- Возможно, ты уже понял, что легенды о носферату несколько не совсем точны, - сухо ответил Влад.

- Можно и так сказать, - фыркнул Бучевски.

- Что ж, мой Стивен, - Влад откинулся на спинку стула, положив одну руку на стол, - я вполне уверен, что ты не мог быть более ошеломлен этими различиями, чем я. Похоже, понимание наших условий моими крепкими румынскими крестьянами было далеко не идеальным. На самом деле, во многих отношениях. Только после стремительного прогресса науки в двадцатом веке я начал осознавать, насколько она несовершенна.

- Действительно? - Бучевски скрестил руки на груди. - Почему-то мне не пришло в голову соединить "граф Дракула" и "ученый" в одном предложении.

- Едва ли это удивительно. Однако, прожив несколько столетий, человек приобретает по крайней мере небольшие знания о очень многих вещах. И, по очевидным причинам, я был, как я полагаю, можно было бы назвать, умеренно любопытен к своему собственному происхождению и состоянию. Конечно, я никогда не мог открыто обсуждать это с дышащими, но это не помешало мне много думать об этом. Особенно о том факте, что это так мало похоже на легенды и фольклор о нем.

- Я могу это видеть. И что твои скудные знания рассказали тебе об этом?

- Ну, как я уверен, ты и сам знаешь, какими бы проклятыми мы ни были в каком-то окончательном смысле, по крайней мере, мы не "прокляты" быть прожорливыми, каждую ночь пьющими кровь монстрами. - Влад говорил легко, но Бучевски почувствовал за его словами усталость всей жизни. - Как я уже сказал, мне потребовалось довольно много времени, чтобы разработать теорию относительно того, почему это так, и почему, я подозреваю, ты так сильно "чешешься" под прямыми солнечными лучами. Несмотря на фольклор, это не "очищающий" эффект солнечного света, который причиняет нашему виду столько страданий, особенно когда мы недавно пришли к нему, мой Стивен. Проблема в том, что мы ... переевшие.

- Переевшие? - повторил Бучевски, и Влад фыркнул.

- Мы не поддерживаем себя за счет украденной жизненной силы других, Стивен! Скорее всего, мы поглощаем энергию непосредственно из окружающей среды - как электромагнитную, так и лучистую, - и наша чувствительность к ней наиболее сильна, когда мы младше. Или, возможно, было бы точнее сказать, что по мере того, как мы становимся старше как вампиры, растет наша способность переносить поглощение без боли. В течение многих лет я теоретизировал, что под прямыми солнечными лучами мы просто перегружены, пока не научимся с этим справляться, и наш опыт, когда мы захватили корабли Тикейра, похоже, подтверждает это. Разве ты бы так не сказал?

Дрожь Бучевски вовсе не была притворной, когда он вспомнил острую агонию путешествия на орбиту на внешних обшивках шаттлов "шонгейри". К счастью, Влад предупредил их о том, что им предстояло испытать, и что каждый из них был так ... мотивирован терпеть это. Это было значительно хуже, чем быть убитым, как он знал по личному опыту, и им потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя даже после того, как шаттлы вошли в свои стыковочные отсеки.

- Честно говоря, я совсем не был уверен, что мы переживем интенсивность радиации в космосе, особенно в концентрациях поясов Ван Аллена, - признался Влад.

- Вроде как забыл упомянуть об этом нам остальным? - спросил Бучевски с кривой улыбкой.

- О, нет, мой Стивен! Я не забыл. Я просто решил не беспокоить вас вещами, которые нельзя было контролировать. Отказались бы вы от попытки совершить путешествие, если бы я поделился с вами своими мыслями?

- Нет. - Бучевски покачал головой, выражение его лица на мгновение стало мрачным. - Нет, Влад, я не думаю, что кто-то из нас повернул бы назад, даже если бы ты сказал нам, что мы, вероятно, не справимся. Черт! - Выражение его лица просветлело, и он фыркнул. - Каждый из нас уже превзошел все шансы только для того, чтобы зайти так далеко! Конечно, мы бы подумали, что пройдем весь этот путь!

- Без сомнения. - Влад улыбнулся, но они оба знали правду. Это был бы не оптимизм, который отправил бы их на потенциальную смертельную прогулку; это были бы решимость, ярость и неистовство.

- В любом случае, наш опыт во время путешествия, как мне кажется, является достаточным подтверждением моей первоначальной теории. И это также причина того, что нашим товарищам, решившим отоспаться во время путешествия, было так легко впасть в спячку. Я сам иногда делал это, хотя это требует изоляции от окружающей нас энергии. Земля и камень были единственными материалами, доступными для "изоляции", когда я впервые начал понимать, как работает этот процесс. Без сомнения, это объясняет легенду о том, что при дневном свете вампир должен возвращаться на свою "родную землю". Единственный способ, которым он мог по-настоящему выспаться, - это похоронить себя!

- Да, - со смехом согласился Бучевски. - Я могу это видеть - если ты прав насчет 'поглощения' энергии.

