Матвей расстегивает мои штаны, и я чувствую, как пот покрывает мою кожу. Воздух начинает пропадать, медленно, но верно пожирая мою внутреннюю напористость.

За двадцать лет своей жизни я уже второй раз чувствую себя такой беспомощной и разорванной, что выхода нет.

Первый был, когда я потеряла большую часть своей семьи и была вынуждена бежать, спасая свою жизнь.

Цепь текущих событий играет перед моим мысленным взором. Матвей узнает, что я женщина, он и его головорезы могут напасть на меня, и тогда либо донесут на меня капитану, либо потребуют сексуальных услуг в обмен на сохранение моей тайны.

Шантаж или изгнание из самого безопасного для меня места. Черт, меня даже могут посадить в тюрьму за ложь военному учреждению.

— Ты послушный маленький ублюдок, не так ли? Держу пари, ты покорный и дерьмовый, — Матвей многозначительно облизывает губы.

— Твой отрезанный член будет свидетельствовать об обратном, — я смотрю на него. — Думаю, это делает тебя покорным, ублюдок.

Я слышу это раньше, чем чувствую. Его кулак касается моего лица, отбрасывая его в сторону. Брызги крови на стене, мои губы кажутся вдвое больше, а нос мгновенно закладывает.

Тем не менее, я смеюсь, как маньяк. Звук такой сильный и неуправляемый, что все останавливаются, чтобы посмотреть на меня.

— Такой мачо и большой, но в то же время такой маленький. Может, стоит взглянуть на твой член, Матвей.

— Ты, черт возьми… — Он снова поднимает кулак, и я смотрю ему прямо в глаза.

Я дразню и провоцирую его намеренно. Если он озабочен тем, чтобы избить меня до полусмерти, то увидеть мои несуществующие яйца будет последним, о чем он будет думать.

— Что тут происходит?

Все движения останавливаются при гулком командном голосе. Во всяком случае, кажется, что мир замирает на долю секунды, когда новоприбывший шагает в нашем направлении.

Мое состояние бдительности медленно угасает, но затем снова усиливается при виде его.

Он высокий и мускулистый, но не такой ярко-желтый, как окружающие меня солдаты. У него такие физические данные, которые подошли бы ловкому шпиону или бойцу спецназа. На самом деле, судя по его черной рубашке с длинными рукавами и брюкам карго, он, вероятно, из спецназа.

У них есть свой лагерь, но в этот период они у нас в гостях для специальных совместных тренировок.

Мой взгляд поднимается к его лицу, и меня поражают его черты. Они темные, резкие и, самое главное, пустые. Как будто я смотрю на несуществующую сущность, которая только проецирует себя на физический мир.

Он красив в чистой, мистической манере. Больше всего меня поражает то, что его внешний вид ничего не говорит о том, что скрывается внутри него.

И хуже всего то, что он выглядит странно знакомым. Его присутствие ощущается как встреча, скрытая за неразрешенными чувствами и нетронутыми воспоминаниями.

Где я его раньше видела?

Гравитация тянет меня вниз, когда солдаты отпускают меня, а мудак Матвей даже хватает меня за плечо, как будто мы лучшие приятели, прежде чем они все выстраиваются в очередь и отдают честь.

— Капитан.

Он капитан? Кроме того, почему эти отбросы знают его, а я нет?

Его черные ботинки останавливаются прямо перед нами, и он смотрит на меня. Я стою на месте и отдаю честь, чувствуя себя новичком.

Соберись. Я обычно самая дисциплинированная, когда дело доходит до военных кодексов поведения.

Капитан идет параллельно нам, не предлагая обычное «непринужденное» поведение, которое большинство начальства делает после приветствия. Так что мы все остаемся в одной и той же позе, глядя вперед, и настолько напряженные, что я чувствую боль в суставах.

Это также может быть связано с моей разбитой губой и забитым носом.

Движения капитана неторопливы. Во всяком случае, они следуют методичному ритму, когда он останавливается перед каждым солдатом, чтобы изучить его лицо.

Я чувствую, как напрягается тот, кто рядом со мной, прежде чем наступает моя очередь заслужить такое же обращение. Я продолжаю смотреть вдаль, но он опускает голову, и его светло-голубые глаза впиваются в мои. Они ледяные и такие светлые, что напоминают арктических волков.

Мало того, что на них неприятно смотреть, я также чувствую, что дрожу под их пристальным взглядом.

Что за черт?

Я вытряхиваю из себя оцепенение и пытаюсь смотреть вперед. Ключевое слово — пытаюсь. Невозможно игнорировать его присутствие, когда он так близко. Я вынуждена вдыхать его с каждым вдохом.

От него пахнет свежестью и чистотой, что редкость в тренировочном лагере.

— Я спрошу во второй и последний раз. Что тут происходит? — его сдержанные слова скользят по моей коже, а приказы в них отражаются у меня в груди. Его русский язык отличается от языка этих парней и любого другого в армии.

Все говорят в разговорной манере, но слова у него более возвышенные, почти такие же, как меня воспитывали.

Мои губы дрожат, желая выговориться, но Матвей делает шаг вперед.

— Мы просто шутили друг над другом, сэр.

Да он издевается.

Я должна прервать свою приветственную стойку, потому что капитан отталкивает меня дальше, что заставляет меня немедленно вернуться в правильное положение.

Господь.

Я забыла, что он был прямо перед моим лицом.

Нет, не забыла. Это было бы невозможно сделать. Скорее, я была ошарашена дерзостью Матвея.

— Разве шутки включают в себя окровавленные нос и губы, солдат? — он спрашивает Матвея, но все еще смотрит на меня.

— Иногда да, сэр, — уверенно, как нищий, отвечает Матвей.

— Очень хорошо, — капитан, наконец, отталкивает меня, но прежде чем я успеваю нормально вздохнуть, он размахивает кулаком и бьет Матвея по лицу с такой силой, что тот отшатывается от удара.

По залу разносится коллективный вздох, из носа Матвея течет кровь и капает на землю.

Капитан опускает руку, позволяя ей небрежно повиснуть на боку.

— Тогда, допустим, я пошутил над тобой, солдат. Я также сообщу о вас пятерых вашему непосредственному начальнику за неподчинение, чтобы он научил вас, что это учреждение не терпит таких игр.

Затем он разворачивается и уходит большими, ровными шагами, привлекающими мое внимание.

Матвей хватается за нос и ругается, а остальные лебезят перед ним, пытаясь остановить кровотечение.

Я не жду, чтобы принять последствия их гнева и снова оказаться в их ловушке. Итак, не позволяя себе слишком много обдумывать ситуацию, я следую за капитаном.

Может быть, только может быть, я наконец нашла кого-то, кто научит меня, как не быть слабой.