Глава 22

Мэрайя разочарованно вздохнула, вынимая пирог из духовки. Края подгорели, а середина подозрительным образом провисла. Пирог Деводжи был поистине совершенен.

— Не волнуйтесь, Мэрайя, — успокоила Деводжи. — Госпоже Джудит тоже пришлось учиться.

— Она когда-нибудь выпекала пирог, который выглядел бы так плохо?

— Э, нет.

Они обе рассмеялись, и Деводжи забрала пирог неправильной формы и положила его на полку рядом с раковиной.

— Я распоряжусь, чтобы мой брат положил его в еду для робедос.

— Надеюсь, у них крепкие желудки, — с сомнением заметила Мэрайя.

— Они съедят все, — заверила ее Деводжи, а потом покраснела. — Я хотела сказать…

— Все в порядке. Я все понимаю. Знаешь, если бы ты сказала Малдосту, что испекла его, я уверена, он бы без колебаний съел это.

Румянец девушки стал еще глубже.

— Он добрый мужчина.

— Да, он такой. — Отбросив подтрунивание, Мэрайя беспокойно зашагала к двери кухни. — Интересно, скоро ли вернётся Кестов? Его так долго нет.

— Наверное, не раньше позднего вечера, — спокойно ответила Деводжи, но Мэрайя увидела в ее глазах отражение собственного беспокойства.

— Мне нужно чем-нибудь заняться, а готовка, как видно, не мой конёк.

Клэр выбрала именно этот момент, чтобы засуетиться, и Деводжи снова рассмеялась.

— Кажется, кто-то хочет привлечь ваше внимание.

— Привет, милая. Ты только что проснулась?

Она взяла малышку на руки и тихонько запела ей, пока Деводжи готовила бутылочку.

— Госпожа Джудит обычно так делала, — сказала граниканка, протягивая ей бутылочку.

— Что именно?

— Пела ей. Им обоим. Она рассказывала Чарли, что пела вам, когда вы были маленькой.

Непрошеные слезы навернулись Мэрайе на глаза. Сколько лет прошло с тех пор, как она думала об этом? Но помнила, как Джудит пела ей, помнила, как с этого началась ее собственная любовь к музыке. Стала бы ее сестра делать так, если бы знала, что это приведет ее на путь, отличный от того, который она себе наметила? Да, решила она, пристально наблюдая за Клэр, пока та сосала. Джудит все равно хотела бы, чтобы девочка была счастлива.

Когда Клэр закончила, Мэрайя подняла ее на плечо, прогуливаясь по комнате.

— У тебя есть для нее коляска? Я подумала, может, пойти подмести двор.

— Я могу это сделать. Извините, что не позаботилась…

— Деводжи, перестань. Я не критикую тебя. Ты проделала прекрасную работу, присматривая за детьми и заботясь о ранчо. Я никогда не смогу отблагодарить тебя должным образом. — Она одарила граниканку скупой улыбкой. — Я просто подумала, что плитка будет в большей безопасности от моих трудов, чем еда.

— Вы уверены?

— Да, безусловно. Ты даже можешь отправить Чарли ко мне, когда он проснется.

В последний раз, когда она проверяла, он лежал на своей кровати, обхватив одной рукой Лилат, свернувшуюся калачиком рядом с ним. Слонга никогда не устраивала происшествий на корабле, и Мэрайя надеялась, что это означает, что она также приучена к дому.

Через некоторое время Клэр была надежно пристегнута на ее груди, и Мэрайя приступила к осмотру двора. Небо над головой было ярко-голубым, с оттенком лаванды, но расположение дома давало достаточную тень, чтобы полдень радовал приятным теплом. Сегодня все ставни были открыты, и гнетущая тишина исчезла. Здесь все еще царила более деревенская атмосфера, чем та, к которой Мэрайя привыкла, но все же начала верить, что Джудит была здесь счастлива. Возможно, и она сможет почувствовать себя так же.

Она успела довольно далеко уйти, когда шум заставил ее поднять глаза. Пловак установил наблюдательный пункт на плоской крыше дома и теперь звал ее сверху.

— Это капитан, госпожа Мэрайя.

Слава Богу. Ее сердце облегченно забилось, и она улыбнулась Клэр.

— Это твой папа. Он возвращается домой.

Кестов не поехал прямо в сарай, а остановил повозку прямо у ворот. Ее пульс участился при виде большого воина, шагающего к ней.

— Мири, я скучал по тебе, — сказал он, притягивая ее к себе и обвивая хвостом талию. Его запах проник в легкие, и она почувствовала, как напряжение покидает ее тело. Он был дома.

— Я тоже скучала по тебе.

Он целовал ее до тех пор, пока не пискнула зажатая между ними Клэр.

— Прости, малышка, — извиняющимся тоном проговорил он. — Можно мне подержать ее?

— Конечно.

Мэрайя развернула малышку и передала ему, показывая, как ее держать, но его хвост уже свернулся позади ее головы. Собственная миниатюрная версия хвоста Клэр обвилась вокруг его запястья.

— Так странно видеть твои глаза на ее лице, — пробормотал он.

— Глаза моей сестры. Ты видишь в ней своего брата?

— Возможно. Ее черты лица настолько миниатюрны и тонки, что трудно сказать наверняка. — Он поднял голову и улыбнулся ей. — Вижу, что у тебя было много работы. И грязной.

Мэрайя рассмеялась, когда Кестов стряхнул грязь с ее носа.

