И когда они развернулись, стрелы нашли их.

Оруженосцы Кассана были в доспехах, их лошади - нет, а приказы Суордшэнка были холодными и жестоко прагматичными. Его оруженосцы не тратили стрел понапрасну на цели, защищенные нагрудниками и вареной кожей.

Они стреляли в лошадей.

Лиана попыталась закрыть уши, чтобы не слышать мучительных криков лошадей, поражаемых огнем стрел. Они не могли понять, что происходит, и она тоже хотела бы этого не делать. Хотела, чтобы эти крики не возвращались к ней в кошмарах. Хотела бы она, чтобы ее не заставляли убивать невинных, а не предателей на спинах этих лошадей.

И все же, даже сквозь слезы, она непоколебимо выбирала свои цели, и вся передняя шеренга оруженосцев барона Кассана рухнула в руины.

Тяжесть огня поразила Кассана.

Он был уверен, что воины Мархоса, должно быть, понесли тяжелые потери в бою с наемниками, и он знал, что у них больше не было зданий, которые можно было бы использовать в качестве укрытия. Какие сумасшедшие будут стоять на открытом месте и пытаться использовать огонь из лука, чтобы сорвать кавалерийскую атаку?!

И все же это было именно то, что они сделали... и это сработало.

Менее половины лошадей, которые упали, на самом деле были поражены стрелами. Остальные врезались в своих мертвых или раненых товарищей, падая, сбрасывая своих всадников, во многих случаях перекатываясь через этих всадников и раздавливая их при собственном падении. То тут, то там горстке людей удавалось пройти, не будучи сбитыми или не упав с другой лошади, только для того, чтобы столкнуться с препятствиями, разбросанными на их пути. Некоторые кони встали на дыбы, сбросив своих всадников, и завизжали в панике, обнаружив пламя прямо на своем пути. Другие ломали ноги на тачках или кучах дров, невидимых для них в дыму, пока не стало слишком поздно.

Кассан злобно выругался, наблюдая, как атака соскользнула на нет. Она остановилась в сугробе мертвых или визжащих лошадей, а колонна позади них уплотнилась, не в силах продвигаться вперед, теряя инерцию и колеблясь в замешательстве.

- Ваше величество!

Лиана обернулась, когда закричал сэр Джерхас Мэйсбирер. Главный советник взял лук упавшего оруженосца, чтобы усилить оборонительный огонь, как и большинство выживших придворных и слуг, и занял позицию на одном фланге их опасно короткой линии. Он встал слева от Лианы и... в последнем ряду перед королем.

И слишком далеко, чтобы вмешаться, когда сэр Беншейр Броудэкс, лорд-правитель Голден-Хилл, бросил свой собственный лук, выхватил кинжал и повернулся к королю.

Крик Мэйсбирера предупредил Мархоса, но Голден-Хилл уже был слишком близко для королевской сабли. Мархос выронил клинок, потянулся за кинжалом, затем ахнул, когда Голден-Хилл прошел мимо его хватающей руки. Это был не чистый удар, королю удалось частично заблокировать его, отклониться так, что он вонзился в мясистую часть его плеча вместо сердца, но Голден-Хилл с рычанием отвел клинок, и никто другой не смог добраться до него вовремя. Он снова ударил, отчаянно желая прикончить короля и сбежать в суматохе боя, и тут короткий меч вонзился ему в позвоночник. Он изогнулся, открыв рот в беззвучном крике, выронил кинжал, и Лиана Хэйнатафресса сбросила его тело со своего клинка и снова повернулась лицом к оруженосцам Кассана.

- Сейчас!

Даже удушливый дым и потрескивающее пламя не могли подавить инстинкты, натренированные на полусотне полей сражений. Теллиан Боумастер и Датгар могли читать темп битвы так, как бард читает эпическую поэму. Ни один из них не смог бы объяснить, как, но они точно знали момент, когда заряд Кассана израсходовался. Когда он отшатнулся, его сила уменьшилась сама по себе, как тетива лука, согнутого на грани перелома.

И в этот момент они бросились в атаку.

Конечно, это было нелепо. Там было всего два скакуна и один всадник ветра, а во дворе собралось почти сто конных оруженосцев. Возможно, скакуны были огромными и могущественными, но даже они не могли противостоять таким шансам. Это было очевидно.

Но никто им этого не сказал, а даже если бы кто-то и сказал, им было бы все равно. Не тогда, когда смерть двух братьев горит в их сердцах и душах. Не с их дочерью и сестрой ветра, борющейся за свою собственную жизнь. Не сейчас, когда жизнь их короля висит на волоске.

Они врезались в остановившихся боевых коней, как молнии. Сабля Теллиана оставалась в ножнах. Вместо этого он выбрал боевой топор, привстав в стременах, размахивая обеими руками и всей силой спины и плеч, доверяя своей броне отражать любые удары, которые кто-то наносил в ответ, пока он рубил головы, кисти и предплечья. Брызнула кровь, когда он разрезал плоть и кости, а Датгар был тараном. Он ворвался в ряды боевых коней с высоким, свистящим криком ярости, как ломовая лошадь, переезжающая детских пони.

