- Я не говорю, что Империя Чарис пришла к нашим берегам исключительно из любви, которую все дети Божьи призваны разделять друг с другом. Не буду говорить вам, что мирские амбиции, соперничество князей, ссорящихся из-за безделушек и иллюзии власти, не сыграли никакой роли в том, что здесь произошло... или в том, что произошло в проливе Даркос, когда продажные люди в Зионе послали наших сыновей и братьев уничтожить тех, кто осмелился отвергнуть их собственную коррупцию. Люди есть люди. Они смертны, подвержены ошибкам, несовершенны, подвержены амбициям и ненависти этого мира. Они и есть все это. И все же, несмотря на это, они живут в Божьем мире, и Бог может - и будет - использовать даже их слабости для Своей великой цели. И когда я смотрю на Его мир, когда я размышляю над Его словом, - снова руки нежно погладили лежащую перед ним великую книгу, - я вижу, что Он делает именно это. Я говорю вам сейчас, и ни один "иностранный еретик" не вложил слова в мои уста, то, что Церковь Чариса говорит вам о коррупции, упадке, зле "храмовой четверки" и тех, кто служит их воле, - это собственная Божья правда, донесенная до нас в бурю войны, потому что во время спокойствия Божья Церковь не услышала бы Его. Люди в Зионе, люди, которые считают себя хозяевами Божьей Церкви, не пастухи, а волки. Они служат не Свету, а самой глубокой, самой черной Тьме. И они не хранители человеческих душ, а враги Самого Бога, выпущенные на свободу, чтобы навлечь гибель Шан-вей на всех нас... если только те, кто действительно служит Свету, не остановят их и не низвергнут полностью.
- Божий меч был выпущен в мир, дети мои. Нам суждено жить в тени этого меча, и каждый из нас должен решить, где мы будем стоять, когда Его истина потребует от нас отчета. Этот выбор стоит перед каждым из нас. Мы игнорируем его на свой страх и риск, ибо те, кто не решат встать на сторону Света, в свое время окажутся отданными Тьме. Я умоляю вас, когда вы столкнетесь с этим смутным временем, выбирайте. Выбирайте! Встаньте на сторону Бога, поскольку Бог дает вам силу видеть это, и приготовьтесь к грядущему более великому и суровому испытанию.
Мерлин Этроуз встряхнулся и открыл глаза, позволяя изображениям, записанным крошечными датчиками, установленными внутри церкви святой Кэтрин, ускользнуть от него. Он сидел в своем кресле в Черейте, за тысячи миль от Мэнчира, ощущая вокруг себя сонную тишину дворца, и что-то глубоко внутри его сердца из молициркона, казалось, билось в тесной клетке из синтетических композитов его груди.
Сила и страсть проповеди Тимана Хасканса эхом отозвались в нем, движимые личной, горячей верой этого человека. Часть Мерлина даже сейчас хотела высмеять и опровергнуть эту веру, потому что, в отличие от Хасканса, он знал ложь, на которой она зиждилась. Он знал, какой на самом деле была Адоре Бедар. Знал, что во многих отношениях Жэспар Клинтан и Замсин Тринейр были намного, намного ближе к Эрику Лэнгхорну, чем когда-либо мог быть кто-то вроде Мейкела Стейнейра. Он страстно желал - страстно желал с глубиной и силой, которые шокировали его больше, чем немного, даже сейчас, - ненавидеть Тимана Хасканса за поклонение массовым убийцам, таким как Бедар и Лэнгхорн.
И все же он не мог. Он буквально не мог этого сделать и криво улыбнулся, размышляя о возвышенной иронии всего этого. Адоре Бедар была лично ответственна за промывание мозгов каждому колонисту, высаженному на планете Сэйфхолд, заставив его поверить, что он или она были созданы, наделены дыханием самой жизни, в тот самый момент, когда их глаза впервые открылись на этот мир. Она построила всю эту ложь, кирпичик за кирпичиком. Каждое слово "Книги Бедар", независимо от того, действительно ли она написала ее сама или ее просто приписали ей после ее собственной смерти, было посвящено поддержке этой лжи, укреплению принудительного здания церковной тирании.
И все же, несмотря на все это, именно орден Бедар - такие люди, как Тиман Хасканс, как Мейкел Стейнейр, - были во главе реформистского движения. Которое настаивало на том, чтобы взять слова Адоре Бедар и фактически применить их. Настаивало на привлечении к ответственности тех, кто развратил церковную власть.
Мерлин Этроуз не собирался совершать ошибку, предполагая, что любой, кто поддерживал Церковь Чариса, автоматически поддерживал и Чарисийскую империю. Мир - и работа человеческого сердца - были слишком сложны, слишком разнообразны, чтобы управляться таким простым параллелизмом. Тем не менее, Мерлин также знал, благодаря уникальной перспективе, которую ему предоставили его снарки, что гнев против коррупции храмовой четверки никогда не ограничивался исключительно королевством Чарис. Даже он не смог в полной мере оценить силу этого гнева, когда он бурлил под спудом, поскольку принудительная власть Церкви - и особенно инквизиции - удерживала его под поверхностью. Невидимо и неслышимо, где не разрешалось оспаривать авторитет и власть тех, кто сделал себя хозяевами Церкви.
Были и другие, подобные Хаскансу. Мерлин знал это с самого начала этой борьбы. Он никогда не сомневался, что они потребуют права высказывать свое мнение и свои сердца и в том, что касается Церкви Чарис, но он знал, что они осознают зло, которое постигло Храм. Он надеялся, что они обретут свой голос, когда удушающая рука инквизиции будет снята с их уст, и он был глубоко доволен, когда имя Тимана Хасканса возглавило список подтвержденных приходских священников в первом провозглашении Клейрманта Гейрлинга архиепископом Корисанды. Осознавал ли это сам Хасканс или нет, снарки Мерлина давным-давно открыли ему, что настоятель церкви святой Кэтрин был одним из самых уважаемых священников во всем Мэнчире. И на это была причина, причина, по которой Хасканс заслуживал то уважение, которое ему оказывали миряне столицы Корисанды, и не просто потому, что он был одаренным проповедником. Конечно, он был таким, но истинная причина, по которой его так уважали - даже любили - заключалась в том, что только самые слепые или циничные люди могли отрицать интеллект, честность и безграничную любовь, которые наполняли этого Божьего человека.
Он тоже человек Божий, - подумал теперь Мерлин. - Отфильтрованный через призму Церкви Ожидания Господнего или нет, Хасканс действительно нашел свой собственный путь к Богу. Как он сам говорит, он не единственный священник в Корисанде, который видел коррупцию в Зионе, но, черт возьми, в Мэнчире нет другого человека, который мог бы увидеть это более ясно... или осудить это более бесстрашно. И если бы я когда-нибудь сомневался в том, что Бог действительно существует, то находка такого человека в церкви прямо посреди Мэнчира доказала бы, что он есть.
Человек, который когда-то был Нимуэ Элбан, снова покачал головой, а затем, хотя ему больше никогда не понадобится кислород, сделал глубокий и очищающий вдох.
- Хорошо, Сова, - пробормотал он. - Теперь давай посмотрим на съемку из Мэнчирского собора. Я сомневаюсь, что архиепископ Клейрмант сможет победить, но давай дадим ему шанс попробовать.
- Конечно, лейтенант-коммандер, - послушно ответил далекий ИИ, и Мерлин снова закрыл глаза.