Это выбило воздух из нее.

Пока она хватала ртом воздух, я следовала за движениями тени: откатилась от нее и вскочила на ноги. Гракла пыталась залезть под грузовик. Она извивалась всеми четырьмя конечностями и почти успела. Но я врезалась пяткой в ее поясницу — каким-то образом зная, что это причинит ей почти парализующую боль.

— Да, с меня этого достаточно, — кричали мы с тенью вместе. — В следующий раз, когда ты нападешь на меня, я убью тебя, О’Брайен!

Видение прошло сквозь меня, как ветер, и внезапно я снова оказалась в реальном мире. Это было как оказаться в ловушке под водой, а затем внезапно вырваться на воздух: мне нужно было время, чтобы приспособиться к тому, чтобы быть на поверхности. Сумеречный свет пронзил мои глаза, как полдень, а ветер казался градусов на пятнадцать прохладнее. Сверчки не стрекотали, а кричали ​​вокруг меня — кричали, будто кто-то вырывал их колючие конечности.

Такого еще никогда не было. Это была чужая сила; это были чужие слова. Я видела вещи, да. Но никогда эти вещи не казались мне настолько реальными, чтобы я стала ими.

В трех шагах от меня Гракла лежала на спине, как собака. Ее глаза были широко раскрыты, а конечности сжались в защитном жесте. Вздохи боли вырывались сквозь обнажённые и сжатые зубы. Они били меня по ушам, как ладони по металлической двери. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы заметить слезы, которые навернулись, когда она смотрела на меня сверху вниз.

И еще несколько секунд, чтобы их почувствовать.

— Вставай.

Она могла не понять моих слов, но она, казалось, знала, что резкий рывок за веревку означал встать на ноги. Я взяла ветку и подтолкнула ее перед собой. Я усвоила урок: я не позволю ей снова отстать от меня.

Мы прошли мимо Уолтера, который держал Жозефину и все еще целился в место нашей драки. Его брови были подняты так высоко, что чуть не залезли в шляпу.

— Вот так драка, уродка. Не знал, что это в тебе есть. Кто такой О'Брайен? — добавил он, когда я не ответила.

— Никто. Это просто выражение, — соврала я.

Правда в том, что я не знала, кем был О'Брайен. Но имя вылетело из моих уст. И это пугало меня.

Чтобы привести Граклу в движение, потребовалась всего пара толчков. Она почти сразу же нашла наш след и пошла к Логову.

Логово Уолтера было просто пещерой в глуши. Мы думали, раньше это было какое-то медицинское здание. Затем что-то произошло, что обрушило верхнюю часть здания, а нижняя провалилась под землю.

Теперь все, что осталось на поверхности, — это прогнившая, покрытая дегтем крыша, которая доставала ниже моих плеч. Было достаточно трудно заметить это место. Но со всеми растущими вокруг него мескитовыми деревьями найти его было практически невозможно.

Я привязала Граклу к дереву снаружи. Она неуверенно смотрела на обрушившуюся букву V на крыше Логова, приседая, чтобы вглядеться в темноту.

— Я хотела бы сказать тебе, что внутри лучше, но это не так. А теперь оставайся здесь, пока я помогу Уолтеру.

Уже стемнело, когда мы закончили нести все в Логово. Внутри крыши был узкий наклонный туннель. Выглядело пугающе, но подняться было сложно только во время дождя. Некоторые ящики были настолько тяжелые, что мы решили просто толкнуть их и позволить им скатиться по склону. Примечательно, что они остались целыми.

— Знаешь, что они не кладут в прочные деревянные ящики? Хлам! — радостно сказал Уолтер.

Его волнение росло с каждой поездкой, пока я не начала думать, что он мог потерять сознание до того, как груз будет переправлен. Но он держался достаточно долго, чтобы грузовик был скрыт. Как только он благополучно спрятал свою долю добычи в своем углу, он пошел, шаркая, прочь, чтобы найти лом.

Остаток вечера от заплесневелых голубых стен эхом отзывался ритм треска дерева и радостного хохота. Он не скажет мне, что нашел, до завтра. Уолтеру нравилось проводить время наедине со своими находками, что было странно. Но в Уолтере малое было не странным.

Причина, по которой он оставлял себе половину находок, была совершенно непонятна мне. У него были резные фигурки из рогов и свечи из жира животных, горящие в чашках разбитых бутылок из-под виски по всему его пространству. Несколько неприлично кривых полок висели на стене за его спиной. Вокруг его спального мешка было нагромождено так много всякого хлама, что он начал тянуться в гостиную — так он называл узкий, выложенный плиткой отрезок пола между моей и его зонами.

