ГЛАВА 7

Адель

В воскресенье тётя Шерил вернулась домой, полная энтузиазма и энергии. Я не знала, что происходило на съездах страховых агентов, но ей удалось вернуться загорелой. Она была высокой и стройной, как мой отец, с такими же светло-каштановыми волосами и носом с высокой переносицей. Она называла это римским носом, потому что это звучало более привлекательно, и, кроме того, этот термин создавал иллюзию, как будто мы могли быть родственниками Цезаря.

— Всё решено, — сказала она мне, таща свой багаж через гостиную. — Я не брошу свою работу до тех пор, пока меня будут отправлять в Орландо раз в год. Комната с видом на океан делает общение с моим боссом почти стоящим того.

Тётя Шерил была на десять лет моложе моего отца, но была человеком от природы организованным и эффективным. Она всегда заканчивала тем, что отвечала за всё, и именно так, как я предполагала, она в конечном итоге заботилась обо мне. Её дом был новым началом — дубль два — и она должна была помочь мне не облажаться на этот раз.

— Как прошли твои выходные? — спросила она.

Что я могла на это сказать? Должна ли я признаться, что полицейский пришел, чтобы допросить меня, потому что он думал, что я знала о столкновении автомобилей до того, как это произошло? Если я не скажу ей, и копы снова придут, она будет гадать, что ещё я скрываю. Я не хотела, чтобы она — и, следовательно, мои родители — узнали, что я слышу здесь демонов. Это только встревожило бы их или, что ещё хуже, заставило бы настаивать на том, чтобы я прошла дополнительное медицинское лечение. Я перестала думать, что врачи могут помочь с моей проблемой.

Я пожала плечами.

— Я работала в закусочной и делала домашнее задание.

Всё это правда. А затем, чтобы оправдаться, я добавила:

— Несколько парней из школы попали в автомобильную аварию. У них всё будет хорошо, но все только об этом и говорят.

В частности, я написала Жасмин и Хлое, девушкам, с которыми сидела за обедом, и попросила их узнать, как дела у друзей Леви. У Джейка были сломаны рёбра, у Кахо вывихнуто плечо, а у Оуэна сотрясение мозга.

Всякий раз, когда начинало закрадываться чувство вины, я напоминала себе, что не знала, когда и как произойдёт несчастный случай. Я даже не знала наверняка, что это будет автомобильная авария. Я сделала всё, что могла.

Тётя Шерил перестала тащить свой багаж и прищелкнула языком на мои новости.

— Я рада, что с ними всё в порядке, но именно поэтому твои родители не хотят, чтобы ты ездила в школу. Подростки совершают слишком много ошибок.

Она пару минут говорила о вреде переписки во время вождения и в итоге заставила меня снова пообещать, что я этого не сделаю.

— Я даже не смотрю на телефон, когда веду машину, — заверила я её.

— Хорошо. Я сказала твоим родителям, что сохраню тебя в целости и сохранности. Предпочтительно в рабочем состоянии, — она оглянулась через плечо, катя свой чемодан по коридору. — Я тайком пронесла пирог с лаймом домой в сумке. Тебе понравится. — Затем она исчезла в своей комнате.

Ну, я рассказала ей о несчастном случае. Если бы полицейский появился снова, я могла бы заявить, что собиралась рассказать ей о первом визите офицера, но отвлеклась на её трактат о правильном использовании мобильного телефона. Или с помощью ключевого пирога с лаймом.

Я решила, что секрет того, чтобы держаться подальше от неприятностей, заключается в том, чтобы иметь под рукой хороший предлог.

***

Когда я пришла в школу в понедельник утром, Леви стоял перед моим шкафчиком и ждал меня. Я полагала, что он захочет поговорить, хотя я представляла себе выражение его лица с чуть меньшей враждебностью и чуть большей благодарностью. Я не знаю, почему я вообще думала, что всё так обернется.

В его голубых глазах был вызов. Он напомнил мне картину, которую я однажды видела, изображающую Геракла с поднятым мечом: красивый, решительный и жаждущий крови.

Я подошла к нему.

— Привет, — сказала я с наигранным дружелюбием. — Ты загораживаешь мой шкафчик.

— Как ты узнала? — требовательно спросил он.

— Потому что те, что у тебя за плечами, помечены 209 и 207, так что я подумала, что есть довольно хороший шанс, что 208 — это...

— Как ты узнала, что произойдёт автомобильная авария?

Я скинула рюкзак с плеча.

— Я уже говорила тебе. У меня было плохое предчувствие.

Его глаза сузились.

— Чушь. У людей не бывает плохих предчувствий.

— У меня всё время плохие предчувствия. Особенно, когда парни пристают ко мне.

— Это часто случается?

— Пока только один раз за сегодня.

Он не пошевелился.

— Кто-то хотел, чтобы произошел этот несчастный случай, не так ли? Кто это был?

Я поставила рюкзак на пол.

— Я ничего не знаю об аварии, кроме того, что офицер сказал мне в субботу утром. И, кстати, спасибо тебе за то, что прислал его. Нет лучшего способа проснуться, чем во время допроса правоохранительными органами.

Леви покачал головой.

— Я знаю, что ты им сказала. Оуэн не был пьян.

— Ну, по тому, как он себя ведёт, иногда трудно сказать.

Как только я произнесла эти слова, я пожалела о них. Они звучали слишком резко, учитывая, что Оуэн только что выписался из больницы.

— Слушай, мне жаль, что твои друзья пострадали.

— Но не настолько сожалеешь, чтобы предупредить их, чтобы они не садились в машину. Твоё плохое предчувствие не распространялось на них?

Это задело. Я переминалась с ноги на ногу.

— Плохие предчувствия — это не точная наука. Я больше всего беспокоилась о тебе.

Он продолжал наблюдать за мной, но ничего не говорил.

— Ты действительно собираешься придерживаться этой истории? Ты знала, что я в опасности благодаря ”плохому предчувствию"?

— Да.

Больше он ничего не сказал. Казалось, он пытался вытянуть из меня побольше, ожидая признания.

— Я думаю, ты всё ещё не хочешь давать мне чаевые, — сказала я.

Он бросил на меня последний мрачный взгляд, затем оттолкнулся от моего шкафчика, стукнув по нему кулаком в процессе. Он зашагал по коридору, оставляя за собой клубы пара.

— Не за что, — пробормотала я.