У меня не получалось преодолеть это и паника запустила свои когти в мое горло. Разочарование в самой себе нарастало. Мне нужно было найти способ контролировать это... подавить яростный поток эмоций. Прямо сейчас.

Я сосредоточилась на происходящем на газоне у деревьев, силясь найти что-нибудь, что могло бы меня отвлечь от происходящего внутри. Группа ребят напротив меня играли в фрисби. Я могла бы затеять ссору с ними, проверить, смогла бы я довести их до того, чтобы действительно ударить девчонку. Но, обычно, драка — это крайний случай, потому что это стало вызывать слишком мало адреналина во мне. Или, я могла бы обругать того ненормального за деревом, который фотографировал меня, со вспышкой, ослепляющей даже с такого расстояния.

Я подалась вперед, пытаясь лучше рассмотреть его. В последний раз, когда кто-то снимал меня таким образом было прямо после смерти моих родителей, и каждый чертов репортер страны хотел фотографию девочки, пережившей убийство родителей. Но с того момента прошла целая вечность и, казалось, что это больше никого не заботит.

Чем дольше я смотрела прямо на парня, тем больше он пятился назад за деревья, щелкая своей камерой без перерыва. Я начала двигаться вперед с угрожающим выражением на лице.

— Итак, ты выглядишь чертовски плохо, — сказал кто-то позади меня. Вижу, что ты не последовала моему совету дать отдых ноге.

Вдруг Люк Прайс оказался около меня в тени дерева. Я уже видела его прежде в университете и прошлой ночью, когда ударила его по лицу, но в действительности не знала о нем практически ничего. Он казался мне сильным. Он был одет в черную футболку с маленькой дыркой внизу и такого же стиля джинсы. У него были коротко стриженые волосы и красивые карие глаза, его вид заставил меня представлять его как борца, или боксера, или что-то в этом духе. Но я точно знала, что он всего лишь был футболистом и, скорее всего, был очередным качком, следовавшим по стопам отца.

Он потянулся, чтобы почесать царапину на лбу от моего ботинка, и я заметила кожаный ремешок с надписью "спасение" на его запястье. Интересно, значило ли это что-то для него. В действительности он был спасен?

— Ты, что, теперь не мистер «Я постою в сторонке»?

Я старалась, чтобы мой голос звучал безразлично, но боль в ноге и нарастающая тревога сделали свое дело. Быстро обернувшись, я ожидала увидеть парня, сидящего в кустах и снимающего нас на камеру, но его не было. Встряхнувшись, я повернулась назад к Люку и постаралась выглядеть нормальной, независимой Вайлет, которой я и пыталась быть.

— Боже, ты действительно знаешь, как очаровать девушку.

Люк посмотрел на меня с нечитаемым выражением на лице.

— Кто сказал, что я пытаюсь очаровать тебя?

Я не была уверена, кем он пытался казаться, флиртующим придурком или просто придурком, но в любом случае с меня хватит. Мне нужно было успокоиться. Я начала медленно вдыхать и выдыхать, но ослепляющая боль пронзила ногу и я начала падать.

— Черт, — Люк поспешил ко мне, вытянув руки. — Давай я помогу тебе.

Вытянув руки перед собой, я облокотилась на дерево.

— У меня все под контролем. Мне не нужна твоя помощь.

Люк снисходительно посмотрел на меня.

— Да, я это вижу.

— Мне нужно немного отдохнуть, и я смогу идти, — я продолжала настаивать, изображая внешнюю уверенность, будучи абсолютно потерянной внутри. Я уже оставила надежду попасть сегодня на занятия, и беспокойство только нарастало из-за этого. Самым лучшим для меня сейчас было вернуться в комнату и позаботиться о себе единственным известным мне путем.

Люк скрестил руки на груди и его сухие мышцы сократились, он сжал губы, пытаясь скрыть то ли раздражение, то ли удивление — честно говоря, было сложно разобраться в исходящем от него напряжении.

