Глава 21

Мия

Не могу поверить, она здесь. Вайолет. Моя заклятая подруга. Только теперь она однозначно понижена до врага. Ну что за сука! Проникла в нашу компанию. Сдружилась с Рэй. Уверена, Вайолет умоляла взять ее с собой на съемки. Рэй просто так не позвала бы ее, зная, что я не выношу эту женщину. И она веселилась, как и мы! А сейчас стесняется того, как сильно ей понравилось. Не хочет быть фриком, поэтому предпочитает насмехаться надо мной. На самом деле, даже сочувствую Вайолет, ведь она не может быть сама собой.

Но в тот момент, как она сделала вид, что не знает и не видит меня, — а я уверена, так и было, — и когда усадила свою маленькую костлявую задницу рядом со мной, у меня сработал рефлекс и колено дернулось. Или, если быть точной, каблук моего ботинка вонзился в дизайнерскую туфлю Вайолет. Да, гадко, но стоило того. И теперь, когда окружающие снова поглощены беседой, не могу сдержать прорывающуюся улыбку.

— Мия, хочешь еще выпить? — спрашивает сидящий напротив Мэтт.

— Да, — отвечаю я и вижу, как он выгибает бровь, взглядом указывая на Вайолет.

Черт. Мэтт знает, что я ударила ее намеренно. Наверное, думает, что я веду себя, как глупая маленькая девочка. Меня не должно волновать, что он думает, но тем не менее, волнует. Совсем не хочется смущать его или друзей его брата. Мэтт встает из-за стола, и я поднимаюсь следом.

— Не уверена, что именно хочу. Давай схожу с тобой.

Следую за ним через зал на кухню. Мэтт направляется к холодильнику, но, прежде чем открыть его, останавливается и осматривается. От неожиданности я практически влетаю в него. Он рефлекторно хватает мои бедра, помогая удержать равновесие. Мэтт поднимает ладони к ремню джинс, и я чувствую, как по всему телу разбегаются мурашки. Он слегка сжимает кожу. Как будто его руки созданы для моего тела. Мне бы этого хотелось. Опасно. Я отхожу назад.

Мэтт и бровью не ведет, когда открывает холодильник и достает нам пиво и воду.

—Женская обувь не только для красоты, да? Не ради шутки их называют убийственными.

Губы Мэтта растягиваются в улыбке, будто инцидент с Вайолет кажется ему смешным. Хороший знак.

— Тебе стоит быть осторожнее, Хейвуд.

Постукиваю ногой рядом с его, в это время открывая бутылку и делая небольшой глоток. Его взгляд направлен на мой напиток, внимание сконцентрировано на рте. Глаза Мэтта горят и согревают, как горячий мед. Один только взгляд заставляет мое тело сгорать в агонии от желания.

— Перейдешь мне дорогу, и я обую их на тренировку.

— Грязно играешь, Мия, — шепчет он низким голосом.

Пространство между нами пронизано желанием. Я должна остановить это. Пресечь на корню. Но женщина, сидящая внутри меня, рычит со всей силы.

— Хочешь узнать насколько?

Глаза Мэтта темнеют, и эта внутренняя женщина одобрительно хлопает. Поцелует ли он меня? По тому, как Мэтт пожирает меня глазами, могу сказать, что он скорее усадит меня на столешницу. Мне бы это понравилось. Гарантирую. Это не вызывает страх. Меня больше испугают моменты, которые наступают после: когда мужчина становится навязчивым или когда между нами нарастает неловкость.

— Ну, теперь ты знаешь. Никогда не переходи мне дорогу.

Улыбаюсь и отпиваю еще пива, прогоняя сексуальное напряжение. Мэтт ведет себя так, будто его и не было.

— Запомню.

Он улыбается и выпивает воду залпом.

Делаю еще глоток. Мы слышим громкий смех, напоминающий о вечеринке, которую мы всеми силами стремимся избежать. Прежде чем мы вернемся, хочу задать Мэтту вопрос, терзавший меня с момента прихода в этот дом. Его нелегко обидеть, как мне кажется, но я знаю, что тема, о которой я хочу поговорить — неловкая. Поэтому говорю тише, чтобы никто не подслушал:

— Итак, я просто перейду сразу же к делу. Твой брат… темнокожий.

Мэтт смеется, заполняя этим звуком все пространство кухни. Ему нужно мгновение, чтобы перевести дыхание.

— Он, на самом деле, только на половину афроамериканец, но я понял, о чем ты.

Качаю головой, потому что хочу услышать всю историю. Я вдруг осознаю, что мне любопытно узнать как можно больше о семье Мэтта, его жизни, воспитании. Но когда он не продолжает, я решаю перевести тему на Никки.

— И его девушка…

Мэтт выгибает бровь и кивает, чтобы я продолжила.

— Говори. Ты не ранишь мои чувства.

Противная. Претенциозная. Унылая. Ни один из эпитетов недопустим, так что вслух я говорю только самое приятное, что приходит мне в голову:

— Не подходит ему?

— Правда? Ты тоже почувствовала это? Спустя всего пару часов. Но что насчет ее подружки? Той, на ногу которой ты наступила? Эта женщина особенная.

Вайолет. Да, для нее однозначно в аду готовится отдельный котел.

— О, я встречала ее раньше.

— Подожди, что? Не похоже, что вы знакомы. Вау. Это делает ее еще большей сукой.

— Именно это я и чувствую. К слову, Никки я тоже уже встречала.

Я не сложила два и два, пока Вайолет не вошла в дом. Но как только увидела ее, сразу поняла, что в ней есть что-то знакомое. Никки приходила на хэллуиновскую вечеринку Рэй и Джареда два года назад. Блевала в фикус на крыше здания, после того как переспала со случайным парнем в шезлонге. Но раз уж Никки встречается с братом Мэтта, эти детали я опускаю.