— Очевидно, я бесполезна на кухне, но отлично управляюсь с метлой. Что скажешь?

— Выглядит гораздо лучше, — согласился он, оглядываясь по сторонам, а затем хмуро уставился на солнечные часы с постаментом на боку. — Возьми Клэр на минутку, пожалуйста.

Передав ребенка, он установил постамент вертикально и почистил циферблат.

— Его нужно будет настроить на это место, — проговорил он со странным придыханием.

— Кестов, что-то не так?

— Солнечные часы. Они зависят от движения солнца на определенной планете. Братан годами возил такие на корабле, но, конечно, в космосе нет ни одного солнца. Помнишь, что сказала Деводжи? Что дети будут просыпаться, зная, что каждый день увидят одно и то же небо? Он наверняка был так счастлив, что смог установить их здесь. Для его семьи.

— Нашей семьи, — тихо проговорила она, вставая рядом, с Клэр на руках.

Его хвост обвился вокруг них обоих.

— Нашей семьи.

После ужина в этот вечер все собрались в большой гостиной. К ее радости, Кестов принес с корабля доброн. До мастера ей было еще далеко, но она уже освоила достаточно, чтобы самостоятельно играть несколько песен. Деводжи села с одной стороны камина и покраснела, когда Малдост попросил ее сесть рядом, но Мэрайя заметила, что она не отказалась. Несмотря на дневную жару, ночи оказались достаточно прохладными, чтобы огонь радовал ее, хотя все еще не была уверена, как относится к тому, что они жгут навоз. По крайней мере, при горении он имел лишь слабый запах листвы.

Освежившись после купания, Чарли свернулся калачиком на коленях у Кестова. Другой рукой Кестов бережно прижимал к себе Клэр, пока они втроем слушали ее пение, но мальчик выдержал только несколько песен. Деводжи проводила ее, когда Мэрайя несла его в постель, и потянула в сторону, как только они вышли из его комнаты.

— Пока вы были снаружи сегодня днем, я внесла некоторые изменения. Надеюсь, вы одобрите.

— Изменения?

— Да, пойдемте, я покажу.

Граниканка привела ее в главную спальню, и Мэрайя в изумлении огляделась. Комната больше не несла на себе отпечаток личности Джудит. Ее подушки и шторы исчезли, их заменило простое белое белье. Мебель была переставлена так, что кровать открывала вид на маленький задний двор, а ваза с цветами наполняла комнату сладким ароматом.

— Вам не следует спать на полу. Понимаю, что вам тяжело было здесь находиться, поэтому хотела дать вам возможность начать все с чистого листа. Надеюсь, я все сделала правильно.

На мгновение Мэрайя хотела возразить, но потом медленно кивнула. Комната действительно казалась другой, но память о сестре никуда не делась.

— Да, Деводжи. Спасибо. — Она трепетно улыбнулась. — Кровать определенно была бы лучшим решением.

Когда она привела Кестова в комнату позже той ночью, он, очевидно, тоже одобрил это решение.

— Я поддерживаю, моя мири. Конечно, если ты уверена?

— Да. Мне не нужно хранить ее комнату, как святыню, в память о ней.

— Тогда я намереваюсь использовать эту кровать, — сказал он, приближаясь к Мэрайе с блеском в глазах, от которого ее соски напряглись, а между ного стало влажно.

— О? — невинно спросила она. — И что же ты задумал?

— Я заметил, что эта кровать идеальной высоты.

— Идеальной высоты для чего?

— Для этого.

Рубашка исчезла с нее одним рывком, а затем капитан с легкостью сорвал с нее брюки.

— Кестов, у меня не так много одежды. Ты должен прекратить срывать ее с меня.

— Она мне мешает. — Его глаза сверкнули. — А мне больше нравится, когда ты вот так открыта моему взору.

— Ты мне тоже нравишься обнаженным, но все еще одет…

Его одежда исчезла в мгновение ока, и он подошел ближе, его толстый, тяжелый член потянулся к ней. У нее пересохло во рту, даже когда между бедер стало еще более влажно. Как ей вообще удалось принять этот массивный член? Мэрайя наклонилась, облизывая толстый узелок, и почувствовала, как Кестов вздрогнул, но отстранил ее.

— Как уже говорил, эта кровать идеальной высоты.

Кестов положил любимую на кровать лицом вниз, оставив ноги свободно свисать.

— Она слишком высокая, — вздохнув, возразила Мэрайя.

— Не для меня. Твое сладкое лоно идеально расположено. — Он прижал толстую головку члена к ее входу и застонал от удовольствия, глядя на манящее тело, ждущее его. — Ты очень мокрая, моя мири.

— Похоже, ты так влияешь на… О боже, — вскрикнула она, когда он медленно и неумолимо вошел в нее. Растяжение казалось слишком сильным, когда он заполнил ее неподготовленное тело, но утолщения, скользящие по ее чувствительной плоти, превратили растягивающее жжение в ноющее удовольствие.

Кестов провел руками по ее спине, поглаживая и ожидая, пока она привыкнет. Большими ладонями накрыл ее ягодицы, раздвинул их, чтобы подразнить чувствительную щель. По влажному теплу Мэрайя поняла, что его хвост кружит вокруг нежной плоти.

— Ты можешь принять больше, моя мири? — спросил он с томным и соблазнительным придыханием. — Ты хочешь, чтобы я заполнил тебя всю?

Она засомневалась, и он двинул бедрами, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы по ней прокатилась волна желания. Клитор пульсировал, и ее лоно сжалось вокруг члена.