- Я так же уверен в этом, как и в любом другом аспекте нашего существования, мой Стивен. И хотя мы можем существовать на чрезвычайно скудном количестве энергии, мы теряем большую часть наших возможностей, если остаемся в состоянии энергетического голодания в течение длительного времени. Экранирования на этих кораблях достаточно, чтобы защитить дышащих от радиационной опасности даже здесь, в гиперпространстве, а это значит, что оно "защищает" и нас. К счастью, похоже, что даже электроника Гегемонии выделяет достаточно энергии, чтобы поддерживать нас на минимальных рабочих уровнях. Но именно по этой причине наши товарищи могли бы удалиться в ракетные хранилища, отключить электронные системы и впасть в спячку до тех пор, пока мы не решим разбудить их еще раз.

- У меня было искушение присоединиться к ним, - признался Бучевски. - Это будет долгое путешествие. Но если бы я это сделал, я бы не догадался, что ты такой же помешанный на кино, и не поступил бы в аспирантуру по кинематографии!

- Действительно, - сказал Влад, но его улыбка признала, что истинная причина, по которой Бучевски не спал, заключалась в том, чтобы составить ему компанию.

- Должен сказать, что если я превратился в потребителя энергии, то, по крайней мере, благодарен за то, что все еще могу время от времени наслаждаться пивом, - сказал Бучевски.

- Наш вид относительно легко усваивает жидкости и ... перерабатывает их, хотя мы вряд ли нуждаемся в них на регулярной основе, что может быть еще одной частью представления о том, что мы пьем кровь, поскольку так редко употребляем твердую пищу. Однако, боюсь, в твоем нынешнем состоянии ты можешь ощутить только вкус; я иногда "пьянел" от избытка солнечного света, но алкоголь больше на нас не действует. Я действительно верю, что еда и питье также помогают нам в какой-то мере поддерживать себя, когда мы становимся старше. Я бы постулировал, что это обеспечивает форму... назовем это замещающей биомассой. Я был весьма удивлен, когда впервые осознал, что действительно снова проголодался, а наш аппетит к еде и питью никогда не становится больше, чем тенью того, что было, когда мы еще дышали. Однако еще через несколько десятилетий ты снова сможешь время от времени есть и наслаждаться хорошим стейком или салатом. Однако до тех пор я бы не рекомендовал этого делать.

- Да, понял эту часть для себя. Поговорим об изжоге! - Бучевски покачал головой. - Но, чувак, по мере того, как я продвигаюсь вперед, обдумывать это, кажется, становится все труднее, а не легче!

- Понимаю это. Это было трудно для меня, много раз. И я сожалею, что причинил тебе это без твоего разрешения. Это то, чего я всегда старался избегать, что бы ни говорилось в романах, фильмах или легендах.

- Не то чтобы у тебя был большой выбор, - заметил Бучевски. - Если бы ты этого не сделал, я был бы мертв - и Жасмин, Кэлвин и Франциско тоже. И все остальные на Земле, к настоящему времени, когда я думаю об этом теперь.

- Верно, - кивнул Влад. - И все же остается фактом, что я не спрашивал, и тот факт, что в противном случае вы бы умерли, не освобождает меня от этого. - Он на мгновение отвел взгляд, выражение его лица было обеспокоенным, затем снова перевел взгляд на Бучевски. - В первые дни, сразу после того, как я понял, что со мной произошло, я действовал не раздумывая - и без ограничений. Слишком многие из тех, кого я приводил в те первые дни, были еще темнее меня, и некоторые из них ... плохо отреагировали на то, что я с ними сделал. Действительно, некоторые из них....

Его голос затих, а выражение лица было мрачным.

- Я был вполне чудовищем до перемены, мой Стивен, - сказал он через мгновение. - Однако того, что я мог сделать после изменения, было достаточно, чтобы напугать даже меня, и некоторые из моих "детей" были намного хуже меня, когда их полностью коснулось изменение. Возьми Братиану, он самый старший из нас всех, после меня. На самом деле, он единственный оставшийся из моих первоначальных "детей".

- Что случилось с остальными? - тихо спросил Бучевски, и рот Влада сжался. Затем он посмотрел бывшему морскому пехотинцу прямо в глаза.

- Уничтожены, каждый из них - моей собственной рукой. У меня не было выбора. Слишком многие из них прошли через изменение только для того, чтобы скатиться в безумие... или еще хуже. И другие стали проявлять нетерпение из-за ограничений, которые я им навязывал. Они не видели причин, почему такие, как мы, не должны делать себя князьями или даже королями.

- Я отчасти могу это понять. Но почему этого не сделал ты? Я имею в виду, сделать себя князем или королем?

- Я был князем. У меня не было никакого желания снова взваливать это на свои плечи. Все, что это когда-либо приносило мне, - это горе и чувство вины, и когда я проснулся, было слишком поздно останавливать завоевание, которое уже было над нами к тому времени, когда я перестал дышать.