- Думаю, он прав, Дэйв, - тихо сказала Шэрон и ухитрилась улыбнуться мужу, когда посмотрела на него через плечо. - Кроме того, ты большой любитель научной фантастики. Ты должен был бы прыгнуть прямо на вершину этого!
- Кто-то однажды сказал, что "приключение" - это когда кому-то другому холодно, голодно, устало и страшно далеко-далеко от тебя", - криво усмехнулся Дворак. - На данный момент я чувствую себя слишком близким к этому, чтобы быть очень предприимчивым. На самом деле, - он спокойно встретил ее взгляд, затем посмотрел на своего шурина, - я напуган до смерти.
- Ты думаешь, может быть, остальные из нас храбрее? - мягко спросила Шэрон, протягивая к нему одну руку. Он поймал ее и подержал, затем снова посмотрел на плоский экран, когда видео снова прокрутилось само по себе.
В сети было много панического замешательства, отчаяния и (неизбежно) паранойи, разжигающих заговоры, но также по-прежнему поступало много того, что выглядело как достоверная информация, и он был рад, что Шэрон отслеживала это. С другой стороны, он должен был задаться вопросом, насколько тщательно был взломан интернет. Это был бы лучший способ отслеживать то, что человечество говорило само себе... и вставить то, что нападавшие на Землю хотели, чтобы человечество знало или верило, что это правда. Такого рода информационная война была бы его самым главным приоритетом, если бы он намеревался вторгнуться на планету, и он должен был предположить, что другая сторона, по крайней мере, так же умна, как и он. На самом деле, ему, черт возьми, лучше было бы предположить, что они были чертовски намного умнее, чем он сам!
Хорошей новостью было то, что, по крайней мере, на данный момент, его семья, вероятно, была в такой же безопасности, как вряд ли кто-либо другой на всем земном шаре. Старая хижина, раскинувшаяся на обратной стороне Коулд-Маунтин, над верховьями Литтл-Грин-Крик в округе Джексон, Северная Каролина, находилась в национальном лесу Нантахала. Она была построена (а затем расширена... неоднократно) в 1890-х годах одним из наиболее своеобразных - и замкнутых - пра-пра-прадедушек Шэрон и Роба, и с тех пор оставалась в семье. Это было менее чем в миле от ближайшей дороги (хотя, по мнению Дворака, называть Коулд-Маунтин-роуд "дорогой" было бы несколько преувеличением), но их полуторамильная или около того извилистая "подъездная дорожка" вряд ли привлекала - узкая лента грязи с редкими участками щебня и другими участками голой скальной породы, которая прокладывала себе путь под переплетенными ветвями нависающих деревьев, пока она поднималась более чем на тысячу шестьсот футов, чтобы пересечь седловину между Коулд-Маунтин и горой Пантертейл. Даже точно зная, где она находится, ее никак нельзя было найти в Google Earth даже при максимальном увеличении, а сама хижина была почти так же невидима.
Семья приезжала в коттедж на лето с тех пор, как Роб и Шэрон были подростками, хотя на самом деле никто не жил в нем круглый год по крайней мере пятьдесят лет. Описание его удобств как "примитивных" означало бы оскорбление с отягчающими обстоятельствами вполне подходящего прилагательного, но это не было проблемой, поскольку семейные экспедиции больше походили на туристические вылазки, чем на что-либо другое.
Конечно, всегда существовал риск вандализма, но в этой конкретной части национального леса было мало движения, если не считать горстки заядлых туристов, а большинство туристов и охотников на самом деле довольно бережно относились к чужой собственности. Совсем недавно один из двоюродных братьев Уилсонов, который был рейнджером службы национальных парков, набрал достаточный стаж, чтобы несколько лет назад запросить - и получить - назначение в округ рейнджеров Хайлендс. С тех пор он присматривал за этим местом для них... и особенно за последние три года.
Это было тогда, когда Дворак и Уилсон (которые, по словам, по крайней мере, некоторых из их друзей, оба были политически где-то справа от гунна Аттилы, хотя, возможно, все еще слева от Чингисхана) решили воспользоваться советом национальной безопасности, чтобы разработать свой собственный план на случай национальной катастрофы или крупного террористического инцидента. Теракт в чикагском метро, в результате которого погибли трое двоюродных братьев Дворака, помог утвердиться этой идее.
Поэтому они решили превратить хижину в свое убежище. Она, безусловно, была достаточно большой, поскольку старый горец Уилсон был отцом значительного выводка. На самом деле, в семье ходили слухи, что он гордился своими странностями, хотя они никогда бы не признались, что одной из причин, по которой он жил так далеко в горах, было желание избежать соседей, которые могли бы догадаться, что он двоеженец... и что большинство дополнений к первоначальной структуре предназначались для дополнительных жен. Конечно, там не хватало удобств и современных приспособлений, но они более десяти лет говорили о переделке хижины, чтобы модернизировать ее и сделать более комфортной. Как только они, наконец, решили думать в терминах убежища, а не места для отпуска, эти разговоры переросли в действия. На самом деле, Дворак должен был признать, что они вдвоем увлеклись и вложили в "реконструкцию" гораздо больше усилий (и денег), чем когда-либо намеревались на самом деле.
