Глава 12

Когда мы в последний раз расставались с Диной и Шоном, церемония представления закончилась, и все наслаждались одним из роскошных ужинов Орро. Дина вспоминала о полном эмоциональном срыве, который испытали гости Доминиона в гостинице ее родителей, когда узнали, что Калдения убила своего брата, отца Косандиона. Ужин закончился тем, что Ее Милость захотела «перекинуться парой слов» с Диной. О-о-о…

— Я хочу посетить леди Вексин.

Не этого я ожидала. Я отделила нас звуконепроницаемой перегородкой, так чтобы я могла продолжать следить за посетителями. К тому же я должна была сохранять спокойное выражение лица, в то время как Ее Милость повернулась к ним спиной, вероятно, чтобы они не могли читать по ее губам.

— Могу я спросить зачем?

— Я хочу поболтать.

Ее лицо говорило мне, что единственный способ получить больше — это выполнить ее просьбу и последовать за ней. К сожалению, мне все еще нужно было присматривать за переполненным обеденным залом.

— Один момент.

Я проверила два других обеденных зала. Бокал Шона был все еще наполовину полон, но Тони уже закончил и направлялся в мою сторону. Мгновение, и он появился из-за угла. Я опустила перегородку и подошла к нему.

— Не мог бы ты присмотреть за этой толпой, пока я выполню небольшое поручение?

Он одарил меня улыбкой.

— Это то, для чего я здесь.

— Спасибо. — Я повернулась к Калдении. — Я отведу вас к леди Вексин, Ваша Милость. Она может предпочесть не встречаться с вами, и, как вы знаете, мы охраняем частную жизнь наших гостей.

— Она захочет меня видеть, — сказала Калдения.

И это не звучало зловеще. Нисколько.

Мы вышли из обеденного зала и вернулись в большой бальный зал. Солнце садилось, и пока мы шли, комната переходила от дня к ночи, имитируя закат в столице. Пол и стены начали темнеть, постепенно приобретая голубой оттенок. Астрономические символы Доминиона окрасились в закатно-оранжевые цвета. С левой стороны, где небо потускнело, показался слабый край пурпурной луны, нежный и бледный, словно вырезанный из тюля. К тому времени, когда мы вернемся, она поднимется.

Пересечение большого бального зала заняло некоторое время. Мы прошли в длинный коридор, прерываемый арочными окнами от пола до потолка, из которых открывался вид на техасский закат над бескрайними полями.

— Ты не могла просто сделать то, что делаешь. — Калдения пренебрежительно махнула рукой. — Вместо того, чтобы заставлять нас идти всю дорогу пешком.

— Но как бы мы тогда прояснили ситуацию, Ваша Милость?

Калдения закатила глаза.

— Декорирование вам по вкусу?

— Оно едва ли адекватное.

Мы продолжали идти. Если бы мне пришлось совершить эту прогулку дольше, чтобы завершить этот разговор, я бы «сделала то, что делала». Мы продолжим идти, пока обе не скажем то, что должны были сказать.

— Ты должна была сказать мне, — произнесла Калдения.

— Я пыталась.

— Ты должна была сильнее пытаться.

Иногда лучшая защита — это вообще отсутствие защиты.

— Вы абсолютно правы, Ваша Милость. Это моя вина. Я приношу Вам свои извинения.

Калдения взглянула на меня. Если бы взгляды могли резать, у меня была бы большая рана прямо между глаз.

— Твоя неискренняя демонстрация кротости не успокоит меня.

— Конечно, нет.

Калдения остановилась.

— Вы устали, Ваша Милость? Не хотите ли присесть в кресло, чтобы немного отдохнуть?

— Какая наглость!

Я просто ждала.

— Я понятия не имела, что в тебе это есть.

— Нет, нету. Не всегда, но у меня был очень хороший учитель.

Калдения впилась в меня взглядом.

— Да, есть. И не забывай об этом.

Мы продолжили прогулку. Она прекрасно знала, что для того, чтобы рассказать ей о Суверене, мне пришлось бы пересечь личные границы, которые она установила. Она простила бы меня за то, что я уважаю ее желания, но она никогда бы не простила меня за то, что я попрала ее свободу.

Какая-то часть ее, должно быть, знала. Описание выбора пары должно было показаться знакомым, поэтому она, скорее всего, заподозрила это и предприняла сознательные или подсознательные усилия, чтобы избежать этого. Она никогда бы в этом не признается, но Калдения была одновременно проницательной и склонной к самоанализу. Ее ум был таким же острым, как и ее зубы.

— Ты хоть представляешь, сколько неприятностей принесет все это?

— Да.

— Я очень в этом сомневаюсь. Ты прыгнула в водоворот, и тебе грозит опасность утонуть.

— Если я действительно начну тонуть, не могли бы вы бросить мне веревку, чтобы я могла вытащить себя, Ваша Милость?

Она выгнула брови.

— Неужели у нас такие отношения?

— Это зависит от вас, Ваша Милость.

Я остановилась. Дальняя дверь в конце коридора устремилась к нам и остановилась в двух футах от меня.

— Если Суверену будет причинен какой-либо вред, Ассамблея заберет у меня гостиницу. Если что-нибудь случится с одним из постояльцев в мое дежурство, мне придется отдать гостиницу, поскольку я ее не заслуживаю.

— Ты угрожаешь мне потерей моего безопасного убежища? — Глаза Калдении вспыхнули.

