Глава 26
«Геймдэй», «Геймдэй»! Хлопайте с нами целый день! Оунд умбол — наш герой, делай как мы и рот закрой! Виихуу! (встряхиваем помпонами)
Не имеет смысла, но рифмуется!
Четыре кандидата стояли на сцене, ожидая результатов. Оунд, казалось бы, безмятежно плавал, если только до этого вы никогда не были знакомы с умболами, и не уловили легкую дрожь его плавников и выпрямленного хвоста. Амфи выглядела уверенной, ее плечи были расправлены, спина прямая. Рядом с ней Прайсен Ол просто ждал, его лицо было красивым и пустым. Леди Вексин улыбалась, выглядя невинно бестолковой. Во время перерыва лес ее золотых украшений для волос был убран, остался только золотой гребень, похожий на кокошник, скромно украшенный фиолетовыми драгоценными камнями размером с виноградину.
На арене воцарилась тишина. Ората из процесса выбывания выжимала драму до последней капли. Видимо коронация мятежного короля Гахеи и почти полное уничтожение Дома вампиров не были достаточно захватывающими.
Включился большой центральный экран, расположенный над выходом к порталу, показывая таблицу, состоящую из четырех строк и нескольких столбцов, помеченных категориями оценки «Прогресса»: культура, медицина, наука и т. д. Последняя колонка была обозначена как «Общий балл».
— Для меня большая честь и привилегия объявить сейчас результаты игры, — провозгласил Гастон. — На третьем месте… Оунд из умбол!
Имя Оунда появилось в третьем ряду сверху с заполненным количеством баллов в его колонках. Умболы разразились своей версией аплодисментов, и мне пришлось отвести взгляд, потому что визуальная какофония машущих плавников и цветов была хуже, чем смотреть на стробоскоп.
Боковые экраны над секциями делегатов отображали подробную разбивку его статистики и стратегии. Его население было счастливым, его экономика была стабильной, хотя и немного менее разнообразной, чем могла бы быть, а уникальные военные подразделения, созданные им, без проблем защищали владения. Оунд сумел пройти всю игру, ни на кого не нападая. Вместо того, чтобы полагаться на завоевание грубой силой, Оунд подкрадывался к поселению, которое хотел аннексировать, и посылал туда своих миссионеров. Миссионеры строили школы, больницы и храмы, которые в скором нанимали бы на работу людей. Ему потребовалось бы пара поколений на идеологическую обработку населения, а затем те добровольно присоединились бы к нему.
Однако он не смог просчитать врожденный у гуманоидных существ трайбализм[20]. Его монорелигиозность создала пространство для предвзятости и дискриминации в отношении менее или иначе набожных. По мере того, как развивалась его наука, развивалось и свободное мышление, потому что наука зависела от того, чтобы подвергать сомнению все, а бог не мог позволить себе подвергаться сомнению. Ему пришлось подавить определенные отрасли естественных наук, чтобы подавить гражданские беспорядки, и за это у него сняли большое количество баллов.
— На втором месте… — прогремел Гастон, — … Прайсен Ол от каев! — Имя Прайсена Ола появилось в таблице на большом экране, во второй строке сверху. Его статистика и результаты заменили результаты Оунда на боковых экранах, предлагая подробный разбор его стратегии. Каи не аплодировали. Вместо этого они в ритмичном одобрении топали, вонзая свои шесть конечностей в пол.
Прайсен остановился на военной республике с ограниченными представительством, правами граждан и ориентацией на завоевания. Его нация быстро превратилась в безжалостную силу завоевателей. Прайсен не ввязывался в крупномасштабные войны. Он находил цель, которую, как он знал, мог захватить, и уничтожал ее, расширяя свою нацию по кусочку за раз. В течение первой половины игры он постоянно находился в состоянии войны, но это не мешало жизни простых граждан. В отличие от Бестаты, он вкладывал деньги в искусство, науку и торговлю. Его столица была сияющей жемчужиной цивилизации.
Однако он также полагался на рабский труд, и как только он исчерпал запасы варварских поселений в непосредственной близости от него, источник свободных рабочих иссяк. Переход на оплачиваемую рабочую силу оказался дорогостоящим и трудным. Инфляция в сочетании с нехваткой рабочей силы привела к коррупции и уклонению от уплаты налогов. В массивных ногах колосса начали появляться трещины, и две его неудачные попытки прорваться через чудовищные укрепления Никати только расширили их. Тем не менее, его баллы были на 62 очка выше, чем у Оунда.
Две девушки, оставшиеся на сцене, не могли более разительно отличаться друг от друга. Амфи стояла прямо, как шомпол, с каменным лицом, похожая на меч, который кто-то воткнул в пол. Она не прекращала теребить тяжелое серебряное ожерелье на своей шее, поглаживая его, словно это был талисман. Леди Вексин улыбалась Косандиону. Он наблюдал за ней с бесстрастным лицом. Она слегка подмигнула ему.
— На вершине таблицы лидеров, с впечатляющим результатом на целых 107 очков выше, чем у ее ближайшего соперника… — сказал Гастон.
Пауза затянулась. И растянулась.
