Стон вырвался из меня прежде, чем я смогла его подавить. Глаза Кинга переместились на мои губы за секунду до того, как он опустился вниз, чтобы взять их себе. Его горячий язык завладел моим ртом, прошелся по зубам, по языку в мокрых перекатах, от которых мои бедра задрожали. Когда я снова застонала, он ответил своим стоном. Одна из его рук запуталась в моих волосах и откинула мою голову назад, чтобы получить больший доступ ко рту. Я не могла двигаться, но это делало поцелуй еще более жарким, зная, что он контролирует ситуацию и берет от меня то, что хочет. Меня никогда не целовали так тщательно, так собственнически. От этого моя кожа горела. Мои пальцы чесались от желания сорвать с меня внезапно ставшую неудобной одежду и позволить его влажному языку попытаться погасить пламя.

Его рот отклонился от моего, его губы прильнули к моей щеке и спустились к шее. Я громко задыхалась, когда он зубами прочертил немного болезненную дорожку по линии моего горла.

— Хочу взять тебя прямо здесь, прямо сейчас. Раздвинуть эти бедра и зарыться лицом в твою киску, посмотреть, такая ли ты сладкая на вкус, как выглядишь. Я хочу есть тебя, пока не наемся досыта, Кресс, детка, я растущий мальчик, так что я голоден.

— О боже мой — прошептала я, потому что потеряла всякую способность к рациональному мышлению.

В тот момент, когда его рот коснулся моей кожи, я была готова к смерти.

Я думала, что представила, как хорошо его руки и рот чувствовали себя на мне во время наших двух свиданий, но я ошибалась, моя память была слабой штукой, а реальность всего этого давала пинка под зад.

Моя голова откинулась назад на стул, когда его губы опустились ниже, следуя по дорожке, которую его ловкие пальцы открыли для него на моих грудях. Он не расстегнул мою блузку до конца, достаточно, чтобы лизать, сосать и покусывать выпуклости обеих грудей над белым кружевным бюстгальтером, который я носила.

Мои руки вцепились в его волосы, когда он почти с силой впился в один из моих сосков сквозь абразивную ткань.

— Кинг — задыхаясь, позвала я.

Он впился зубами в мой сосок, достаточно сильно, чтобы мои бедра подскочили со стула. Его большие руки добрались до моих ног, задрали мою узкую тканую юбку вверх по бедрам вокруг талии, затем обхватили мои бедра и вернулись обратно между бедер, чтобы он мог раздвинуть их и держать внизу.

Я смотрела на него сверху вниз, а он, как набожный человек, уставился на мой покрытый трусиками бугор.

— Я мечтал об этой киске, Кресс, она нужна мне сейчас. Я собираюсь взять ее сильно, и мне нужно, чтобы ты молчала для меня, детка, да? — приказал он, его голос был таким хриплым от желания, что я едва могла различить его.

Я судорожно кивнула, наблюдая, как он прикоснулся пальцем к кружеву между моими ногами и медленно оторвался от него с ниточкой моей влаги. Я насквозь промочила свои трусики.

Он опустил голову, провел своим плоским языком по кружеву, затем коротко пососал ткань над моим клитором. Я издала невнятный звук экстаза, не в силах сдержаться.

— Сиди тихо — напомнил он мне, зацепив двумя пальцами мои трусики и отодвинув их в сторону, чтобы освободить место для своего языка.

Я качала головой туда-сюда, пытаясь ухватиться за скользкий склон эйфории, по которому я быстро поднималась, пока его язык погружался, горячий и жадный, в колодец моего возбуждения.

— Да, блять, ты на вкус как гребаный сахар. — Простонал он в бок моего внутреннего бедра, затем погрузил туда свои зубы. — Смотри на меня, когда я ем эту киску, Крессида. Смотри, как мне это, блять, нравится.

Я видела звезды за своими глазами, когда он приник ртом к моей киске, но это совершенно снесло мне крышу, когда я посмотрела вниз и увидела, как он пирует на мне, его рот широко открыт над моей киской, чтобы он мог трахать меня своим талантливым языком. Его золотистая голова слегка покачивалась, когда он входил и выходил. Я сжала пальцы в его шелковистых локонах и прижалась к нему, мои запреты сжигались каждым пламенным ударом его языка.

Из моего рта начали вырываться слабые звуки, но я не могла их остановить, так как оргазм накатывал на меня, как цунами, высасывая всю мою силу воли, отбрасывая назад все, что у меня было, все, чем я была, чтобы обрушиться на меня со всей силой.

— Кинг — слабо позвала я.

Одна рука вскинулась вверх, чтобы заглушить мой голос. Как только она оказалась в безопасности, я распахнулась, и огромная приливная волна обрушилась на меня, утопив меня в жестоком наслаждении. Я погрузилась под это ощущение и терпела его до тех пор, пока меня снова не вынесло на берег сознания.

Открыв тяжелые веки, я увидела, что голова Кинга лежит на одном из моих бедер, а рука успокаивающе поглаживает нежную кожу на внутренней стороне противоположной ноги. Он смотрел на меня сверху, как кот, съевший канарейку.

Я сразу же напряглась, реальность вернулась, как только я освободилась. Я отпрянула от него, стягивая юбку, поправляя трусики и одновременно пытаясь застегнуть пуговицы рубашки. Кинг спокойно сел на колени, взял мои судорожные руки в свои, а другой рукой застегнул застежки на моей блузке и пригладил волосы. 

— Идеально — сказал он, когда закончил.

Я упала в его прохладные голубые глаза, утопая в другом в руках одного и того же мужчины менее чем за пять минут.

— Кинг — прохрипела я, мое горло болело от приглушенных стонов. — Это было неправильно. Я, я сожалею, но это больше не повторится. Я говорила тебе раньше и скажу снова, я хорошая женщина, и мне неудобно переступать эти границы с тобой. Я здесь взрослая, авторитетная фигура, и я должна была сказать «нет», большая часть этой ответственности лежит на мне. — Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. — Но ты больше не можешь так поступать. Я только что доказала, насколько я жалко слаба, и мне нужно, чтобы ты перестал подставлять себя под удар ради меня.

Его лицо оставалось стоическим на протяжении всей моей речи, но когда я закончила, он встал и посмотрел на меня сверху вниз. Я сглотнула, увидев выражение его лица, потому что там таилось не отвращение или ярость, а яростная решимость.

— Никогда не встречал такой женщины, как ты. И знаю, что больше не встречу. Если ты находишь что-то стоящее, ты находишь способ это сохранить. Я не собираюсь останавливаться, и чтобы ты знала, я понимаю, что за это тебя могут уволить, что это может вызвать у тебя смущение, но на это я хочу сказать следующее: какую бы боль и уродство я ни принес тебе, находясь с тобой, я обещаю, что принесу тебе вдвое больше сладости и красоты. Выслушай меня, потому что я, может быть, и мужчина без нормальных моральных принципов, но я мужчина, который дает женщине обещание, и я умру, прежде чем нарушу его.