ГЛАВА 18 БРАЙС

— МНЕ ЗДЕСЬ НРАВИТСЯ. — Дэш оглядел тусклый бар, держа в руках огромный чизбургер. — Я не был здесь целую вечность. Здесь намного тише, чем в The Betsy. Еда тоже чертовски хороша.

— Очень вкусно. — Я откусила еще один огромный кусок от своего бургера и застонала.

Мои родители любили Stockyard’s. Это было больше в их вкусе, чем такой шумный бар, как The Betsy. Он был рассчитан на сдержанную публику Клифтон Фордж с его негромкой музыкой и обилием столиков, за которыми можно было посидеть и пообщаться. Неудивительно, что почти в полночь это место было почти пустым.

Я решила, что единственная причина, по которой они остаются открытыми допоздна, заключается в том, что это единственное место в городе, где подают еду так поздно. Вероятно, скоро к ним придут из The Betsy, пьяницы, ищущие тяжелую пищу, чтобы побороть алкоголь. А потом, конечно, они были открыты, чтобы обслуживать игроков в покер за столом вдоль задней стены. Семь мужчин сидели, сгорбившись над своими фишками, пока рыжеволосая молодая девушка с милой улыбкой сдавала их карты.

Дэш стоял спиной к ним, но каждые десять минут он оглядывался через плечо, окидывая взглядом всю комнату.

— Не любишь покер? — спросила я после очередного его хмурого взгляда.

— Тот, что в сером балахоне, — жених Пресли, Джеремая. — Он нахмурился. — Она, наверное, сидит дома одна, пока он здесь теряет деньги и нажирается. Парень — инструмент, но она терпит его дерьмо.

— И я полагаю, ей не нравится, когда ты выражаешь это мнение.

— Не очень. — Он покачал головой. — Мы все пытались поговорить с ней, но это всегда заканчивается ссорой. Так что теперь мы молчим. По крайней мере, будем, пока они не решат пожениться. Тогда мы все набросимся на нее.

— Вмешательство? — Я засмеялась. — Удачи тебе. Ты должен будешь рассказать мне, как все прошло.

Из моего короткого знакомства с Пресли в гараже я поняла, что она из тех, кто сама принимает решения. Сказать ей нет, вероятно, сработает примерно так же, как и на меня.

Мы с Дэшом молчали, пока доедали свои блюда. С тех пор, как мы пришли и сделали заказ, никто из нас не говорил о том, что произошло в доме Дрейвена. Но с каждым проглоченным кусочком разговор все приближался. То, что произошло, нельзя было игнорировать вечно.

Помятые и испачканные жиром салфетки были брошены на несколько оставшихся на наших тарелках картофелин фри, и взгляд Дэша встретился с моим. — Итак...

— Итак. Хочешь поговорить об этом?

Он провел рукой по щетине на своей челюсти. — Не могу поверить, что он так поступил с мамой. Она была удивительной. Эта беззаботная, любящая женщина. Она не заслуживала мужа-изменника. Боже, надеюсь, она никогда не узнает. Что она умерла, думая, что он был верен.

— Могу я спросить, как она умерла?

— Она была убита возле дома. — Он оперся локтями на стол и заговорил низким голосом, полным боли. — Мы нашли ее, я и Ник.

Моя рука поднеслась к грудине. Это было невообразимо. Сердце разрывалось. Мне хотелось обнять Дэша, но пока я ограничилась лишь шепотом: — Мне жаль.

— Нику было шестнадцать, и у него была машина. В тот день я умолял его подвезти меня домой из школы, чтобы не ехать на автобусе. Он был зол, потому что была девочка, за которой он бегал, и она хотела, чтобы он ее подвез. Но вместо этого он отвез меня домой. Он всегда ставил меня на первое место, нашу семью на первое место. Даже будучи подростком. Мы приехали домой и увидели, что мама лежит на боку на тротуаре. Она занималась садоводством в перчатках, которые я купил ей на День матери.

Я положила свою руку на руку Дэша, крепко сжимая ее.

Он перевернул свою, переплетая свои пальцы с моими. — В Монтане был еще один клуб, который доставлял Цыганам неприятности. Их называли Travelers⁹. У отца и клуба было много мелких стычек с ними на протяжении многих лет, но ничего серьезного. Ничего опасного. Потом папа и клуб начали активно расширяться. Они взяли на себя больше наркомаршрутов, чтобы увеличить доход клуба, даже переманили некоторых из других клубов. Путешественникам не понравилось проигрывать, и они стали угрожать. Отец отмахнулся от них, не принимая их всерьез. Пока они не пошли дальше.

— Они пришли за твоей мамой.

Он кивнул. — Подъехали к нашему дому. Выстрелили ей в затылок, когда она сажала желтые цветы. Мы даже не могли узнать ее лицо. Пуля просто пробила ее насквозь.

Моя рука сжалась вокруг его руки, и я закрыла глаза. Чизбургер не шел на пользу, не тогда, когда я представляла себя на месте Дэша. Найти мертвое тело матери — это ужас, который не должен видеть ни один ребенок.

— Дэш, мне...мне так жаль.

— Мне тоже. — Он молчал несколько минут, не отрывая глаз от стола. Даже когда бармен зашел, чтобы забрать наши тарелки и налить воды, он не шелохнулся. Он просто держал меня за руку, пока мы не остались вдвоем. — Папа и Цыгане убили всех его членов. Всех до единого. —

Я открыла рот, чтобы ответить, но у меня не было слов. Трудно было представить себе такое убийство и насилие. Трудно было видеть Дэша в той жизни. И в то же время я была рада, что он, Ник и даже Дрейвен отомстили. Этот мир, в который он меня втянул, не был черно-белым. Здесь не было четкой границы между добром и злом, не так, как я считала раньше.

