Калдения одарила его долгим взглядом, и хрупкость испарилась.
— И все же я жива и чувствую себя вполне хорошо. Вся галактика годами пыталась отделить меня от моей головы, и все же я здесь… какая там поговорка, дорогая? Живу, не тужу.
Косандион, наконец, повернул голову и посмотрел на нее.
— Я рад, что с тобой все в порядке.
Она посмотрела на него.
— Не нужно так серьезно относиться к этому, мой дорогой. Не забывай, я видела тебя в пеленках. Мало того, что у меня все хорошо, но ты, похоже, все еще нуждаешься в моей помощи.
Косандион поклонился.
— Спасибо тебе за Суркара.
— Это была мелочь. Не бери в голову. Ты — Суверен.
— А ты всегда будешь императрицей.
Ее Милость фыркнула.
— Императрицей чего? Я оставила этих дураков с сильной нацией, которая функционировала как хорошо смазанная машина. Менее чем за десятилетие им удалось расколоть ее на три ничтожных королевства, одно из которых перешло к тебе, умоляя принять его.
— Справедливости ради, они принесли нам замечательные минеральные богатства, — сказал Косандион, пряча улыбку в глазах.
— Я не спорю, что ты помог себе — галактика знает, что кто-то должен был спасти их от самих себя, но я не понимаю, почему ты оставил два других без присмотра. Ты должен убедить их присоединиться к тебе, мой дорогой, любыми необходимыми средствами. Преподнеси это как спасение дорогих братьев и сестер Доминиона. Это помогло бы твоему имиджу и дало бы военным занятие, прежде чем они начнут нервничать и мечтать о перевороте. Кто не рискует, тот не пьет шампанское…
Двое детей спустились по тропинке и остановились. Девочка лет пятнадцати или около того и мальчик на пару лет младше. Калдения увидела их и замолчала.
— Они знают, — тихо сказал Косандион. Она не ответила ему.
— Не хочешь поздороваться, тетя?
Она сглотнула.
— Да.
Косандион предложил ей руку и повел императрицу знакомиться с ее племянниками. Я осталась там, где была, предоставляя им уединение, в котором они нуждались.
Здесь никому не угрожала опасность.