II Южное море Паркера, у рифа Армагеддон
Граф Тирск наблюдал за облаками морских птиц и виверн, следовавших за флотом, как клубы порохового дыма. Он понятия не имел, сколько из них свило гнезда вдоль пустынных берегов рифа Армагеддон, но за всю свою жизнь он никогда не видел столько их в одном месте. Они кружили и взбирались, пикировали и ныряли, исследуя кильватерный след кораблей в поисках любого обломка мусора, и смешанные крики птиц и высокие, почему-то заунывные посвисты морских виверн отчетливо доносились сквозь шум ветра и волн, случайных приказов и откликов, скрипа досок.
Солнце клонилось к западу, за едва видимым пятном рифа Армагеддон. Предупреждение Уайт-Форда о надвигающейся непогоде оправдалось, но к тому времени, когда поднялась новая сильная зыбь, они миновали Димэн-Хед и приблизились к Энвил-Хед, направляясь через сто сорок миль устья залива Ракураи. Это все еще было больше, чем привыкли собственные галеры и команды Тирска - или, по крайней мере, чем они привыкли до начала этого безумного путешествия, - но, по крайней мере, у них был широкий левый борт. Это означало, что они были в состоянии использовать весла и удерживать достаточно устойчивый курс под парусами с двойными рифами, несмотря на сильную качку галер.
Разница, которую это давало, даже для неуклюжей туши "Кинг Ранилд", была замечательной. Тирск все еще чувствовал себя только что вылупившейся виверной, которая забрела в воду слишком глубоко для этого, но он начинал думать, что совет Уайт-Форда действительно может помочь им добраться до Макферсон-Лэмент, не потеряв еще корабли. Они уже миновали мыс Томаса, пройдя между ним и самым южным из островов, известным как Шан-вей Футстепс, что сделало всех счастливыми. Никто не хотел укрываться в бухте Ракураи, если бы у них вообще был какой-либо выбор.
Он посмотрел на небо и нахмурился, задаваясь вопросом, не искушал ли он судьбу, позволив себе такую дозу оптимизма. На восточном горизонте собирались тучи. Бриз также заметно посвежел с полудня, и было холоднее, чем можно было объяснить их неуклонное продвижение к более холодным водам Думуэйл-Рич.
Возможно, погода вот-вот снова испортится, но в данный момент "Горэт бей" находился примерно в тридцати милях от побережья, и они должны были добраться до Рок-Пойнта до рассвета. Как только они преодолеют мыс, побережье повернет от них на запад, давая им больше простора для плавания, если им это понадобится. Еще лучше то, что они находились всего в паре сотен миль от мыса Руин, а обширная полоса пролива Димэн и бухты Хартбрейк глубоко врезалась в риф Армагеддон к югу от мыса. Названия были далеки от обнадеживающих, но в совокупности они предлагали защищенную якорную стоянку, достаточную для нужд флота, в десять раз превышающего их собственный, или даже в сто, и не будоражащую призраков, которые, несомненно, населяли залив Ракураи.
Тем не менее, он предпочел бы нигде не становиться на якорь, и...
- Вижу парус!
Тирск дернулся, как будто кто-то только что ткнул в особенно чувствительную часть его анатомии хорошо нагретым железом. Он развернулся, чтобы взглянуть на смотровую площадку на верхушке мачты, и даже когда он это сделал, то почувствовал такую же недоверчивую реакцию от каждого другого человека на палубе "Горэт бей".
Этот человек, должно быть, ошибся, - подумал граф. - Ни у кого не было абсолютно никаких причин путешествовать по этим злополучным водам, если только им не приказал сумасшедший, подобный тому, кто написал свои приказы.
- Где? - заорал лейтенант Жейкеб Мэтисин, несший вахту.
- Широко по левому борту, сэр! - крикнул вниз впередсмотрящий.
- Этот человек пьян! - пробормотал один из армейских офицеров, служивший морским пехотинцем.
Мэтисин, казалось, разрывался между раздражением от критики офицера и соответствующим недоверием. Мгновение он сердито смотрел на армейского офицера, затем щелкнул пальцами и указал на одного из мичманов флагмана.
- Возьми трубу и поднимись наверх, мастер Хэскин! - рявкнул он.
- Да, сэр!
Хэскин схватил тяжелую подзорную трубу, перекинул ее через спину на ремне для переноски и взбежал по снастям с проворством своих пятнадцати лет. Он забрался в "воронье гнездо", снял трубу и, положив ее на поручень "вороньего гнезда" для устойчивости, несколько минут смотрел сквозь него. Лично Тирск подозревал, что юноша проводил по крайней мере часть этого времени, переводя дыхание.
- Это одиночный корабль, сэр! - наконец крикнул вниз Хэскин. - Он движется почти прямо на нас по ветру!
Тирск нахмурился в новом испуге. Даже если торговое судно проходило через эти воды по какой-то собственной невообразимой причине, ни у одного торгового шкипера не могло быть объяснимой причины направляться к рифу Армагеддон. И даже если бы у него была такая причина, один корабль вряд ли смог бы не заметить беспорядочный строй галер длиной в мили, прежде чем заметили его самого! Что должно было заставить его двигаться в противоположном направлении с максимальной скоростью, на которую он был способен.
