Сентябрь 1923 года э.р.
Боже, помоги мне, это почти имеет смысл.
Мемориальная больница Говарда Клинкскейлса
Харрингтон-Сити
Харрингтон Стейдинг
Планета Грейсон
Система Грейсон
- В самом деле, мама! Тебе не кажется, что это немного чересчур? - потребовала леди дама Хонор Александер-Харрингтон.
- Что? - Эллисон Харрингтон посмотрела на свою гораздо более высокую дочь с больничной койки. - Я понятия не имею, о чем ты говоришь, - сказала она тоном, который можно было бы охарактеризовать как "суровая невинность".
- Я знаю, что вы с папой настаиваете на том, чтобы делать что-то без искусственной помощи, - сказала Хонор. - Однако, если бы я этого не знала, я бы предположила, что вы складывали колоду вместо того, чтобы бросать кости.
- Ты переняла этот ужасный оборот речи от своего дяди Жака, не так ли? - Эллисон сердито посмотрела на нее. - Это из-за всего того времени, что ты проводишь с разведданными, не так ли?
- Нет, я этого не делала, и перестань менять тему! - Строгий тон Хонор, к сожалению, был подорван пузырьком веселья в его глубинах.
- Я не меняю тему, - запротестовала Эллисон. - Я просто сосредотачиваю внимание там, где оно должно быть, учитывая твое недостойное отношение, юная леди!
- Я больше не молода и не леди, кроме как технически, - ответила Хонор. - И я хочу знать об этой твоей истории с близнецами. Ты уверена, что на этот раз вам с папой не помог Иллеску?
- Хонор Стефани Александер-Харрингтон! Ты же знаешь, что мы моногамны! И даже если бы это было не так, Франц Иллеску - последний человек, которого я бы...!
Это было все, что она успела сделать, прежде чем Хонор рухнула - осторожно - на стул у кровати, беспомощно хихикая.
Эллисон просияла, глядя на нее, и Хонор положила одну руку на собственный сильно беременный живот, по-женски сдерживая смех.
- О, мама! Это было коварно!
- Я понятия не имею, о чем ты могла бы говорить, - безмятежно сказала Эллисон. - А теперь перестань хихикать - это заставляет тебя звучать как двенадцатилетнего ребенка - и подойди сюда, чтобы поцеловать своих братьев.
Вышеупомянутые хихикалки снова грозили сорваться с поводка, но Хонор Александер-Харрингтон была сделана из более прочного материала и твердо поставила их на место. Затем она снова встала со стула и подошла, чтобы наклониться над кроватью своей матери и крошечными краснолицыми младенцами по обе стороны от нее. Руки Эллисон крепко прижимали к себе маленьких, завернутых в одеяло, мирно спящих мальчиков, и, несмотря на их переругивание, ее глаза были затуманены, когда она посмотрела на свою дочь.
- Они прекрасны, мама, - мягко сказала Хонор, наклоняясь, чтобы прижаться губами к каждому крошечному лбу по очереди.
- И ты уже несколько месяцев знала, что они будут близнецами, - заметила ее мать. - Я не понимаю, почему ты, кажется, так удивлена столь поздней датой.
- Я не "удивлена". Я... в замешательстве. - Хонор выпрямилась, нежно коснулась щеки матери, затем снова откинулась на спинку стула. - Я не совсем понимаю это излияние близнецов, вот и все. Я имею в виду, разве я не была удовлетворительной? Есть ли какая-то причина, по которой вы чувствуете себя обязанными производить таким образом на свет парных братьев и сестер?
- Ты была в высшей степени удовлетворительной, - сказала Эллисон более мягким тоном. - Хотя, если быть до конца честной, я иногда действительно сожалею, что мы не дали тебе братьев и сестер, когда ты была моложе. Мы должны были это сделать.
- Чепуха. - Хонор протянула руку, чтобы сжать плечо матери. - У меня все было просто отлично, и я полагаю, что вы с папой были не самыми худшими родителями в исследованной галактике. - Она пожала плечами. - Я просто подумала, что, возможно, вы двое были немного медлительны только поначалу, поэтому вы ограничились тем, что практиковались только на одной мне, пока не были уверены, что у вас все получилось правильно.
Если бы в этот момент в комнату вошел кто-нибудь другой, они бы точно знали, от кого Хонор унаследовала свое хихиканье, и Хонор торжествующе улыбнулась.
- Ну, слава богу, у нас был Нимиц, чтобы помочь, - сказала Эллисон, сдерживая свое веселье и глядя на древесного кота, растянувшегося на спинке стула Хонор. - На самом деле это был один из самых важных уроков, которые мы извлекли. Всегда привлекайте древесных котов к воспитанию детей!
Настала очередь Нимица прыснуть от смеха, и мать с дочерью наблюдали, как его руки размахивают знаками.
- Чтобы уберечь меня от неприятностей, даже не потребовался весь твой клан, Вонючка! - запротестовала Хонор, но Эллисон с энтузиазмом кивнула.
- Тоже сделано! И вот почему мы так счастливы, что кошки помогают нам растить Фейт и Джеймса.
- Ну, я признаю, что требуется каждый древесный кот, которого мы можем найти, чтобы скакать стадом за этими двумя, но это потому, что они не такие скромные, послушные и добросовестные, какой я была в детстве.
- Дорогая, если ты собираешься говорить такие вещи, не могла бы ты выйти в коридор? Я бы не хотела, чтобы дети пострадали, когда ударит молния.
- Мама!
- Ну, я не хочу ранить твои чувства или что-то в этом роде, но произносить такую чудовищную ложь? - Эллисон печально покачала головой. - Вижу, что я действительно подвела тебя в чем-то как родитель.
