ГЛАВА 23

ДЕКАБРЬ 2212

Добро пожаловать в «Calvert ZOOTer-Cade»!

— Нет читов

— Нет модов

— Играй честно!

Мэтт смотрел на приветственный знак, не мигая. Его глаза были налиты кровью и опухли, в них зияла глубокая щель постоянного шока. Если бы они могли говорить, они, вероятно, кричали бы. Они вырвались бы из глазниц и визжали, свисая со шнуров. Только когда солнце превратило бы их в изюм с голубоватым оттенком, они, наконец, замолчали бы.

Но даже если бы они обратились в прах и унеслись ветром, он никогда не смог бы забыть то, что видели его глаза.

— Думаешь, что-то осталось? — прошептал Тревор. Его взгляд был иным. Сложнее, как-то. Он порхал по руинам, как ястреб, осматривающий поле. — Здесь должно быть что-то. Я умираю от голода.

Тревор первым вышел из дверного проема. В руке у него был небольшой нож — складной нож, который они нашли под сиденьем брошенной машины. Само лезвие было не длиннее пальца. Его едва ли можно было квалифицировать как инструмент, и нож был бесполезен в бою. Но Тревор держался за него так, словно был готов сразиться с армией, если придется.

— Здесь ничего.

Он разочарованно нахмурился, снова проверяя стойку регистрации. Его джинсовая куртка так загрубела от грязи, что даже скрипела, когда он согнул руку. На его джинсах были прорехи, а подошва его левого ботинка раскололась. Передняя часть его красной футболки выглядела как пасть осиного гнезда.

Он почесал завитки волос на щеках, как собака прогоняла блох. Густые хлопья посыпали воздух, когда он провел пальцами по голове.

— Как думаешь, есть что-нибудь с призами?

Мэтт не отвечал. И он не мигал.

Через мгновение Тревор со вздохом пересек комнату.

Он нырнул за прилавок, и звук захлопывающихся ящиков эхом отразился от стен. На столешнице валялись мусор и обертки. За его спиной полки с призами были в основном заполнены: разноцветные безделушки, потускневшие в паутине, и чучела медведей, наблюдающие серыми от пыли глазами.

Единственные пустые слоты были там, где раньше был «SuperSand». Все хирургические пакеты были украдены — вскрыты и высосаны насухо, а пачки — оставлены ​​на столешнице. Раньше они были самым дешевым призом на полке. Пакет из двадцати всего за десять баллов.

Теперь, похоже, они могли быть самыми ценными вещами на многие мили.

— Если бы ты помог, дело пошло бы намного быстрее, — крикнул Тревор.

Мэтт покачал головой.

— Я… я должен следить за дверью.

Его глаза были не на двери. Он смотрел на прилавок с того самого момента, как они вошли.

Здесь что-то произошло. Что-то плохое. На краю столешницы была глубокая насечка в черно-белом клетчатом узоре. Коричневое кольцо стекало оттуда линиями по передней части стойки, где собиралась в огромное темное пятно на ковровом покрытии.

Пятно было мертвое и высохшее, но Мэтт смотрел на него так, будто оно еще было свежим.

Мокрым, красным и пузырящимся…

— Эй! — Тревор ждал, пока Мэтт поднимет взгляд. — Тебе лучше взять себя в руки.

— Я в порядке.

— Ты плохо выглядишь, — пробормотал Тревор.

Мэтт выглядел плохо. Его одежда была чище, а щетина на лице не такая густая, как у Тревора. Но он потерял более двадцати фунтов, и теперь выглядел осунувшимся. В нем была жизнь и энергия трещины в засохшей грязи.

В последний раз покопавшись в полках, Тревор повернулся и хмуро посмотрел на пару двойных дверей. Они были за главным входом, примерно в двадцати футах от конца прилавка с призами. Стекла внутри дверей были сильно тонированы. Сквозь черноту просвечивала зловещая сине-зеленая дымка.

— В главной комнате может быть что-то. Может, пара продавцов…

— Нет, — слово вырвалось как вздох. Мэтт прислонился к входной двери, вцепившись пальцами в раму. Глаза кричали. — Н-нет. Я не могу. Я не могу. Пожалуйста, только не снова.

— Мы должны, — резко сказал Тревор. — Прошел месяц, ясно? Мы ходили кругами целый месяц. Магазины, рестораны, школы — все вычищено. Все смотрели в очевидные места. Так что пришло время заняться творчеством.

Мэтт покачал головой.

— Но последний…

— Да, в последнем что-то было, да? И мы прожили немного дольше, потому что добрались туда первыми. Теперь мы не ели три дня и не можем идти дальше…

— Но…

— Я умираю от голода!

Тревор стукнул обухом ножа по столешнице. Звук сердито пронесся по стенам и заставил их обоих вздрогнуть. Они ждали мгновение, затаив дыхание, прислушиваясь к тонированным дверям. Только когда тишина длилась почти минуту, Тревор снова заговорил:

— Мы должны, — шепнул он. Его взгляд пронзал все глубже, прорезая до чего-то опасного и темного. — Мы умрем, если не найдем что-нибудь поесть. Ты хотел отправиться на север, верно?

Мэтт напряженно кивнул.

— Тут небольшой город. Я… я думал, что здесь может быть больше.