- Маркос! Маркос! За короля!

Лошади заржали, отчаянно пытаясь убраться с пути Датгара, но уклониться было некуда, и Теллиан проревел свой боевой клич, когда он и его скакун буквально поскакали вниз по конным оруженосцам Кассана. Они пробили брешь из раздавленных тел, как лошадей, так и людей, в самом сердце атаки своих врагов, и Гейрфресса атаковала рядом с ними. Больше и сильнее даже Датгара, голубая звезда ее отсутствующего глаза сияла ослепляющей яростью, копыта были как молоты, челюсти как топоры, и наполнены яростью, на которую было страшно смотреть. Она пронеслась по двору, как ураган каштанов, а затем она и Датгар прорвались через дальнюю часть колонны, резко повернули влево и затормозили, остановившись на одном фланге этой короткой шеренги оруженосцев.

Это было уже слишком.

Оруженосцы Кассана, возможно, и были готовы продолжить эту атаку, продолжать атаковать, но их лошади - нет. Они отшатнулись, развернулись и с боем пробились обратно от стен охотничьего домика, из дыма, огня и крови, которые поглотили так много их товарищей, и они унесли Кассана и его оруженосцев с собой.

Кассан с трудом остановил своего несущегося в панике скакуна.

Боевой конь дрожал под ним, фыркая, мотая головой, все еще сопротивляясь удилам, но барон железной рукой удерживал его под контролем. Он повернул его, заставляя повернуть назад, и увидел, как Стоунблейд остановил своего коня рядом с передовым отрядом роты, которую он держал в резерве. Нагрудник капитана был забрызган чужой кровью, очевидно, и челюсть Кассана сжалась, когда он натянул поводья рядом с оруженосцем и увидел выражение лица Стоунблейда... и никаких признаков Хорсмастера.

- Ты был прав, - быстро сказал он, прежде чем Стоунблейд смог заговорить. - Нам следовало пойти туда пешком.

Это признание, казалось, хотя бы отчасти смягчило гнев капитана, и Стоунблейд глубоко вздохнул.

- Что сделано, то сделано, милорд. - Его мрачный голос был резким. - Но я думаю, что нам лучше подготовиться к следующей атаке.

- Согласен, - коротко сказал Кассан.

Капитан, казалось, колебался на грани того, чтобы сказать что-то еще, и на мгновение между ними возникло напряжение. Затем этот момент прошел, и Стоунблейд отвел взгляд.

- Тогда я позабочусь об этом.

Он резко кивнул своему барону и начал выкрикивать приказы, а Кассан наблюдал за ним. Затем он взглянул на Тармака Дирксона, и его личный оруженосец оглянулся... и медленно кивнул.

- О, перестань суетиться, Джерхас! - раздраженно сказал король Мархос.

- Но, ваше величество...

- Перестань суетиться, я сказал. - Король покачал головой. - Это больно, ясно? Я признаю это. Но мне точно не грозит опасность истечь кровью до смерти, и у нас есть другие причины для беспокойства.

Главный советник выглядел так, как будто хотел возразить, но сжал челюсти, и Мархос удовлетворенно хмыкнул. Повязка на глубокой ране в его плече образовала нескладный комок под окровавленной туникой, и он выглядел немного бледным, но его голубые глаза были ясными и сверкали гневом.

- Во второй раз нам так не повезет, - категорично сказал он Теллиану, и барон был вынужден кивнуть.

- Вероятно, нет, ваше величество. Даже Кассан будет достаточно умен, чтобы не собирать кавалерию подобным образом снова. Они либо протолкнут колонну пехоты через ворота, либо нападут на нас через стену, как это сделала первая партия.

- Почему, во имя Фробуса, они не сделали этого в первый раз? - потребовал кто-то, и Теллиан пожал плечами.

- Потому что он думал, что его способ сработает, - сказал он. - И потому что весь этот дым, - он указал на толстые столбы, поднимающиеся от горящего дерева, - привлечет чье-то внимание. И когда это произойдет, люди, которые это увидят, будут помнить визит короля сюда. Ему нужно закончить это до того, как появятся какие-нибудь несчастные свидетели.

- Думаю, что может быть и другая причина, милорд, - сказала Лиана, старательно не называя его отцом. Он посмотрел на нее, и она поморщилась. - Ради неразберихи, - сказала она.

- Ты имеешь в виду, чтобы создать возможность для Голден-Хилла? - сказал Суордшэнк, свирепо глядя на элегантно одетый труп, который один из оруженосцев Суордшэнка оттащил в сторону и взвалил на груду тел, сваленных в ужасный бруствер для их позиции.

- Нет, милорд. - Лиана покачала головой. - Или, по крайней мере, не в первую очередь для него. Я совсем не уверена, что он был частью плана с самого начала. Думаю, он просто понял, что положение его покровителей безнадежно, если его величество выживет. Он думал, что увидел возможность убедиться, что вы этого не сделали, ваше величество, но я сомневаюсь, что Кассан даже осознавал, что он был здесь. И даже если Голден-Хилл был частью заговора с самого начала, как Кассан мог быть уверен, что он все еще жив?

- Тогда зачем создавать путаницу? - спросил главный советник.