Мэл оставалась беззастенчиво голой; она держала, кроме всего прочего, пластиковый стаканчик. Тем временем Уолтер взял стул, прислонённый к задней стене, разложил его и поставил перед телевизором.

- Присаживайтесь, мистер Фартинг, - сказал Саед.

Фартинг ухмыльнулся всем.

- Нет.

Глаза Саеда расширились. Мэл вздохнула. И Уолтер достал внушительный нож.

- Что? - Фартинг рассмеялся. - Вы меня убьёте, если я не сяду на стул?

Саед уставился на него.

- Нет, но в зависимости от степени вашего непослушания, вы, вероятно, захотите умереть. Это очень много значит для нас, так что, пожалуйста, мистер Фартинг. Не создавайте трудностей. Это только заставит нас прибегнуть к неприятным мерам.

Мэл коснулась его плеча.

- Делай, как он говорит, дорогой. Ты не захочешь связываться с этими людьми - они больны на всю голову. Они могут проделать с тобой такую работу, какую ты себе представить не можешь, но они не дадут тебе умереть. Поверь мне на слово. Оставайся на их стороне и делай то, что они тебе говорят, и у тебя будет очень хорошая жизнь.

Фартинг уставился на неё, на её торчащую загорелую грудь, затем посмотрел на Саеда.

Затем он посмотрел на очень острый нож Уолтера. Уолтер, казалось, злобно глядел на него больше повязкой на глазу, чем настоящим глазом.

- Лёгкий путь или трудный путь? Почему бы не отложить на несколько минут свою воинственность и не посмотреть, что мы можем предложить?

Фартинг сел на стул.

- Хорошо! Хорошо!

Но теперь Фартинг в шоке смотрел на Мэл и Уолтера. Мэл вытянула руку, а Уолтер ножом сделал крошечный прокол прямо под уже подсохшим струпом. Явная боль заставила её стиснуть зубы. Другой рукой она держала стаканчик, и кровь капала в него. Когда Уолтер сжал её руку, кровь потекла быстрее.

Фартинг вспомнил, как порезал палец обо что-то, а потом высосал из него кровь - как раз перед тем, как ему показалось, что он смотрел телевизор. А сегодня утром, когда ему снились эти зверства, он уловил неприятный металлический привкус во рту, а потом заметил, что Мэл каким-то образом порезалась. Это были очень мрачные два и два, которые он сложил...

- Даже ни на минуту не думайте, что я буду пить кровь, - сказал Фартинг. - Вот для чего всё это? Пустые пакеты для сбора крови в тумбе под телевизором? А старуха, Элоиза, сказала, что Элдред и его "друзья" платили ей за её кровь...

- Элоиза? - удивлённо произнёс Саед. - Она ещё жива?

- Была в сумасшедшем доме, - сказала Мэл, - но, думаю, они выпустили старую клячу, а потом она растрепала что-то Фартингу.

Саед улыбнулся Фартингу.

- Во всяком случае, мистер Фартинг, в некотором смысле вы правы. Всё дело в крови, и так было всегда, с незапамятных времён. Или, я бы сказал, осквернённая кровь непосвящённого человека, такого, например, как Мэл или Элоиза. В таких людях недостатка нет: они готовы продать за бесценок свою Богом данную жизненную силу.

- На днях я порезал палец, а потом лизнул его, - начал Фартинг. - Потом включился телевизор. Значит, моя кровь тоже осквернена?

- Да, конечно! И точно так же, как вашего дяди до вас, - сказал Саед. - Самая осквернённая кровь из всех. Вы знаете, кем был Симон Волхв?

- Нет, чёрт возьми!

- Боюсь, самый нечестивый колдун из себе подобных. В первом веке он был известен как Злой Самаритянин и Первый Еретик. Он пытался купить себе место в окружении апостолов Иисуса. Он мог летать по воздуху, он мог поднимать вверх своих врагов, он мог воскрешать мёртвых и превращать неблагородные металлы в золото, мистер Фартинг, и это не сказки. Добавлю, что Симон Волхв - прямой предок ваш и вашего дяди.

Фартинг пытался понять, в какую логику верят эти безумцы.

- И - дайте угадаю - это значит, что теперь у меня есть его силы? Что ж, мне неприятно говорить вам это, но я не летаю, а вы уж точно не парите под потолком.

- Не столько его силы, мистер Фартинг, сколько его способность добиваться благосклонности.

Ухмылка Фартинга начала постоянно появляться на его лице.

- Понятия не имею, о чём вы болтаете! Вы все спятили!

Саед улыбнулся.

- Это ожидаемая реакция; в конце концов, вы всего лишь человек. Посмотрим, что вы будете чувствовать, когда мы закончим небольшую демонстрацию, - он посмотрел на Уолтера. - Приведи остальных, Уолтер.

- Девчонку тоже?

- Конечно! Карен такой же член нашего братства, как и любой из нас...

- Вот как вы называете это? - возмутился Фартинг. - Братство? Я называю это культом сумасшедших. Дьяволопоклонники? Серьёзно? Колдуны?

- Я не буду говорить, мистер Фартинг, пока вы не увидите то, что мы должны вам показать. У меня сегодня особенно хорошее настроение. Вы не захотите видеть меня в плохом, - а затем он повернулся, когда Уолтер снова вошёл в комнату, сопровождаемый молодой девушкой, Карен (которая теперь была одета) и ещё двумя взрослыми людьми. Очень толстый мужчина в спортивной куртке и брюках с серебристыми волосами был представлен как "Кирилл, один из знаменитых российских олигархов". Он коротко кивнул Фартингу.