— И это была хорошая идея. Но идеи нас не кормят. Мы должны войти туда… мы должны пройти весь путь внутрь, и мы должны проверить все до задней части, — Тревор двигался к тонированным дверям. Он уперся кулаком в дверь с надписью «Вход». — Не смотри на капсулы, если не можешь их взять. Просто оставайся позади меня и проверь проходы, хорошо?

Мэтту потребовалась секунда, чтобы кивнуть. По его шее стекала влага, а лицо было цвета пыли с игрушек на полке с призами.

— Хорошо, — выдохнул он.

Мэтт отошел от входной двери. Его механическая рука стонала, толкая замок к раме. Солнечный свет, приглушенный и напряженный скоплением густых зимних облаков, истончился, пока не превратился в трещину. Они наблюдали друг за другом, когда солнце исчезло: пара широко распахнутых и испуганных глаз встретилась с резкой решимостью другого.

Затем с громким щелчком свет погас.

— Помни: держись рядом, — шепнул Тревор. Сине-зеленая дымка окрасила черты его лица отвратительным блеском.

Мэтт стал жертвой тени. Он череп был с пустыми глазницами. Его челюсть сжалась в зубастой гримасе, когда он пошел за Тревором через тонированную дверь.

Внутри ZOOTer-Cade почти не было света. Они были спроектированы так, чтобы быть темными: огромные экраны сплошным блоком заполняли заднюю стену, а окна только бликовали. Площадка под экранами была заполнена ​​столами и стульями, где игроки могли наблюдать за соревнованием, ожидая своей очереди. В любую ночь все места были заняты, а экраны освещались яркой графикой симуляций ZOOT.

Теперь места опустели, и большинство экранов были разбиты. Только четыре из них все еще были включены: белые картинки с миллионами крошечных черных лоз тянулись по ним, динамики решительно пульсировали с шипением статики.

Четверо выживших; четыре глаза следили за каждым ужасом. Четыре призрака были обречены мерцать над тем, что осталось, пока их огни, наконец, не погаснут.

— Боже…

Это было больше дыхание, чем слово. Тревор, который так уверенно прошел через дверь, теперь застыл на краю капсул. Его рот открылся, а голова медленно повернулась между двумя рядами сине-зеленых столбов.

— Не смотри. Мэтт, серьезно — не смотри. Хуже другого раза. Это очень плохо, — Тревор сжал пальцами нож и добавил. — Похоже, это могло произойти во время турнира.

Мэтт слабо застонал в ответ. Его руки, словно когти, сжались по бокам лица, пока он шел за Тревором по среднему проходу.

В каждой капсуле был игрок, вернее, то, что осталось от игроков. Месяц назад это были люди: мужчины и женщины с исключительными способностями, собравшиеся побороться за приз в тысячу кредитов. Они пришли в своих костюмах ZOOT, просканировали их на наличие незаконных модификаций, а затем встали наготове, пока их капсулы наполнялись специальным гелем.

Это были серьезные игроки. Забираться внутрь капсулы и сражаться с другими соперниками в сложной симуляции было тем, что они делали сотни раз раньше — такая же рутина, как чистка зубов. Но для двадцати четырех из них это была последняя игра.

Вирус убил их всех.

Большинство умерло быстро: гель сжался при попадании вируса и раздавил их всех насмерть. Теперь их пустые скафандры висели посреди капсул, а застывшие останки их тел были выдавлены сквозь швы кровавым облаком.

Некоторые из них были целы. Наступило разложение, и их плоть начала слезать с костей, как кожица винограда. То, как их руки все еще хватались за горло, а у некоторых пальцы были сжаты, предполагало, что они, вероятно, задохнулись. Вирус отключил их подачу кислорода, и в капсулах кончился воздух. Затем их легкие наполнились гелем, пока они не лопнули.

Один из игроков среагировал быстрее остальных. Он смог ввести последовательность отключения, необходимую для слива геля. Он опустился достаточно, чтобы тот мог дышать, но не настолько, чтобы открыть двери капсулы. Его ноги застряли в слое сжатого геля, смятого в пену, а остальная часть его тела лежала сверху.

Его правая рука все еще тянулась к ручному спусковому переключателю капсулы. Мокрые кости лежали на луже отслоившейся плоти. Если бы он смог продвинуться на полдюйма дальше, он мог бы сбежать.

— Фу!

Запах поразил их обоих одновременно: Тревор натянул на нос рваную футболку, а Мэтт согнулся пополам, кашляя.

Ближайшая к обзорной площадке капсула была разбита. Кто-то, должно быть, очень заботился о женщине внутри нее — и когда она начала задыхаться, у них хватило сил, чтобы швырнуть стол в стекло. С нее сняли шлем; они, вероятно, пытались заставить ее снова дышать.

Но кем бы они ни были, они опоздали.

Теперь ее тело лежало лицом вниз в разлитом геле. Воздействие воздуха привело к тому, что гель пластифицировался: ее передняя половина прекрасно сохранилась внутри него, оставив нетронутыми ее потрясенное выражение лица и несколько локонов золотых волос.

Ее задняя половина осталась незащищенной и уязвимой для разложения. Пару недель назад вонь, вероятно, была намного хуже — достаточно прогорклой, чтобы привлечь внимание грызунов. Неизвестно, сколько их собралось вокруг ее трупа и как долго они пировали. Но они прогрызли костюм и выдолбили ее, как каноэ.