Если он не мог заставить Дрейвена страдать, наблюдая, как его сын убивает ее, то он мог наблюдать, как ее приговаривают к тюрьме. Во многих отношениях это наказание было хуже.

— Такер мог убить нас в любой момент, — добавила Брайс. — Если бы он хотел нашей смерти, мы бы уже были мертвы.

— Она права. — Дэш кивнул, подойдя к жене и положив руку на голову Ксандера. — Когда Такер хочет кого-то убить, он лежит в земле.

— И его зовут не Ли, — добавил Эммет.

— Черт, — рявкнул Лео. — Это почти сработало, но не совсем. Мы знаем Такера. Он тоже не из тех, кто прячется за лыжными масками и солнцезащитными очками.

— Моя интуиция говорит, что это не Такер. — Дэш прорычал. — Черт побери. Но в одном ты прав, Исайя, это всегда было связано с отцом. Черт возьми, как бы я хотел, чтобы он был здесь. Он умел смотреть на вещи с другой точки зрения.

— Что мы упускаем? — спросила Брайс.

— Что, если ожерелье подбросил не похититель? — Голос Женевьевы привлек наше внимание. — Возможно, я ошиблась.

— Тогда кто?

Она вздохнула. — Полицейский. Это место должно было кишеть полицейскими.

— Какой коп? — спросили Дэш и Эммет в унисон.

— Маркус, — прошептала она. — Он ненавидит Дрейвена.

— Нет, не ненавидит. — Дэш покачал головой. — Они всегда ладили. Да, Маркусу приходилось арестовывать его пару раз, но обвинения так и не были предъявлены. После расформирования клуба они встречались за выпивкой каждые пару месяцев в The Betsy.

Трудно было представить себе Дрейвена, сидящего напротив начальника полиции в местном забегаловке, поедающего соленый попкорн и болтающего за кружкой пива.

— Говорю тебе, — настаивала Женевьева, — в его голосе сегодня было столько яда. Он сказал, что Дрейвен трус, раз покончил с собой. И в его взгляде было... что-то не то. Он ненавидит Дрейвена. Ненавидит его. Я уверена в этом.

В комнате все стихло, только бульканье доносилось от ребенка.

— Ты уверена? — спросил я Женевьеву. Выступать против Такера было бы сложно. Выдвигать обвинение против начальника полиции было просто невозможно.

Она не ответила сразу. Ее глаза оставались суженными и расфокусированными на жирном пятне на полу.

— Женевьева?

Она подняла лицо. — Мне нужно в офис. Я никогда не записывала его в свой блокнот. Но он мог подбросить ожерелье. Он мог подставить Дрейвена. Это должен быть он. Шеф Вагнер — Ли.

— Эммет, какое второе имя у Маркуса? — спросил Дэш.

Он пожал плечами. — Ни хрена не знаю.

— Я могу посмотреть, но для этого мне нужно быть на работе, — сказала Женевьева.

— Понял. — Эмметт достал свой телефон, с яростью набирая текст. Мы ждали, пока он прокручивал и прокручивал. — Этого нет нигде в открытом доступе. Мне нужен один из моих ноутбуков.

Стулья покатились, а тела вскочили на ноги. Следуя примеру Эммета, мы все бросились к боковой двери и вышли на летний солнечный свет. Затем мы промаршировали к зданию клуба, открывая запертые двери, чтобы Эммет мог исчезнуть там, где исчез Эммет, а остальные стояли в открытой комнате и ждали.

Ксандер издал громкий писк, наполнив своим шумом затхлую комнату. Эхо, должно быть, испугало его, потому что его глаза расширились.

— Ты возьмешь его? — спросила Брайс у Дэша. — Он становится тяжелым.

— Конечно, детка. — Он улыбнулся своему сыну, подхватывая его на руки. — Иди сюда, малыш.

Я обнял Женевьеву, притянув ее к себе. — Ты в порядке?

— Здесь воняет, — прошептала она. — Я не могу поверить, что это происходит. Что, если это не он? Что, если я ошибаюсь? Что если...

— Ви. — Я прижал палец к ее бессвязным губам. — Все будет хорошо.

— Но...