- Для меня это большая честь, - обратился он к Фартингу с русским акцентом.

Стройная, привлекательная женщина лет сорока или пятидесяти была "Асениэт, весьма влиятельной женщиной в министерстве обороны Турции". Женщина распутно улыбнулась Фартингу, от чего у него по спине побежали мурашки.

- Встреча с вами, сэр, такое важное событие. Я сожалею только о том, что слишком стара, чтобы рожать от вас детей.

"Ну вот и славно, не судьба", - подумал Фартинг.

В этой женщине было что-то сильно манящее. Но более сильный озноб пробежал по его спине, когда он заметил, что Карен, четырнадцатилетняя девушка, тоже ухмылялась ему и только один раз очень быстро провела рукой между ног. Фартингу показалось, что у него в животе внезапно закрутились змеи. Саед ухмылялся.

- Мистер Фартинг не верит ни в законность нашего братства, ни в силу родословной его и его дяди.

- Тогда предлагаю исправить эту поспешность, - сказал Кирилл, а затем вынул из куртки маленькую коктейльную вилку.

- Ублюдок! - закричал Фартинг.

Сзади Уолтер моментально всадил в него с полной силой кулак, и вдруг Фартинг беспомощно обмяк на стуле.

Саед продолжал:

- Если вы откажетесь пить этот стаканчик крови, Кирилл выколет вам глазное яблоко своей вилкой, а если вы не верите, что он способен на такое...

Саед снова достал свой мобильный телефон и открыл видеогалерею, а затем поднёс её экран к глазам Фартинга. Фартинга чуть не вырвало.

- Вы, чёрт возьми, психованные куски дерьма!

На видео Кирилл медленно выкапывает глазное яблоко из черепа человека. Хуже всего было то, что жертвой была маленькая девочка, даже моложе Карен. Из телефона донёсся визг, как у чайника; Фартинг подозревал, что этот звук будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

- Больные подонки... - Фартинг больше не мог даже кричать.

- Итак, мистер Фартинг, - продолжил Саед. - Что будем делать?

Коктейльная вилка зависла.

- Просто сделай это, Фартинг, - умоляла Мэл. - Эти люди не шутят. Не порти себе всё. Просто... выпей, - и затем она поднесла пластиковый стаканчик к губам Фартинга.

Вся предусмотрительность, казалось, рухнула в голове Фартинга. Он не мог сообразить, что собирается сделать.

Он просто сделал это.

Мэл наклонила стаканчик, наполнив рот Фартинга кровью. Он почувствовал солёный железный взрыв нездорового вкуса. Затем он поморщился и сглотнул.

При дворе Чингисхана было обычным делом подвергать пыткам недоброжелателей, захваченных в плен иностранных генералов и врагов государства, пока они выставлялись на всеобщее обозрение. Избитый, бородатый, обкусанный блохами мужчина был связан, как длинная посылка, и лежал на боку на деревянном столе. Несколько солдат хана крепко держали пленника, когда дымящийся тигель опрокинули, а затем в ухо заключённого залили расплавленный свинец. Заключённый сопротивлялся, но быстро успокоился, содрогаясь от того, что расплавленный металл проглотил его мозг изнутри.

Однако рядом с ним были установлены два деревянных столба высотой в шесть футов и друг от друга примерно в четырёх футах. Образовав, так сказать, человеческую паутину, между столбами была обнажённая женщина, подвешенная вниз головой, её лодыжки и запястья были привязаны к столбам так, что её тело образовывало X-образную форму. Её тело напряглось и согнулось, когда она взревела, но, увы, звука её криков не было слышно. Была только гробовая тишина. Подошли двое солдат, каждый из которых держал L-образный инструмент, похожий на ложку, оба из которых были введены во влагалище женщины; затем каждый мужчина тянул свой инструмент, и этого было достаточно, чтобы открыть влагалище женщины настолько, насколько это было возможно. Затем мрачный монгольский металлург принёс ещё один тигель, только этот был наполнен расплавленным серебром, которое имело гораздо более высокую температуру плавления, и с непревзойдённым мастерством он медленно вылил содержимое тигля в открытый половой орган женщины. Выражение её лица и дрожь её тела не поддавались описанию, и все зрители, включая человека в драгоценностях и коже, которым был сам хан, наблюдали с довольной улыбкой.

Индейцы команчи были всадниками-кочевниками, которые считали, что единственный способ должным образом защитить себя - это убить всех людей, которые не были команчами, не только английских поселенцев, испанцев и французов, но даже других индейских племён, которые приблизились к ним, и их опыт пыток был хорошо отточен как на белых мужчинах, так и на коренных американцах. Потенциальные поселенцы путешествовали по южным равнинам только для того, чтобы их приветствовали участки земли, на которых людей раздевали и привязывали к земле. Им отрезали губы, уши, носы и веки вместе с гениталиями, эти раны немедленно прижигали факелами, чтобы заключённый не истёк кровью, а если этого было недостаточно, жертву заставляли есть его собственные сырые яички. Другими словами, это была визитная карточка команчей: приди на нашу землю, и с тобой произойдёт то же самое.