— Тебе там разве никакую электронную таблицу не надо форматировать? Или проверять какие-нибудь счета? — фыркаю я.

— Я просто пытаюсь быть дружелюбным, — пыхтит он, и мне не нужно поднимать голову, чтобы знать — он все еще на том же месте. Болтается без дела. Как будто у него нет работы. Он похож на муху, которая жужжит, даже когда банка с вареньем закрыта.

Я кидаю на него раздраженный взгляд.

— А что насчет того, чтобы ты не пытался? Извини, но мне тут не платят за дружелюбие, — сказав это, я возвращаюсь к работе, наполненная вдохновением для нового злодея-подонка шестнадцатого уровня. У него гигантская голова, крошечный член и гной, вытекающий из глазных яблок. Мне следует назвать его Ник. Я едва могу сдерживать улыбку и смешок. О, я знаю, как развлечь себя.

Ник наконец-то отстал. Возвращаясь к своему столу, он едва волочит ноги, и я слышу, как он бормочет:

— Если бы за это платили, то ты давно уже была бы уволена.

Была ли я груба? Конечно. Но только потому, что этот тупица не понимает намеков. Или, скорее, он живет в мире, где можно переспать с коллегой, рассказать об этом всем, а затем через неделю привести на работу свою девушку, с которой встречаешься уже два года, и о которой никто не знал. Да он самый худший засранец. А я идиотка, которая повелась на его причудливую улыбку, остроумие и чертовски убийственную коллекцию пейнтбольных ретро-автоматов.

Никогда снова.

Мне хорошо одной с моим холодным сердцем.