- Нет. - Хонор снова сжала ее плечо. - Нет, мама. Это единственное, чего вы с отцом никогда не делали. И я надеюсь, что мы с Хэмишем справимся с Раулем и Кэтрин хотя бы наполовину так же хорошо, как вы. И с Эндрю Иудой Уэсли.
Она положила другую руку на купол своего живота, чувствуя, как ребенок внутри нее шевелится, и пробуя на вкус его нерожденное сияние разума, мечтательно шевелящееся, когда он дремал на пути к рождению.
- Значит, вы определились с именами? - мягко спросила Эллисон.
- Да. - Хонор моргнула затуманенными глазами. - Мы потеряли стольких, в честь кого могли бы назвать его. Мы склонялись к Говарду, но вы с папой уже позаботились о том, чтобы мы никогда его не забыли. Или Майкл. - Она печально улыбнулась Говарду Саймону Харрингтону и его брату Майклу Джеремайе. "Так много друзей, по которым можно скучать и оплакивать", подумала она. - Так много жизней, которые нужно помнить и праздновать. - Мы тоже думали о Бенджамине, - сказала она. - Это предложил Хэмиш. Но, я просто...
Ее голос затих, и Эллисон ослабила объятия Майкла Джеремайи и протянула руку, чтобы коснуться запястья Хонор в знак понимания. Конечно, это было иррационально, но она понимала почти инстинктивный страх, что, если Хонор и Хэмиш назовут своего сына в честь Бенджамина Мэйхью, судьба заберет его у них так же, как она забрала Майкла Мэйхью и многих других.
- Ну, мы, кажется, придумываем довольно много вполне библейских имен, - сказала она решительно более легким тоном.
- Грейсон обладает таким эффектом, - ответила Хонор. - А мы могли бы сделать и хуже! Хэмиш на самом деле предложил Алджернона Алоизиуса Александера-Харрингтона на том основании, что имя "три-А" подходит только для нашего отпрыска. Именно тогда я сказала ему, что подобные шутки в адрес беременной женщины являются основанием для оправданного убийства.
- Любимая, я признаю, что это должно быть оправданное убийство, - сказала Эллисон со смехом. - Хотя и не думаю, что это так.
- Это по законам Харрингтон Стейдинг, - ответила Хонор. - Во всяком случае, сейчас!
- Я думаю, что это было отличным дополнением к твоей юриспруденции, дорогая.
- Я тоже. - Хонор улыбнулась, затем покачала головой.
- Что? - спросила Эллисон.
- Просто я забываю, какие они крошечные. - Хонор коснулась пухлых, похожих на бутон розы губ Майкла Джеремайи. - Какие маленькие и хрупкие. Раулю и Кэтрин сейчас по четыре, а Фейт и Джеймсу по десять! Просто кажется невозможным, что они когда-либо были такими крошечными.
- Дети растут, милая. Я помню, как моя мама сказала мне, что я проведу с тобой две недели.
- Две недели?
- Две недели, - кивнула Эллисон. - Потому что, - сказала она, - именно таким долгим это должно было показаться, когда я оглянусь назад. У меня было две недели с тобой, так что мне нужно было сделать так, чтобы каждый день этих двух недель был на счету. Я не всегда сходилась во взглядах с твоей бабушкой, Хонор, но в этом она была права. В моем сознании, в моем сердце ты все еще маленькая девочка, безумно бегающая по оранжерее, попадающая в беду. И выглядишь так чертовски мило, что никто не мог на тебя злиться, что бы ты ни делала. Я так невыразимо горжусь женщиной, в которую ты выросла, сильным, замечательным человеком, которым ты стала. Но в моем сердце я все еще обнимаю эту маленькую девочку каждую ночь.
- Ну, если я стала хорошей, то это благодаря тому, кто меня вырастил, - мягко сказала Хонор. - И я тоже чертовски горжусь тобой и папой. Но я не хочу, чтобы с Раулем и Кэтрин это были просто "две недели".
Она снова коснулась своего живота, и ее мать улыбнулась горько-сладкой улыбкой.
- Боюсь, мы мало что можем с этим поделать, - сказала она. - Но примерно через три месяца ты снова начнешь отсчитывать эти часы с Эндрю, не так ли?
- Да, я так и сделаю. - Хонор улыбнулась ей в ответ. - И знаешь что? Я сделаю так, чтобы каждый из этих дней был на счету.
Офис командующего флотом
Здание Адмиралтейства
Город Старый Чикаго
Солнечная система
- Итак, теперь, когда Роббинс вернулась, что ты думаешь о Факеле? - спросил Уинстон Кингсфорд и предостерегающе поднял палец в сторону Чарлза Гэннона. - И я честно предупреждаю тебя. "Это интересно" меня не удовлетворит.
- Что ж, это интересно. Хотя это не совсем то, чего я ожидал - в некотором смысле, совсем не то, чего я ожидал. - Гэннон поморщился. - Если бы я мог держать руку на пульсе здесь, в Старом Чикаго, достаточно долго, чтобы сопровождать вас, я бы смог поделиться с вами своими впечатлениями из первых рук. Но Роббинс и Скарлатти записали большую часть своих реальных встреч с правительством королевы Берри и с Каша. С полного одобрения Факела, заметьте, - добавил он, когда брови Кингсфорда изогнулись. - На самом деле, это было предложение королевы. Она хотела быть уверенной, что мы точно поняли, что они хотели сказать. И, честно говоря, в этих разговорах были некоторые... назовем их побочными элементами. Плюс отчет Роббинс о ее личных впечатлениях, конечно.