Его любящая жена иногда обвиняла его в обсессивно-компульсивном расстройстве. Временами он был вынужден признать, что она действительно может быть права.
Старая хижина из камня и бревен была полностью переделана (и это был кошмарный проект для них двоих и Алека), тщательно защищена от непогоды, утеплена и обшита листовым материалом. Они также учли другие требования, такие как вода и электричество. К счастью, истоки Литтл-Грин-Крик находились вблизи коттеджа, поэтому (с Алеком, который снова "вызвался" помочь) они построили прочную каменную дамбу, чтобы образовалось водохранилище глубиной более двенадцати футов в самом глубоком месте. Проектирование такой амбициозной плотины оказалось выше их сил, но они обсудили проблему со своим другом, который оказался лицензированным (хотя и вышедшим на пенсию) инженером-строителем. Он очень старательно не спрашивал их о таких мелочах, как разрешения, и они официально ничего ему не заплатили за его "предложения" (сопровождаемые подробными чертежами)... хотя в итоге он каким-то образом получил пожизненное членство и привилегии бесплатной стрельбы в закрытом тире.
Не было никакой спешки наполнять их новый водоем-накопитель за одну ночь, поэтому они установили расположенный в основании шлюз в виде четырех труб большого диаметра с независимыми клапанами. При нормальном стоке ручья три из этих труб работали бы на полную мощность; при высоком уровне после сильных дождей все четыре из них вместе взятые, конечно, не смогли бы выдержать полный расход, поэтому их друг-инженер также предусмотрел стандартный переливной шлюз плюс аварийный шлюз "шторма столетия". Но оставив две трубы открытыми и две закрытыми, они смогли постепенно наполнять свой резервуар, не оказывая серьезного влияния на течение ручья, который впадал в реку Такаседжи примерно в миле ниже по течению.
К тому времени они увлеклись всерьез. Жучок "Ну и дела! Интересно, как мы можем сделать это еще лучше?" и их многочисленные дети радостно подталкивали их к этому, поскольку они считали весь пруд своим личным, приватным (и очень, очень холодным) местом для купания. Поэтому они установили два отдельных, но параллельных шланга из ПВХ для подачи воды к паре встроенных турбин Фрэнсиса, каждая из которых подключалась к независимому генератору. Ручей падал более чем на шестьсот футов на своем пути к Такаседжи, а шланги тянулись по прямой почти на пятьсот футов вниз по его крутому руслу от их водозаборов, на два фута ниже верха плотины. Это дало им общее вертикальное падение чуть более восьмидесяти футов до электростанции, где каждая турбина мощностью семь лошадиных сил приводила в действие отдельный микрогенератор, прежде чем вода возвращалась в русло ручья. Расход воды в ручье, как правило, был постоянным и надежным, и каждый генератор вырабатывал около ста двадцати киловатт-часов ежедневно. Даже один из них был бы довольно серьезным перебором для единственного домохозяйства, но это означало только, что в любой данный момент они могли позволить одному генератору простаивать. Кроме того, всегда было лучше осознавать, что у тебя больше возможностей, чем ты хотел, чем обнаруживать, что у тебя их меньше, чем тебе нужно, и они оба считали, что избыточность - прекрасная вещь.
Весь проект обошелся им в несколько тысяч долларов, больше ободранных суставов и мозолей, чем кто-либо из них хотел бы вспомнить, и слишком многих часов стояния в ледяной воде, в борьбе с раствором и речными камнями, в то время как их любящие семьи наслаждались обедами на пикнике и весело пили чай. На самом деле, после особенно оживленного предложения "совета" одним памятным днем Джессика закончила тем, что ее муж бесцеремонно окунул ее в воду. И каким-то образом - никто не знал как по сей день, честное слово! - Шэрон и Вероника точно так же упали в воду, когда их любящие мужья попытались помочь им спасти Джессику.
Они выполнили задачу - в конце концов - и они также установили резервный аварийный генератор в сборном подсобном здании за коттеджем, на всякий случай. (Избыточность! - сказал Дворак. - Прощай, избыточность! - В этот момент Уилсон ударил его по голове трехфутовой пластиковой трубой.) Затем им удалось (не без нескольких моментов, приправленных ненормативной лексикой) погрузить в грузовик три полиэтиленовых бака размером четыре на одиннадцать футов объемом в тысячу галлонов, чтобы обеспечить их топливом (и послужить запасом для транспортных средств, если до этого дойдет).