XII

- Ваши величества.

Князь Нарман Эмерэлдский поклонился, проходя мимо стражников за дверью в ответ на приглашение к завтраку. Кэйлеб и Шарлиэн сидели за столом у одного из окон зала. Было все еще темно, и безлунное, беззвездное зимнее небо было достаточно облачным, чтобы никто не ожидал увидеть солнце, даже когда оно наконец соизволит взойти. Час был немного ранний, даже для энергичных, молодых монархов, - размышлял Нарман. - С другой стороны, для него это было нечто большее, чем "немного рано", учитывая, что он предпочитал более неторопливый график, и на самом деле он не ожидал, что его вызовут на совещание еще до завтрака.

Помещение было оборудовано одной из новых чугунных печей литейного завода Хаусмина, ее труба выходила в дымоход огромного, но старомодного и намного менее эффективного камина, и в зале действительно было комфортно тепло, даже по субтропическим эмерэлдским стандартам Нармана. Высокий, дымящийся графин с горячим какао стоял рядом с таким же дымящимся чайником для чая, и оба они сопровождались чашками, тарелками и подносом, плотно уставленным булочками и кексами. До своего приезда сюда, в Черейт, Нарман никогда не сталкивался с булочками, посыпанными орехами и ягодами шиповника, но они были местным фирменным блюдом, и он с энтузиазмом одобрил их. Особенно когда они были еще горячими из духовки и в наличии было много свежего масла.

Он заметно оживился, увидев их, и не только потому, что еще не ел. Это было довольно важно для его реакции, но были и другие факторы. В частности, с тех пор, как он и Оливия обзавелись своими собственными компьютерами и доступом к компьютерным файлам Совы, его жена начала беспокоиться о его привычках в еде. Сам Нарман уже много часов с восторгом изучал те же самые файлы, но его интересовали совершенно другие их части. Он предположил, что был рад получить доступ к информации, рассказывавшей им правду о проблемах со здоровьем, которые Священное Писание понизило до заученного подчинения "религиозному закону", но он мог бы пожелать, чтобы эта информация не содержала таких слов, как "холестерин" и "атеросклероз". По его мнению, было достаточно плохо, когда обученные Паскуале целители суетились над ним из-за того, что он ел, не имея никакого представления о действительных причинах диетических предложений Паскуале.

Он улыбнулся при этой мысли, но затем его улыбка исчезла, когда он увидел выражения лиц императора и императрицы.

- Доброе утро, Нарман, - ответила Шарлиэн на его приветствие. Ее голос был вежливым, но в ее тоне было что-то жесткое, сердитое. Однако, что бы это ни было, по крайней мере, казалось, что оно не было направлено на него, за что князь был благодарен. - Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.

- Конечно, ваше величество.

Нарман подошел к указанному креслу, повернулся лицом к Кэйлебу и Шарлиэн через стол и посмотрел в окно позади них. Он сел, и Шарлиэн налила горячее какао и протянула ему. Он принял чашку, пробормотав благодарность, отпил глоток, затем поставил ее на стол перед собой, обхватив руками, в то время как обдумывал возможные причины своего неожиданного вызова. Его первой мыслью было, что это как-то связано с миссией Мерлина в Мейкелберг, но он наблюдал за "образами" разговора Мерлина с самим герцогом Истшером. Казалось маловероятным, что там что-то пошло не так, но если не это, то...?

- Простите меня, ваше величество, - сказал он, глядя на Шарлиэн, - но, судя по вашему тону, произошло что-то, чего я не знаю.

Его собственный тон и поднятые брови превратили это утверждение в вопрос, и Кэйлеб издал резкий, уродливый смешок. Нарман перевел свое внимание на императора и склонил голову набок.

- Можно и так сказать, - сказал Кэйлеб. - Когда я проснулся этим утром, то обратился с помощью Совы к его данным. Обычно я так и делаю, и обычно у меня есть пара вещей, за которыми он следит, - конкретные вещи, которые меня особенно интересуют. - Он пожал плечами. - Большинство из них, честно говоря, не особенно впечатляют. Вы могли бы даже назвать их чисто эгоистичными. Например, такие вещи, как результаты и турнирная таблица по бейсболу в Старом Чарисе. Или слежение за Гектором и "Дестини". Что-то в этом роде.

Он сделал паузу, и Нарман понимающе кивнул. - Ну, одна из вещей, за которыми я заставил его следить, - это проповеди отца Тимана в Мэнчире. Не столько из-за их политических последствий, сколько потому, что они мне очень понравились на личном уровне. Поэтому сегодня утром я спросил его, как отец Тиман собирается выступить на проповеди в эту среду. - Лицо императора напряглось, а его голос стал резким и ровным. - К сожалению, в конце концов, он не будет проповедовать в эту пятидневку. Эти ублюдки Уэймина убили его позавчера ночью. На самом деле, они замучили его до смерти, а затем бросили его обнаженное тело на площади Грей-Лизард вчера утром.