И растянулась…
— Находится Леди Вексин из Храма Желания!
Амфи отступила на полшага назад. В секции Храма свита леди Вексин сняла вуали и размахивала ими, сверкая на половину галактики.
Баллы леди Вексин заполнили экраны, ее имя сияло золотым светом в самом верху таблицы. Она царила безраздельно. Она успешно перешла к монархии с демократически избранным законодательным органом. Она установила меритократию[21], позволив проявляться талантам, и гарантировала свободу вероисповедания, организовав представителей различных сект в «духовный совет», чтобы они могли давать ей мудрые советы и ссориться лично, а не через своих последователей. Она перенаправила пагубный трайбализм, развивая организованные виды спорта.
Ее торговая сеть была превосходной. Она ввела политику, которая предлагала дополнительные вознаграждения за открытия, поэтому ее караваны не только привозили разнообразные товары, но и узнавали о новых технологиях и культурах, а затем доставляли эти знания на родину, чтобы получить солидную выплату.
Несмотря на то, что она держалась подальше от крупных конфликтов, у нее были надежные вооруженные силы. Она позволила одному из поселений варваров развиться в цивилизацию из 3 городов, и когда она строила новые военные подразделения, она посылала их на границу с этим государством из трех городов, чтобы отражать их набеги и проводить небольшие вторжения, всегда останавливаясь перед завоеванием или истощением врага. Как только ее военные подразделения были закалены в этих войнах, она отправила их с караванами в качестве охраны. Ее народ был процветающим, здоровым, счастливым и гордился тем, что принадлежит к ее нации.
— Эта девушка — дочь своей матери, — пробормотала Калдения. Я посмотрела на нее.
— Ее мать всегда имела долгосрочные планы. Она действует так же. Принято считать, что невозможно построить фундамент для успешного развивающегося общества, не пройдя хотя бы краткий период рабства на ранних стадиях игры. Когда цивилизация находится в зачаточном состоянии, войны с небольшими поселениями обеспечивают постоянный поток пленных. В тех случаях низкий уровень технологий и образования, и крупные укрепления и стабильное снабжение продовольствием имеют решающее значение. Рабство — самый эффективный ответ.
— Рабство никогда не должно быть ответом.
— Вексин разделяет твое мнение. Она обошла его с помощью своей многоуровневой системы гражданства. Это требует очень глубокого понимания игры. Только один известный игрок использовал такую стратегию, и то он мог заставить ее работать только в половине случаев.
— Кем он был?
Калдения поджала губы.
— Отцом Косандиона.
Ох. Вся ее стратегия была данью уважения. Доминион был очень одержим этой игрой, и они не могли этого не заметить. Косандион тоже не пропустил бы это.
Я взглянула на Косандиона. Он изучал экран, казалось бы, глубоко погруженный в него.
— В отличие от некоторых, у нее есть талант. — Калдения уставилась на Амфи, как на червяка. — Печальное зрелище для Доминиона.
— И последняя из четырех — Амфи из Бехуна!
Имя Амфи появилось в нижнем ряду. У нее была основа для успешного государства, но война с Бестатой высосала все деньги из ее казны и деморализовала население. Она обыграла Бестату на 24 очка благодаря своим культурным достижениям, но проиграла Оунду на 7. Теперь она смотрела на экраны с каким-то странным расслабленным выражением лица.
— Я предполагаю, что это часть без вмешательства, — пробормотал Шон в наушник.
Мой пульс ускорился.
— Пожалуйста, сохрани ему жизнь.
— Дина, — сказала Ее Милость, настойчивость вибрировала в ее голосе. — Что бы ни случилось, это либо ослабит позицию Косандиона, либо сделает ее неоспоримой. Если ты решишь это за него, ты отнимешь у него победу. Обещай мне.
— Что, если он умрет?
— Тогда он не достоин сидеть на этом троне.
Мы с «Гертрудой Хант» были связаны. Потеря гостиницы вырвала бы мое сердце, но у меня остался бы Шон. Я любила его больше всего на свете. Калдения любила своего племянника. Ради его безопасности она пожертвовала всем, кроме своей жизни, и даже она была едва ли в сохранности и навсегда изменена. Косандион знал, что за ним охотится убийца. Должно быть, он принял меры, потому что заранее связался с Ассамблеей Хранителей. Калдения не стала бы рисковать его жизнью, если бы не была уверена в его приготовлениях.
Это шло вразрез со всем, чему меня учили.
Но Шон был с Косандионом. Небольшая гора, поддерживающая трон, была в основном треугольником, расположенным на боку, со склоном, обращенным к сцене. Вершина треугольника, где был установлен трон, находилась на высоте 20 футов над сценой. Нижняя часть треугольника, как и нижняя часть сцены, была скрыта в моих поддельных облаках. По горизонтали сцену от склона отделяло 15 футов свободного пространства. Атакующий должен был бы преодолеть эти 15 футов, затем взбежать по склону длиной 30 футов, минуя Ресвена и Миралитт, и только тогда он оказался бы на расстоянии удара. Это дало бы и Шону, и Косандиону время, чтобы подготовиться.