Мой уголок только начал походить на дом. У меня был спальный мешок, место, куда можно было повесить револьвер, и коробка, куда я буду складывать вещи — если когда-нибудь найду что-нибудь стоящее. Но большую часть времени я проводила в углу, который Уолтер называл своей кухней.

Моей работой было разводить огонь. Пока мы отсутствовали, пламя почти полностью угасло, осталась только ямка, мерцающая раскаленными углями. Они голодали, в отчаянии. Чтобы их распалить, нужно было немного трута и несколько сухих веток. Вскоре огонь вырастал высоким и толстым — злобно лизал все, что я туда бросала.

Как только огонь немного наелся, я поставила на решетку старую чугунную сковороду, чтобы она разогрелась. Потом вернулась в свой угол.

— Холодно там, да? — крикнула я Гракле.

Уолтер был достаточно любезен, чтобы одолжить мне цепь, замок и пару наручников из своего тайника. Я прицепила их к единственной вещи в Логове, которая все еще имела какие-то корни: к перилам, ведущим вниз по ступенькам к бассейну.

Я точно не знала, что такое бассейн. Или почему они помещали его внутри здания. Я знала, как он назывался, только из-за белых выцветших слов, напечатанных на стене над водой: «Перед отъездом насладитесь бесплатным купанием в нашем ультрасовременном бассейне для детоксикации».

Я никогда не узнаю, чем раньше было Логово. Уолтер говорил, что он нашел тонну таблеток, порошков и вещей для курения, когда впервые въехал. Он говорил, что Логово — это золотая жила, самая большая его добыча.

Но я думала, что раньше это было место, где люди платили кредиты, чтобы… что-то делать.

Помните: I.V. действует сильнее, чем ингаляция. Обязательно ознакомьтесь со своими картами здоровья АВА для индивидуальной дозировки, одобренной врачом, прежде чем менять способы приема.

Это были слова в моем углу стены, и они звучали так, будто в этом месте Уолтер проводил большую часть своего времени Раньше. Самое смешное, что я не думала, что он это понимал.

Часть крыши была приоткрыта над бассейном — и это было нормально, потому что весь дождь, который мы получали, только добавлял нам воды. Но это также означало, что земля вокруг была всегда немного влажная. А когда ночной воздух становился немного прохладнее, это было не слишком комфортно.

Я могла быть злой, но я не была тираном. То, как замок защелкивался в звеньях цепи, создавало регулируемую петлю. Сейчас я так крепко приковала Граклу к перилам, что она едва могла лечь спать. Длины было достаточно, чтобы добраться до ее горшка, но недостаточно, чтобы добраться до бассейна. И она была в пяти ярдах от ближайшего сухого места.

Однако все могло измениться, если она решит вести себя хорошо.

— Эй, посмотри сюда, — я наклонилась, схватила с пола конец цепи и широко растянула его между руками. — Это, если ты хорошая, — я свела ладони так, что они почти соприкасались, — а это, если ты плохая. Понятно? Хорошая — плохая. Хорошая… пл… о, да ладно!

— Что? Что не так? — Уолтер высунул голову из ящика, где он рылся, и я увидела, что на нем были очки, благодаря которым его глаза казались три раза больше. — Что она сделала?

— Думаю, она обмочилась, — сказала я, глядя на лужу между ног Граклы.

Ее улыбка подтверждала это.

— Ну, ты дала ей горшок? — крикнул Уолтер.

— Да, он прямо здесь. Он касается ее локтя.

— Ты сказала ей, для чего это?

— Она должна знать, для чего это!

— Граклы делают все свои дела в траве. Как коровы. Она, наверное, никогда не видела ведра, разве что для воды, — фыркнул он. — Держу пари, ты сейчас чувствуешь себя довольно глупо.

— Ну, ты выглядишь как идиот, — ответила я. — И ты знаешь, что нельзя носить это на улице, да?

Он оборонительно дернул свои очки.

— Почему это? Я вижу лучше, чем за двадцать лет! Если их поместить в мой прицел, я смогу сосчитать веснушки на клюве вороны за три мили.

— Солнце поджарит тебе глаза, тупица.

— Что?

Я игнорировала Уолтера и склонилась над Граклой.

— Почему ты обмочилась в штаны, а?

Она снова улыбалась.

То, что мы не говорили на одном языке, не означало, что я не знала этой насмешки. Я улыбалась в ответ. Затем я отперла замок и затянула цепочку настолько туго, что она не сможет лечь спать.

— Плохо, — сказала я.