Мужчина смотрит на меня с беспокойством.

— Что? Вау. Это очень расстраивает. И не выставляет Никки в лучшем свете.

— Не то чтобы я защищала ее или еще что-то, но уверена, что она даже не узнала меня. Мы виделись несколько лет назад, во время вечеринки по случаю Хэллуина. Все вокруг были в костюмах и пили много алкоголя.

— Да уж, Никки — настоящая находка. — Мэтт закатывает глаза. — Но говоря о вечеринке. Была ли там битва подушками, во время которой ты поцеловала какую-нибудь девушку? Остались фотографии?

— Ничего такого я точно не делала. — Смеюсь и закатываю глаза. — Уверена, у Джареда есть фотографии.

— Могу я их увидеть?

Мэтт улыбается, словно маленький мальчик. Качаю головой. Есть вещи, которые свойственны всем мужчинам.

— Боже, почему мужчины так зациклены на костюмах?

— По правде говоря, благодаря им открывается скрытая шлюха, которая прячется в каждой, даже самой здравомыслящей женщине.

Мэтт улыбается, а я не могу сдержать издевку.

— Не уверена, что меня обижает больше: то, что ты назвал меня шлюхой или скучной.

Он тут же округляет глаза и качает головой.

— Нет-нет-нет. Я бы никогда тебя такой не назвал. Ты ни то, ни другое. Клянусь. — Мэтт прочищает горло и выпрямляется. — Попробую еще раз. Мужчинам, натуралам, нравятся костюмы, потому что они в большинстве случаев походят на тематическое нижнее белье. Сексуальная бабочка, сексуальная русалка, сексуальная полицейская, сексуальная Женщина-кошка… Просто Женщина-кошка. Она сама по себе сексуальная.

— Мм-хм… Напомни-ка мне показать тебе фотографии моей восьмидесятилетней бабушки, одетой в костюм Женщины-кошки. Сразу передумаешь.

Мэтт вздрагивает, и я не могу сдержаться от хихиканья. Смех и веселая болтовня доносятся до нас из соседней комнаты, но мы не спешим покидать кухню. Мэтту вроде нравится наша беседа наедине. Поэтому я продолжаю:

— Раз уж мы тут болтаем, давай поговорим о любимых праздниках.

— Предполагаю, что твой — Хэллоуин, — произносит он, самодовольно улыбаясь.

— Не люблю стереотипы, но рада, что ты обращаешь внимание на мелочи и угадал. Да, Хэллоуин — мой любимый праздник. А твой?

— Теперь ты ни за что не догадаешься.

— Вызов принят. Ты более предсказуем, чем тебе кажется.

— Хм-м… Посмотрим. Что скажешь?

— Рождество.

— Нет.

— Четвертое июля.

— Холодно.

— О! Знаю! Наверняка связано с едой. День благодарения.

— Попытайся еще, сестричка.

— Вау, я в замешательстве.

— Прости, слышу только пустую болтовню. Ты все еще не отгадала.

— Назови хотя бы месяц.

— Хорошо. Февраль.

— О, черт, нет! Ты не из тех парней, которым нравится День Святого Валентина?

— Почему нет? Потому что я большой, сильный и люблю драться?

— Ну-у, да. И еще этот день слишком романтичный. Я разочарована, серьезно.

— Как хорошо, что ты ошиблась. Сдаешься?

— В феврале нет больше праздников!

— Конечно, есть.

— Подожди. День президента?

— Нет,

— Ладно, говори уже, что за праздник.

— День сурка.

— Панксатонский Фил (Лесной сурок из города Панксатони в Пенсильвании, США, якобы умеющий предсказывать погоду. Согласно традиции, во время праздника «День сурка» люди пытаются предсказать начало весны по его выходу из домика.)? Что такого особенного в суслике, предсказывающем погоду? Столько праздников, и ты выбрал этот. Почему?

— Сурок. Не суслик. — Мэтт кажется по-настоящему обиженным. Он скривился после последних слов. — Это прекрасный праздник. Наверное, самый недооцененный. И вспомним про замечательный фильм с Биллом Мюрреем. Ты спрашиваешь почему. Но у меня есть вопрос получше. Как тебе может не нравиться день сурка?

— А-а-а…

Он так эмоционально объясняет свою позицию. И у меня на лице расплывается улыбка.

— Что?

— Аутсайдер. — Киваю. Да, я точно права. Я его раскусила. — Ты всегда болеешь за аутсайдера. Не так ли?

— Нет. — Мэтт смотрит на меня грозно, но смягчается, когда я выгибаю бровь. Он ставит бутылку на стол и скрещивает руки на груди. — Хорошо. Да. Черт, да я сам был аутсайдером. До сих пор им являюсь.

— Наконец-то мы нашли что-то общее.

Улыбаюсь, прислоняясь к столешнице, и отпиваю пиво. Вместо холодного эля чувствую вкус маленькой победы. Я смогла разговорить Мэтта Хейвуда.

Он качает головой.

— Уверена? В сегодняшних новостях ни слова о замерзании ада.

— Очень смешно, здоровяк.

Ставлю бутылку рядом с остальными. Возвращаться на вечеринку с бессмысленными разговорами и глупыми женщинами не хочется. Но мы должны. Не то чтобы я не могу быть общительной и дружелюбной, просто это утомительно. А когда между мной и собеседниками нет ничего общего, любая беседа — настоящее испытание. Брат Мэтта был очень мил, я была бы в большем восторге от вечеринки, если бы не его девушка.