Глава 13

Свидание было колоссальной ошибкой.

Не только мужчина. Хотя он, конечно, тоже был ошибкой.

Каким-то образом ей удалось продержаться в течение всего дорогого ужина из пяти блюд в одном из новых городских ресторанов с известным шеф-поваром. Место, которое даже она не смогла бы забронировать, если бы ее спутником не был кузен шеф-повара.

Его звали Кит, и он был очень милым. На самом деле, даже лучше, чем милым. Он был просто очарователен и совершенно великолепен. У него была такая копна светлых волос, которая идет только крепко сложенным мужчинам и не выглядит по-юношески, а его улыбка была широкой и белоснежной. Он даже рассказывал хорошие шутки.

Но ее смех был хрупким. Ее улыбка была натянутой. Ее аппетит был вынужденным.

Она бы убила себя за то, чтобы свернуться калачиком на диване Митчелла с бейсбольной игрой и посредственной едой на вынос.

Что с ней было не так?

Когда Кит предложил зайти в ближайший «Brandy Library», чтобы выпить по стаканчику, она хотела сказать «да». Но вместо этого она проболталась о том, о чем думала с тех пор, как утром села в поезд на работу: — Я хочу домой.

Кит понимающе подмигнул ей и без слов оплатил счет. Она понимала, о чем он думает: что все это часть игры, что, прервав свидание, он будет жаждать большего.

Разве не в такую же игру она играла с Митчеллом всего несколько недель назад?

Только Митчелл не играл. Ее грудь сжалась. Митчелл.

— Так я смогу увидеть тебя снова? — спросил Кит, положив руку ей на талию и выпроводив ее из фойе ресторана. Джули ждала молнии, шипения, которое она почувствовала, когда Митчелл положил руку на то же самое место и пустил фейерверк по ее позвоночнику.

Ничего.

— Было бы неплохо, — услышала она свои слова, когда подняла руку, чтобы вызвать такси. — Позвонишь мне?

— Конечно, детка.

Детка. Бе.

Джули взялась за ручку двери, как только такси остановилось перед ней, но Кит сделал это слишком быстро, нежно взял ее за руку и провел другой рукой по ее спине. Его глаза остановились на ее губах, и на мгновение прежняя Джули почувствовала легкий трепет триумфа. Встряхнула стариной, не так ли, старушка?

Но новой Джули захотелось блевать.

Она не знала этого мужчину. И уж точно не хотела его целовать.

— Спокойной ночи, Кит, — сказала она, крепко толкнув его в грудь. Она попыталась дерзко подмигнуть, но, судя по его озадаченному хмурому лицу, это больше походило на припадок.

Джули назвала водителю свой адрес, не оглядываясь на Кита. За последние годы это было одно из провальных свиданий. Она ждала укола сожаления и ощущения провала.

Ничего.

Ресторан оказался недалеко от ее квартиры, и уже через несколько минут Джули швырнула таксисту двадцатку, не потрудившись дождаться сдачи.

Мне нужно попасть внутрь. Почему она думала, что сможет справиться с этим? Именно сегодня. Из груди вырвался придушенный всхлип. Ей следовало послушаться Райли и Грейс и дать себе выходной. Она всегда брала выходной 30 июня. Отпуск от работы, от свиданий. День отдыха от жизни. Это был единственный день в году, когда Джули позволяла себе предаваться унынию.

Она порылась в сумочке в поисках ключей. Черт. Из-за блеска слез содержимое сумочки превратилось в одно большое пятно. Она была готова потерять самообладание посреди улицы.

Она подумала о том, чтобы позвонить Райли и Грейс, но она твердо решила продержаться одна. Она всегда справлялась одна. Нет необходимости нагружать кого-то еще своим багажом проблем.

— Джули.

Голос был настолько неожиданным, что она дрожащими руками уронила сумочку на землю, рассыпав все вещи.

Она опустилась на колени, не глядя на него.

— Что ты здесь делаешь?

— Я звонил тебе. Твой телефон весь день переводил на голосовую почту. Я волновался.

— А тебе не приходило в голову, что он переводил на голосовую почту не просто так? Что я не хочу разговаривать? — её грубый тон должен был отпугнуть его.

Уходи. Не смотри на меня такую. Никому не позволено видеть меня такой.

Но вместо того, чтобы уйти или огрызнуться, Митчелл присел рядом с ней, чтобы помочь ей поднять сумочку, как будто не замечая ее грубого тона и стервозных слов. Он забрал ключи, прежде чем она успела их выхватить, и держал их на расстоянии вытянутой руки.

— Давай заведём тебя внутрь.

Она хотела зарыться в землю. Хотела сказать ему, что ему здесь не место. Что он ей не нужен. Что она не хочет его. Но когда он взял ее за руку и мягко потянул вперед, она позволила ему. И когда он открыл дверь в ее дом и в ее квартиру, и провел ее внутрь, она позволила ему сделать и это.

И когда она разрыдалась, как только за ними закрылась дверь, она позволила ему взять ее на руки и крепко обнять, как будто он мог снова собрать ее воедино.

Возможно, он мог.

Джули не представляла, как долго она рыдала у него на плече, одна его большая ладонь успокаивающе гладила ее по спине, а другая прижимала ее влажное лицо к своей шее.

