Инес наняла меня так же, как и большинство девушек из «Молчания». Я была сломлена, одинока и в отчаянии, когда она села напротив меня в кафе, в котором я даже не могла позволить себе находиться. Город был готов пережевать меня и выплюнуть, и у меня не было выбора. Я оказалась в Гранд-Хейвене, проведя два года на улицах, и им было нечего предложить восемнадцатилетней мне.

Пока она не купила мне кофе и бутерброд.

На этом сходство между остальными и мной закончилось.

— Это несправедливо, — отвечает Наоми.

Инес закатывает глаза.

— Жизнь вообще несправедлива. Убирайся.

Наоми переводит взгляд с босса на меня и обратно, открывая и закрывая рот, как задыхающаяся рыба. Она в шаге от того, чтобы закатить истерику, как у малышей, потому что не хочет делиться своими игрушками с другими шлюхами.

— О, перестань драматизировать, — Инес вздыхает, — Иди домой. Я позвоню тебе позже. Все будет хорошо, вот увидишь.

Королева Драмы понимает намек и уходит, закрывая дверь сильнее, чем хотелось бы. Инес какое-то время смотрит вслед Наоми, и я знаю, что она запоминает проступок, чтобы разобраться с ним позже.

— Твое неуважение заразно, — нерешительно говорит она.

— Она груба с твои персоналом. В частности, администратором, — возражаю я, — Такое неуважение не имеет ко мне никакого отношения.

— Что ты думаешь о новой секретарше? — спрашивает она в разговоре.

— Я ничего о ней не думаю, — говорю я.

— Я думаю, что у Камиллы есть потенциал. Она чем-то напоминает мне тебя, но ты… — Инес, помахав мне указательным пальцем, откидывается на спинку стула и хихикает, — Ты единственная в своем роде, Лидия. Хотела бы я, чтобы у меня было двадцать таких девушек, как ты. Если бы они у меня были, мне не пришлось бы умолять тебя записаться на прием в «Ридж и Сыновья» вместо меня. Тем не менее, ты только одна.

— Благословение и проклятие.

— Как долго мы были в жизни друг друга? — она размышляет.

— Семь лет, — говорю я, заканчивая фарс.

— Ты превратилась в такую красивую женщину. То, что я нашла тебя в этом кафе, спасло меня точно так же, как и тебя. Но это действительно спасло тебя.

Глубоко вдохнув через нос, я спрашиваю.

— Что ты имеешь в виду?

— Самое смешное в нашей истории, и я не знаю, говорила ли тебе это когда-либо, но я впервые посетила то заведение. По привычке я ела один и тот же салат из одного и того же кафе через два квартала отсюда каждый божий день. У них закончилась моя любимая заправка для салата, и это все испортило. Я была злой и голодной и просто ушла. Вот когда я нашла тебя, с длинными растрепанными волосами и грязным лицом. Я полюбила тебя в тот момент, как только увидела.

Правая сторона моего рта изгибается, и я говорю.

— Ты купила мне еды, предложила мне ночлег и работу на стойке регистрации в «Молчании».

— Я предложила тебе совершенно новую жизнь.

— Мы обе знаем, куда идет эта история, Инес. Почему мы говорим об этом?

— Судьба свела нас вместе, Лидия. Ты думаешь, я не хочу для тебя большего, чем встречи с простыми людьми, на которых ты настаиваешь? — она машет руками по офису. — Этот офис такой красивый, но нам предназначено больше. Я несколько раз предлагала тебе сотрудничество.

Открыв рот, чтобы возразить, я резко останавливаюсь, когда она продолжает.

— Мы делаем все на твоих условиях. Я уважаю твои границы и никогда не беспокоила тебя своими проблемами, потому что ты для меня как дочь.

Опустив глаза в пол, я медленно моргаю, прежде чем признаться.

— Я чувствую то же самое.

Посторонний может подумать, что мы сошли с ума. Как мадам и проститутка могут чувствовать что-то кроме презрения в таком мире, как наш? Я родилась на темной стороне общества. За грязью, чревоугодием и тайнами стоят настоящие люди, которые обходятся единственным известным им способом. Мы все еще люди с человеческими чувствами и эмоциями.

Инес и я — злодеи, сотканные из одного теста.

— Пребывание «Ридж и Сыновья» выведет «Молчание» на новый уровень. Деньги в этом здании могут сделать нас неудержимыми и обеспечить защиту, которую ты не можешь себе представить. Мы будем владеть этим городом, Лидия, и никто не сможет нас остановить.

— Ты будешь владельцем города, — говорю я.

У нее есть раздражающая привычка обращаться со мной не как с работницей, а как с преемницей, готовой унаследовать ее состояние после ее ухода. К ее ужасу, я еще не приняла ее предложение. У «Молчания» хорошее дело, но я не готова посвятить этому всю оставшуюся жизнь.

— Принцесса-бунтарка, — Инес смеется.

— Грешная королева, — возражаю я.

— Я никогда ни о чем тебя не просила, — улыбка сползает, оставляя губы в прямой линии, — Мои намерения не в том, чтобы заставить тебя чувствовать себя виноватой. Все, что я делаю, чтобы помочь тебе, исходит из любви. Ты подарок. Ты моя любимая девочка. Но сейчас мне нужна твоя помощь. «Молчанию» сейчас нужна твоя помощь.

Вздохнув, я откидываю голову назад и закрываю глаза.

— Только один раз. Только сейчас, — умоляет она.

— Кто это? — спрашиваю я.

Помимо своего успеха, «Ридж и Сыновья» — частная семья, неприлично богатая и великолепная. Как смехотворно красивая семья остается без скандалов, я не понимаю, но если кто-то из них забронировал свидание с «Молчанием», они не так невинны, как полагает общественность.

— Талант. Младший из двух сыновей, — Инес открывает ящик и достает электронный планшет, проводя пальцем по стеклянному экрану, пока не появится изображение, — Ему двадцать восемь лет. Отстранённый. Хотя он регулярно встречается на публике. Его отца зовут Дэвид Ридж, а мать, Памела Ридж, умерла восемь лет назад.

Эта деталь привлекает мое внимание. Мое внимание переключается с образа Таланта на Инес.

— Я этого не знала, — я встаю и присоединяюсь к Инес, сидящей на ее стороне стола, чтобы заглянуть ей через плечо. Она пахнет сиренью и кедром, и я наклоняюсь ближе, чтобы вдохнуть аромат, — Как это случилось?

Через несколько кликов, пролистываний и тапов появляется старая новостная статья о смерти Памелы Ридж. Миссис Ридж была на удивление обыкновенной, с каштановыми волосами до плеч и высокими скулами. Согласно источнику новостей, ее семья имеет тесные связи с этим районом. В подписи под фото говорится, что она скончалась от болезни сердца в возрасте пятидесяти четырех лет.

Я не рассчитывала, что у меня будет что-то общее с таким авторитетным человеком, как Талант Ридж.

— У него нет времени, чтобы представить обычно требуемую полную проверку биографических данных, но он кажется прозрачным. Его собственного капитала достаточно, чтобы покрыть любые будущие свидания, которые он может забронировать. Очевидно, избегай разговоров о его семье и его покойной матери.

— Разговоров вообще не будет, — говорю я. Присаживаясь на край стола, я уступаю, — Я нарушаю собственные правила, Инес. Никогда больше не проси меня сделать что-то подобное.