— Нет. Вы гостья, Ваша Милость. Моя самая первая. Ваше благополучие и безопасность — мой главный приоритет. Я просто сообщаю вам факты. Я надеюсь, что, когда ситуация станет ужасной, вы дадите мне свое руководство, как делали это в прошлом. Вы все еще хотите видеть леди Вексин?

Она вздернула подбородок.

— Да.

Я постучала в дверь.

— Ее Милость Калдения ка рет Магрен хочет видеть леди Вексин Дион-Диан.

Дверь распахнулась, и мужчина-служитель в вуали с подведенными темным карандашом глазами, широкими плечами и загорелыми мускулистыми руками с поклоном пригласил нас войти. Мы последовали за ним внутрь.

Дверь вела во внутренний двор, вымощенный светло-коричневым камнем. Вокруг него вился ручей, впадая в широкий пруд. Красивые деревья с Фортуны склонились над голубым прудом, как стройные женщины, роняя в воду свои длинные ветви с лимонно-желтыми листьями. Богато украшенный деревянный павильон, примостившийся на берегу, утопал в пышных деревьях и декоративных кустарниках, усыпанных кроваво-красными цветами размером с большой пион. В павильоне леди Вексин полулежала в шезлонге, потягивая чай из чашки в форме цветка.

Она променяла свое великолепное золотое дерево на маленькую корону из сверкающих зеленых драгоценных камней, которая, вероятно, стоила миллионы, но казалась скромной по сравнению с ним. Шоколадно-коричневая прозрачная юбка скрывала ее ноги, закрепленная широким поясом светло-коричневого цвета, расшитым золотом. Пояс обвивался вокруг ее бедер, застегнутый на месте искусной золотой брошью, демонстрирующей зеленый драгоценный камень размером с грецкий орех. Бледно-розово-золотой топ обтягивал ее пышную грудь, оставляя обнаженным мягкий живот. Еще один широкий полупрозрачный пояс, на этот раз зеленого цвета, завершал наряд, стратегически ниспадая на плечи и талию. Она была босиком, и дюжина тонких браслетов украшала ее запястья и лодыжки.

Она увидела Калдению и поднялась одним плавным движением, склонив голову. Ее темные глаза сверкнули.

— Летере Оливионе! Вы оказываете мне честь.

— Приветствую, — сказала Калдения, ее лицо излучало угрозу. Ее Милость — воплощение радости.

Леди Вексин опустилась на кушетку. Все, что она делала, было прекрасно. Она была похожа на одаренного художника, который рисовал своим телом, а не кистью.

Появились слуги, поставили чай и закуски на боковой столик и бесшумно удалились, как ярко раскрашенные призраки.

Калдения внимательно посмотрела на леди Вексин, которая потягивала чай и хлопала ресницами.

— Ты похожа на свою мать. Она рассказывала обо мне?

— Да, Летере Оливионе. Довольно часто. — Леди Вексин кивнула, выражение ее лица стало серьезным и лишенным какой-либо хитрости.

— Тогда это будет быстрее и проще. Если ты помешаешь моим планам, я убью каждое существо в твоем маленьком Храме и взорву планету, на которой они находятся.

Тогда ладно.

— О, боже мой! — Леди Вексин открыла глаза так широко, как только могла.

Калдения прищурилась. Леди Вексин смотрела на нее в ответ с воплощенной невинностью.

Прошло несколько мгновений.

— Дина, — сказала Калдения. — Пожалуйста, оставь нас.

Я посмотрела на нее.

— Я не причиню ей вреда, — сказала Калдения.

Здорово. Теперь, если я откажусь, она воспримет это как оскорбление. Калдения никогда не нарушала данных мне обещаний, но всегда все могло произойти в первый раз.

— Вы хотите позволить Ее Милости остаться в ваших покоях? — уточнила я.

— Да, — сказала леди Вексин. — Это благословение — находиться в ее присутствии.

Благословение — это один из способов выразить это.

— Если у вас возникнут какие-либо трудности, назовите мое имя.

— Я так и сделаю, — пообещала она с серьезным выражением лица.

Почему у меня возникло ощущение, что надо мной потешаются?

Они обе смотрели на меня. Обе гостьи попросили уединения для своей беседы. Я мало, что могла сделать.

— Очень хорошо.

Я пошла прочь от павильона. Нравилось ей это или нет, «Гертруда Хант» была избранным убежищем Калдении. Мне просто оставалось надеяться, что она это помнит.

ЯМА ДУШЕГУБОВ БЫЛА 50 ЯРДОВ В ПОПЕРЕЧНИКЕ И 200 ЯРДОВ В ГЛУБИНУ. Даже если бы они встали друг на друга, они не смогли бы выбраться из нее. Три фута мутной воды, обогащенной питательными веществами, затопили края дна ямы. В центре небольшой островок предлагал немного сухой земли. Вверху мощный источник света имитировал лавандовое солнце планеты душегубов, меняя цвет между красным утренним, фиолетово-синим дневным и темно-фиолетовым вечерним.

Сейчас была ночь, и свет потускнел до цвета индиго, имитируя местные флуоресцентные облака. В этом рассеянном свете душегубы казались тенями, переплетением корней и ветвей, скользящих друг по другу, как черные змеи. К счастью для меня, у «Гертруды Хант» были отличные сенсоры, и изображение на моем огромном экране было кристально четким.