В конце концов ее влажные всхлипывания перешли в сухую икоту, и он, как самый добрый друг, вытер ее лицо теплым полотенцем и порылся в ее ящиках, пока не нашел безразмерную футболку и ее потрепанные шорты.

Нежные руки сняли с нее облегающее платье для первого свидания и опустили мягкую футболку ей на голову, не сделав ни одного замечания по поводу сексуальности платья.

Она стояла, как измученный ребенок, пока он откидывал одеяло и аккуратно укладывал ее в постель. Джули попыталась сказать «спасибо». Попыталась сказать, что ей очень жаль. Но ничего не вышло, кроме сухого всхлипа.

— Я принесу тебе воды, — прошептал он, его руки играли с кончиками ее волос, прежде чем исчезнуть на кухне.

Джули закрыла глаза, которые были настолько сухими, что в любой момент могли потрескаться, и свернулась калачиком на боку. Так было каждый год. Каждый год она говорила себе, что в этом году она не будет плакать. Что это будет год, когда она справится с этим, как взрослая. Этому году не суждено было стать таким.

Хотя он ознаменовался одним очень неожиданным событием: впервые она проходила этот этап не одна.

Митчелл вернулся в комнату, и она с жадностью приняла воду, ее прохладная влажность облегчила першение в горле. Он наблюдал, как она пьет, а затем молча забрал у нее пустой стакан и поставил его на тумбочку, как будто она была больным ребенком, нуждающимся в уходе. И, возможно, на сегодняшний вечер так оно и было.

Она ждала, когда начнутся вопросы.

Что это было? ПМС?

Хочешь поговорить об этом?

Она не хотела. Она не говорила об этом ни с кем, даже с Райли и Грейс.

Но вопросы не начинались. Он просто молча наблюдал за ней, его голубые глаза безмолвно спрашивали, что он хочет знать. Остаться или уйти?

Она должна была сказать ему, чтобы он уходил. Он не должен был быть здесь.

Вместо этого она протянула руку и коснулась кончиками пальцев его руки.

Останься.

Без слов он разделся до майки и трусов, и забрался в постель позади нее. Он притянул ее спиной к своей твердой груди, передняя часть его бедер обхватила заднюю часть ее бедер. Крошечный вздох удовлетворения вырвался наружу, как будто его вырвали из самой глубокой, самой сокровенной части ее тела.

Не то чтобы она раньше не ночевала с парнем. Ночевала. Однажды.

Но никогда прежде она не спала с мужчиной без секса. Это был первый раз, когда объятия были для комфорта, а не по посткоитальной привычке. Джули была удивлена, насколько правильным было это ощущение. Она всегда думала, что если она позволит кому-то заботиться о себе, это будет похоже на жалость.

Вместо этого она чувствовала, что нашла в ком-то ощущение уюта, дома.

В последний раз она чувствовала это двадцать лет назад, когда мама с любовью собрала волосы для маленькой девочки-балерины Джули в пучок и отправила ее на балет, пообещав, что они с папой и Адди будут наблюдать за ней из зала.

Это обещание мама не сдержала. Вместо этого приехала полиция.

С тех пор каждый год в годовщину гибели своей семьи Джули проводила как можно больше дней и ночей в одиночестве, решив, что никто и никогда не сможет заманить ее в чувство ложного обещания.

Разумеется, рационально она понимала, что мать не виновата в том, что не сдержала свое обещание. В автомобильной аварии вообще никто не был виноват. Но рациональность не имела шансов против самозащиты.

Джули не осознавала, что произнесла все вслух, пока не почувствовала, как Митчелл напрягся позади нее и притянул ее еще ближе, его рука скользнула по ее животу, а затем скользнула вверх между грудей.

Над ее сердцем.

— Мне жаль, — прошептал он ей в волосы.

Правильность его простого ответа потрясла ее, и она чуть не зарыдала от сожаления о том, как она с ним обращалась. Она не только втянула его в фиктивные отношения, но и пошла на свидание с другим мужчиной, как будто то, что их связывало, было одноразовым.

Она нервно сглотнула. В последней части, по крайней мере, она могла признаться.

— Сегодня вечером у меня было свидание, — сказала она едва слышным шепотом.

Рука, лениво гладившая ее волосы, замерла на несколько секунд, и она приготовилась к тому, что он отстранится. Бросит ее. Вместо этого он возобновил свои медленные, успокаивающие поглаживания ее головы.

— Скажи что-нибудь, — умоляла она.

— Он тебя поцеловал?

Она нервно облизнула губы.

— Нет.

— А ты хотела, чтобы он это сделал?

Джули начала поворачиваться к нему лицом, но он удержал ее.

— Нет!

— И ты приехала домой рано. Одна.

— Да, — прошептала она.

— Тогда я бы сказал, что мне не о чем беспокоиться.

— Но Митчелл...

— Шшш. Засыпай.

Джули зажмурила глаза, пытаясь отгородиться от невероятной доброты этого человека. И когда ей показалось, что она услышала его шепот «Я люблю тебя», она отбросила и это.

Потому что он не мог ее любить. Или, по крайней мере, не хотел. Во всяком случае, не так скоро.