Он поднял взгляд со стола и поправил свою хватку на моей руке, полностью обхватив ее. — Мы нехорошие люди, Брайс.

— Может быть. Но для меня ты хороший человек.

— Ты уверена в этом? Из-за меня ты попала в тюрьму. Я не всегда обращался с тобой правильно. Накричал на тебя сегодня вечером.

Я встретилась с ним взглядом. — Уверена.

Дэш любил людей в своей жизни. Он был преданным и добрым. Ему нравилось нажимать на мои кнопки, но он никогда не нажимал слишком сильно. Когда он переступал черту, это были простительные поступки. И извинения не заставляли себя долго ждать.

Даже вся эта история с тюрьмой.

Потому что, если бы наши роли поменялись, я бы, наверное, поступила с ним так же. Я бы не призналась в этом в ближайшее время, но я помиловала его за все это.

Заплатив по чеку, мы с Дэшом вышли в темную ночь.

— Куда? — спросила я, пока мы шли к машине.

— Не возражаешь, если я переночую у тебя?

Я достала ключи из сумочки. — Я буду бить тебя по ребрам, если ты будешь храпеть.

Он усмехнулся. — Я не храплю.

МОЙ БУДИЛЬНИК РАЗБУДИЛ меня в четыре утра. Я поспешила выключить его не разбудив Дэша.

Мужчина лежал на животе, его лицо было отвернуто от меня. Но его рука лежала на моей спине. Его большой палец двигался, растирая крошечный кружок. — Еще рано.

— Я должна пойти в газету и убедиться, что все доставлено, — сказала я, сползая с кровати.

Папа, вероятно, уже был в редакции, ясноглазый и улыбающийся. Мне не терпелось присоединиться к нему. Утро воскресенья и среды были двумя днями, когда мне не хотелось валяться в постели.

Хотя сегодня, когда Дэш была здесь, я поддалась искушению.

Я приняла эффективный душ и нанесла минимум косметики, чтобы скрыть темные круги под глазами. Засиживаться до полуночи в субботу — это не то, что я обычно делаю. Но прошлая ночь была исключением. Для многих вещей.

Одетая в джинсы, теннисные туфли и футболку, я направилась к двери спальни, готовая выпить кофе, но замешкалась, увидев Дэша. Должна ли я попрощаться? Или просто уйти?

Он, наверное, спит. Не храпит сейчас, когда я уже собиралась уходить.

— Брайс.

— Да? — прошептала я.

— Иди сюда.

Я на цыпочках обошла кровать, низко наклонившись. — Что?

— Поцелуй, — приказал он с закрытыми глазами. Темные ресницы идеально лежали на его щеке.

Я улыбнулась, положила руку ему на лоб, чтобы отодвинуть его растрепанные волосы, а затем прижалась губами к его виску. — Пока.

Невозможно было сдержать улыбку, пока я ехала в редакцию. Даже после нескольких часов сна я была отдохнувшей и свежей.

Вчера вечером мы с Дэшем упали в мою постель, эмоционально истощенные и сытые. Он не сделал ни одного движения для секса. Ни один из нас не сделал. Он спал в одних трусах. Я натянула майку и шорты. Затем, когда его рука просунулась под подол моей рубашки, мы заснули.

Его ладонь оставалась теплой на моей коже всю ночь.

Когда я вернулась домой, его уже не было. На Дэша прошлой ночью обрушился эмоциональный удар, и ему нужно было время, чтобы во всем разобраться. Я лишь надеялась, что он знает, что может обратиться ко мне, если ему понадобится сочувствующее ухо.

Прошлой ночью все вышло за рамки моей истории. Дело было уже не во мне. Или Амине Дейли. Или Женевьеве. Или даже Дрейвене. Речь шла о Дэше.

Мои чувства к нему больше нельзя было игнорировать. Когда папа просил меня написать статью об Tin Gypsies, я говорила ему неправду. Не было такого, что стоило бы печатать.

История не стоила того, чтобы разбивать сердце Дэша. Ему и так хватило этого в жизни. Больше он от меня не получит.

Пройдя через задний вход в редакцию, я обнаружила отца, стоящего возле Goss. — Привет, папа.

— Как моя девочка? — спросил он, когда я поцеловала его в щеку.

— Хорошо. Как она выглядит?

Он передал мне образец газеты, который держал в руках. — Мы почти закончили. У меня тут последний заход. БиКей работает над пачками.

Просматривая первую полосу, я улыбнулся последней статье Уилли о железнодорожных путешественниках. Людям нравился его сегмент, в том числе и мне.

— Лучше и быть не могло, — сказала я папе. — Пойду помогу БиКею.

После часа, проведенного за пачками газет и раскладыванием их по стопкам, мы поприветствовали водителей на погрузочной площадке. Пять родителей с пятью детьми заехали на стоянку примерно в одно и то же время. Сегодня утром они будут развозить газеты по городу и окрестностям.

Большинство наших подписчиков получат свои новости до семи.

— Что ты собираешься делать до конца дня? — спросил папа, выключая ряд лампочек в пресс-центре. БиКей уже ушел, сделав несколько своих собственных доставок перед тем, как отправиться домой.