Нарман напрягся, и его взгляд метнулся к Шарлиэн. Теперь он понимал ярость, сверкающую в ее глазах. Императрица с нетерпением ждала того дня, когда наконец встретится со священником, который стал духовным лидером корисандских реформистов. Он знал, как сильно она стала уважать Хасканса, и подозревал, что убийство священника, особенно по прямому приказу Уэймина, должно быть, перекликается с воспоминаниями о том, как так много ее собственных стражников было убито в результате планов другого высокопоставленного церковника убить ее.

- Сова уверен, что Уэймин лично заказал это, ваша светлость? - спросил он как можно более нейтральным тоном, решив адресовать вопрос Кэйлебу, и император издал звук, нечто среднее между рычанием и рычанием.

- О, он уверен, все в порядке. Этот ублюдок передал приказ через Хейнри Эймейлу.

- Понимаю. - Выражение лица Нармана было просто задумчивым, но что-то более жесткое и холодное блеснуло в глубине его обычно мягких карих глаз. - Должен признать, что немного удивлен его решением обострить ситуацию таким образом, - продолжил пухлый князь через мгновение. - Понимаю, что его связи с епископом-исполнителем Томисом и "северным заговором" являются окольными и ограниченными, но, несомненно, он должен знать, что их планы слишком незавершены для какой-либо прямой конфронтации с регентским советом и генералом Чермином.

- Очевидно, мы все в это верили, - сказала Шарлиэн. Теперь, когда Нарман знал, что произошло, он распознал в этом холодном, жестком тоне отголосок с трудом обретенной самодисциплины, которой так давно научилась королева-дитя. Было до боли очевидно, что потребовалось довольно много самодисциплины, чтобы контролировать гнев глубоко внутри нее.

- Однако, во что бы мы ни верили, - продолжала она, - мы ошибались.

- Не думаю, что это именно то, что произошло, - сказал Кэйлеб. Она посмотрела на него, ее глаза были значительно холоднее и ровнее, чем обычно, и он покачал головой. - Я имею в виду, он прекрасно понимает, что епископ-исполнитель и его светские приспешники еще не готовы к выступлению, и мы знаем, что он пытался координировать действия в Мэнчире, чтобы постепенно довести город до кипения. Чтобы взорвать ситуацию в тот момент, когда будет готов северный заговор. Это наводит меня на мысль, что должно было произойти что-то, что изменило его планы.

- Полагаю, что согласен с его светлостью, ваше величество, - сказал Нарман Шарлиэн через мгновение. Он протянул руку и начал рассеянно намазывать маслом еще теплую булочку. - Конечно, у Уэймина всегда была проблема с этими плохими коммуникациями. Ни о какой точной координации с Шайлейром, Сторм-Кипом и остальными не могло быть и речи. Тем не менее, было очевидно, что он признает необходимость координировать свои собственные усилия с ними, насколько это возможно, поэтому я сильно склонен полагать, что к этому решению его привел какой-то чисто местный фактор - тактический, можно сказать, а не фундаментальный сдвиг в его стратегическом мышлении.

По выражению лица Шарлиэн было очевидно, что кажущаяся отстраненность Нармана раздражала ее. Однако князя это не слишком беспокоило. К этому времени они с Кэйлебом знали его достаточно хорошо, чтобы она могла понять, как он обычно подходил к такого рода анализу. Это раздражение в ней пробудили ее собственные боль и гнев, и Шарлиэн Тейт Армак, несмотря на всю свою молодость, была более чем достаточно мудра, чтобы признать и это.

- У меня было немного больше времени, чтобы подумать об этом, чем у тебя, Нарман, - сказал Кэйлеб, потянувшись за своей собственной чашкой какао, - и полагаю, что на самом деле это было сочетание нескольких вещей. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что отец Тиман оказался более эффективным в объединении поддержки Церкви Чариса, чем ожидал Уэймин. И хотя я не думаю, что это было то, что на самом деле имел в виду отец Тиман, это вылилось, по крайней мере, в неохотное принятие империи Чарис среди значительной части населения столицы. Уверен, что Уэймин видел это, независимо от того, видели это Тиман и остальные реформисты или нет, и сомневаюсь, что его заботило влияние, которое это оказывало на его собственные планы и организацию. Если уж на то пошло, мы знаем, что он был обеспокоен количеством людей, которые начали потихоньку передавать обрывки информации о его операциях священникам, таким как Тиман. Итак, моя теория заключается в том, что он дошел до решения, что Тиман оказался неприемлемой помехой, и его следовало убрать. И то, как он убил его, и то, где он бросил тело, было предназначено чтобы... препятствовать не только коллегам-реформистам Тимана из духовенства, но и любым мирянам, которые могли бы быть склонны "сотрудничать" с ними.