Если, конечно, это не был курьерский корабль, посланный на их поиски?
Он покачал головой почти так же быстро, как эта мысль пришла ему в голову. Они находились более чем в пятистах милях к югу от курса, которым им было приказано следовать, и почти на три пятидневки отставали от графика. Даже если бы кто-то захотел отправить им курьера, он никогда бы не стал искать их здесь. Ну и что?
- Он оснащен как шхуна, сэр! - крикнул Хэскин, и сердце Тирска, казалось, пропустило удар.
- Повтори это! - рев Мэтисина звучал недоверчиво, но Хэскин стоял на своем.
- Он оборудован как шхуна, сэр! - повторил он. - Я ясно вижу ее марсели!
- Спускайся сюда! - приказал Мэтисин, и Хэскин повиновался. На этот раз он не стал возиться с канатами; он протянул руку, ухватился за подпорку, обхватил ее ногами и соскользнул по ней вниз, чтобы с глухим стуком упасть на палубу почти у ног Мэтисина.
- Да, сэр? - сказал он.
- Ты уверен, что это шхуна? - потребовал лейтенант, почти свирепо глядя на молодого человека.
- Да, сэр.
- Почему?
- Разве вы не помните ту принадлежащую Таро шхуну, которую мы видели, когда заходили в порт Фирейд в Делфираке, сэр? - мичман покачал головой. - Эту оснастку ни с чем не спутаешь, сэр.
Мэтисин открыл рот. Теперь он снова закрыл его и вместо этого медленно кивнул.
- Очень хорошо, мастер Хэскин. Передайте мое почтение капитану Мейкелу и сообщите ему о ваших наблюдениях.
- Да, сэр!
Хэскин поклонился в знак приветствия и бегом направился к кормовой лестнице.
- Прошу прощения, ваше высочество, но мы только что получили сигнал от "Спай", - сказал капитан Мэнтир, проходя мимо лейтенанта Фэлхана в штурманскую рубку.
- Получили? - спокойно спросил кронпринц Кэйлеб, поворачиваясь к нему лицом от стола с картами.
- Да, ваше высочество. "Враг в поле зрения", - прочитал он из блокнота... - "Направление с моей позиции запад-юго-запад, расстояние восемнадцать миль. Вражеский курс на юго-запад, оценочная скорость шесть узлов. Тридцать с лишним галер в поле зрения."
Он опустил блокнот, и выражение его лица было странной смесью благоговения и глубокого удовлетворения.
- Спасибо вам, Гвилим, - сказал Кэйлеб, даже не взглянув на Мерлина. - Пожалуйста, убедитесь, что адмирал Стейнейр также располагает этой информацией.
- Да, ваше высочество.
- Также, пожалуйста, попросите адмирала подняться на борт и привести с собой капитана Боушема.
- Да, ваше высочество.
Кэйлеб кивнул, и Мэнтир вытянулся по стойке смирно и коснулся своего левого плеча, отдавая честь, затем удалился. Кэйлеб подождал, пока за ним не закроется дверь штурманской рубки, затем, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на Мерлина.
- Итак, мы здесь, - сказал он.
- Вот мы и пришли, - согласился Мерлин.
- Ты знаешь, не так ли, - сказал Кэйлеб с кривой усмешкой, - что флот начинает думать, что я почти такой же странный, как и ты?
- Чепуха. - Мерлин со смешком покачал головой. - Ты прекрасно объяснил свою логику.
- Конечно, - закатил глаза Кэйлеб, и Мерлин снова захихикал, громче.
Все капитаны Кэйлеба уже были убеждены, что предполагаемые таротийские шпионы Уэйв-Тандера получили внутреннюю информацию о курсе, по которому было приказано следовать южным силам. Сложная часть заключалась в том, чтобы учесть возможность - на самом деле, вероятность, - что Тирск и Уайт-Форд смогут убедить герцога Мэйликея следовать южным курсом вместо того, который им фактически был задан, таким образом, чтобы объяснить любые изменения в их собственном курсе, которых могут потребовать "видения" Мерлина.
Кэйлеб просто заметил на одном из первых собраний капитанов, что только сумасшедший мог бы плыть прямо через море Паркера на флотилии прибрежных галер. Он заметил, что сам проигнорировал бы такие приказы и остался бы поближе к рифу Армагеддон. И, когда Мерлин подтвердил, что Тирску и Уайт-Форду удалось уговорить Мэйликея, Кэйлеб решил во время следующей встречи со своими капитанами, что они собираются "сыграть на его интуиции" и вместо этого прикрыть маршрут вдоль рифа Армагеддон.
Маловероятно, что Мэнтир был особенно поражен тем фактом, что южные силы действительно последовали по предсказанному Кэйлебом маршруту, хотя это, очевидно, не помешало ему глубоко уважать железные нервы Кэйлеба в игре на его "интуиции". Что удивило флаг-капитана принца, так это безошибочная - можно сказать, сверхъестественная - точность, с которой "морское чутье" принца позволило галеонам перехватить этот галерный флот на курсе, который оставлял им идеальные возможности для разгрома вражеских сил.
Конечно, он не знал, что у Кэйлеба есть преимущество спутниковой разведки, любезно предоставленной лейтенантом Мерлином Этроузом.