— Ты уйдешь от этого.

Ее глаза стали стеклянными. — Но я не хочу уйти от этого, если ты не будешь со мной. Обещай мне, что не признаешься.

Я грустно улыбнулся ей. — Не могу, куколка.

— Я не потеряю и тебя. — Она закрыла глаза, прижавшись лбом к моей груди. — Я люблю тебя.

Я обхватил ее руками. — Я тоже тебя люблю.

Я так не решался произнести эти слова. В последний раз, когда я говорил женщине, что люблю ее, я убил ее вскоре после этого. Но вид Женевьевы в сопровождении двух полицейских переключил меня.

Что, если я потерял ее? Что, если у меня не будет возможности сказать эти слова?

Жизнь быстротечна. Авария научила меня этому.

Слова Я люблю тебя вырвались в паническом порыве. Я замедлял их, каждый день до конца ее жизни.

Моя жена.

Она нашла меня. Она прорвалась. Она любила меня.

Я не собирался ее терять. Мы разберемся с этим или умрем, пытаясь.

Мы стояли там, держась друг за друга, перенося вес с одной ноги на другую. Мы ждали возвращения Эммета. Брайс и Дэш стояли у бара, их внимание было приковано к сыну, а Лео бродил по комнате, перебирая кусочки прошлого.

Его пальцы задержались на стойке с бильярдными киями. Его рука провела по зеленому войлоку на столе. — Мы должны сжечь это место.

Его слова привлекли внимание всех присутствующих, но прежде чем кто-то успел отреагировать, в комнату вбежал Эммет.

— Это Ли, — задыхался Эммет. — У него два вторых имени. Маркус Росс Ли Вагнер.

— Черт. — Дэш был на грани потери сознания, но сдержался ради ребенка на руках. — Он подставил отца. Он спланировал все это. Как? Почему?

— Маркус сказал мне кое-что однажды, — сказала Брайс. — Около года назад. Он сказал, что Дрейвен всегда выходил чистым. Тогда я не придала этому значения. Это было до того, как я узнала вас, ребята. Но он говорил... с горечью. Как будто он провалился как коп.

— Это достаточная причина для личной мести. — Я кивнул. — Добавьте сюда отношения с Аминой — если он был ревнивым любовником, это правдоподобно. И он умен. Достаточно умен, чтобы провернуть это.

— Неудивительно, что он не стал проводить расследование, когда мы напечатали статью о краже ножа. — Брайс была в ярости, быстро вышагивая по кругу. — Вот ублюдок. Он сам его украл.

— И что теперь? — спросил я. — У нас нет доказательств. Он начальник полиции.

И ему практически сошло с рук убийство.

— Мы должны заставить его признаться, — сказала Женевьева.

— Этого никогда не произойдет. — Лео покачал головой. — Никогда.

— Мы должны попытаться. — Она указала на свою грудь. — Я должна попытаться. Ради мамы и папы. Я не могу позволить ему уйти от этого. Может быть, если я встречусь с ним...

— Не может быть и речи. — Она ни за что на свете не хотела снова оказаться рядом с этим человеком. — Это слишком рискованно.

— Исайя, это наша единственная надежда. — Ее глаза умоляли меня. — Если за этим стоит Маркус, то не будет никаких улик. Он все уничтожил или сделал так, чтобы все указывало на Дрейвена. Единственный способ узнать — это если он признается.

Она была права. Мы были в ловушке. Его признание было единственным способом освободиться. — Черт, я ненавижу это.

— Я тоже. — Она взяла меня за руку. — Но мы должны попытаться.

— Как? — спросила Брайс.

— Пытать? — Эмметт поднял бровь. — У нас давно не было гостей в подвале. Это было бы уместно, поскольку Дрейвен так бы и сыграл.

Дэш поднял бровь, обдумывая идею.

— Нет. — Брайс оскалилась. — Больше никакого насилия. Этого было достаточно.

Рядом со мной Женевьева вздрогнула. Ее лицо побледнело, когда она встретила мой взгляд. — У меня есть идея.

— Что? — спросил я.

— Мы собираемся делать то, что делали весь год. Лгать так, как будто от этого зависит наша жизнь.