— Куда ты пытаешься попасть?

— Никуда я не пытаюсь попасть, — я прижала ладони к грубой коре дерева. — Я иду в класс.

Он приподнял бровь.

— На химию?

— Именно, — ответила я. — Там, где и ты тоже должен быть, готова поспорить.

— Ну, я опаздываю, — Люк быстро посмотрел на дорожку и снова уставился на меня. — И сейчас я опаздываю еще больше благодаря тебе.

— Никто не заставлял тебя останавливаться и разговаривать со мной, — я распрямила плечи и приготовилась пройти через двор с высоко поднятой головой, показывая, что во мне еще осталось достоинство, даже зная, что не осилю весь путь до конца. Я могла бы притворяться, пока бы он не ушел.

Я сделала пять прекрасных, уверенных шагов до того, как снова начала падать. И затем Люк забрал последние капли моего достоинства, когда бросился вперед и поймал меня своими сильными руками. Я бы лучше упала лицом в землю, даже если бы и ударилась еще сильнее, чем позволила своей гордости быть раненой так, как сейчас.

— Что ты делаешь? — мои шлепки заскользили по траве, пока я старалась устоять на ногах. — Я же сказала, что справлюсь!

— Прости, но ты явно не справишься, — спокойно ответил Люк, беря меня под руки, помогая устоять.

Секунду я обдумывала идею оттолкнуть его, когда его руки скользнули вниз к моей талии, но затем я осознала, что он просто пытается поддержать меня. Я не знала, что делать. Я никого и никогда не просила о помощи, я больше не являлась той слабой девочкой, но технически я не просила Люка помочь мне. Он сделал это сам, так что это разные вещи. На самом деле, этим я утешала себя. Кроме того, он отвлек меня своим появлением от ноющей боли в груди. Потихоньку я начала успокаиваться. Никто не делал ничего подобного для меня, за исключением, наверное, Престона и его бывшей жены, по совместительству моей бывшей приемной матери; Келли, но такого было очень мало, и было слишком давно.

— Ну, а сейчас ты дашь отвести тебя в твою комнату? — его пальцы слегка сжались на моей талии.

Я колебалась, но затем облокотилась на него, чтобы перенести больше веса с больной ноги.

— Нет, но ты поможешь мне дойти до класса, — в этот момент я почувствовала запах одеколона, перемешанного с мылом и текилой.

Люк уставился на меня.

— Тебе нужно дать отдых ноге.

— Нет, мне нужно пойти на занятие, — настаивала я и задержала дыхание от запаха его духов, который был очень приятным. — Это важно.

— Почему? Это всего лишь один урок.

— Потому что я не пропускаю занятий. Никогда.

Он искал в моих глазах Бог знает, что, знак здравомыслия, может быть, но, в конце концов, сдался и кивнул.

— Ладно, Вайлет... — он ждал, когда я произнесу свою фамилию, но я лишь покачала головой. Мне не нравилось произносить ее, потому что, раз сказав вслух, я вспоминала, что осталась единственной живущей, кто носит ее.

В первый раз за тринадцать лет кто-то на самом деле помог мне. И самое странное, что он действительно хотел это сделать.

Люк

Я помог Вайлет добраться до класса, стараясь взять на себя как можно больше ее веса, насколько она позволяла это сделать. Впрочем, она была настроена решительно принять как можно меньше помощи, продолжая наступать на больную ногу. Ее лодыжка выглядела паршиво; фиолетовая с синим, распухшая так сильно, что она даже не смогла надеть обувь. Я бы взял ее на руки, дабы предотвратить издевательство над лодыжкой, к тому же, тогда я бы шел нормальным шагом, не подстраиваясь под ее скорость. Но я был уверен, что не было, ни единого шанса, чтобы она позволила сделать это, и, честно говоря, я не так благороден. Если бы я вел себя как обычно, то оставил бы ее под деревом.