3 АЙЛА

Отражение себя в зеркальной стене замирает на переходе между последовательностью поворотов и антенной. Я останавливаюсь, вздымая грудь, и кладу руки на бедра.

Я выгляжу как танцовщица: темно-каштановые волосы закручены в пучок, светло-голубые глаза блестят, а щеки раскраснелись. Струящаяся футболка с открытой спиной, которую надела поверх леггинсов, сползает с одного плеча, открывая доступ к красному спортивному бюстгальтеру на бретельках. Но как бы часто я ни записывалась в танцевальную студию на дополнительные тренировки, чтобы догнать своих одноклассников, которые танцуют всю жизнь, я все еще спотыкаюсь без формальной подготовки. Все, на что приходится опираться, — это мои инстинкты, когда я двигаюсь.

— Еще раз, — подбадриваю себя яркой улыбкой.

Начиная с самого верха, я перехожу к хореографии, которую мы разучиваем для осеннего показательного выступления в ноябре. Та же последовательность поворотов перед антенной сбивает меня с ног на третьем счете до восьмом. Я останавливаюсь с тихим смешком, разминая затекшие конечности.

Мои новые преподаватели танцев могут поверить, что тело имеет многолетнюю подготовку, потому что мои мышцы естественным образом адаптировались к движениям, однако мне все еще нужно запомнить шаги. Это приходит легче, если я работаю над этим. Даже просмотр видеороликов на YouTube, когда я могла прокрасться между обязанностями дочери сенатора, не помогает учиться, если у меня нет никого, кто мог бы исправить ошибки.

Это одна из причин, по которой я так рада, что в конце концов последовала зову сердца и изменила свое расписание, чтобы посещать уроки танцев вместо ожидаемых папой занятий политологией. У меня нет никакого интереса к юридической школе после окончания бакалавриата в университете Торн-Пойнт. Бросать вызов его желаниям — это что-то новое, что заставляет замирать в ожидании мрачных последствий, но до сих пор мои маленькие бунты не обрушивали на меня ад. Я цепляюсь за надежду, что однажды найду в себе мужество полностью вырваться из-под родительской опеки.

Это то, чем хочу заниматься. Мне нравится ощущение свободы и правильности, которое я испытываю, когда танцую, когда тело гудит от энергии жизни, я наиболее счастлива.

Это то, чего так долго добивалась и жаждала, все, что я испытываю, когда танцую, делает мир лучше. Мне легче справляться с жизнью, и это мой секрет, как находить позитив изо дня в день.

Когда танцую, я совершенно другой человек. Девушка, которой должна быть, настоящая я, скрывающаяся под дерьмом, которое прикрываю саркастическими шутками и склонностью к драматизму, чтобы заставить людей, которыми я себя окружаю, улыбаться. Мне не нужно думать о политически выдержанных свиданиях, на которые я вынуждена ходить, зная, что однажды окажусь в браке без любви с одним из этих безвкусных парней, или о карьерных устремлениях, которых требует от меня папа.

Когда я кружусь, прыгаю и кручусь под музыку, я могу быть собой. Просто Айлой.

Это позволяет мне прорабатывать и выражать эмоции, и я делаю это независимо от того, счастлива или зла. А когда мне грустно? Я обнаружила, что это самое важное время для меня, чтобы найти песню и отпустить, чтобы переработать то, что тяготит.

Некоторые люди медитируют. Другие находят деструктивную привычку, чтобы справиться со своими демонами. Это мой порок.

В первый раз я танцевала для себя в четырнадцать лет, я сломалась и рыдала, выпуская наружу все, что держала внутри. Не неудобный обязательный танец на одной из предвыборных кампаний отца или в загородном клубе для маминого социального календаря, а я, одна в своей спальне с мерцающей металлической фиолетовой колонкой bluetooth. То, что сделала для себя.

Когда я услышала песню, которая играла в случайном списке воспроизведения, что-то необъяснимое нахлынуло на меня, и мне захотелось двигаться. Это открыло колодец агонии, глубоко укоренившийся во мне, и эмоции захлестнули, когда песня закончилась. Впервые за месяц после того, как мой мир разбился вдребезги, я снова почувствовала себя собой. Танцы помогли понять, что случившееся не уничтожило меня. Он помог мне найти способ исцелиться от последствий, сделать свою жизнь лучше, имея инструмент для поднятия настроения, когда воспоминания становятся слишком тяжелыми.

Танец дает мне свободу решать, что определяет меня — не ужасный опыт, не давление и ограничивающие ожидания, возложенные на меня, а то, что я выбираю в своем сердце.

Я верю, что мое тело было создано для этой цели. Это то, для чего я всегда была предназначена, одаренная способностью передавать эмоции через танец. Зачем еще мне длинные ноги, стройная фигура и глубокая жажда движения в сердце, если не для того, чтобы рассказывать истории своим телом?

Если я не поверю в это со всей убежденностью, на которую способна, тогда мне останутся только мрачные мысли, которые задерживаются на краю сознания, ожидая, что я сдамся. Но я не сдамся. Я отказываюсь слушать их зловещий шепот и болезненные разрозненные кошмары.

Вместо уроков балета, о которых я умоляла родителей в четырнадцать лет, отец преподал мне совсем другой, очень сложный урок, он доказал, насколько жесток и уродлив мир под нарядной оберткой.

Власть порождает жадность. Жадность стирает мораль. А без морали и власть, и жадность находят любую возможность уничтожить невинность.

Резко выдохнув, я схватилась за грудь. Нет. Я не могу идти по этому призрачному пути, нет смысла зацикливаться на полусформировавшихся воспоминаниях о худшей ночи в моей жизни.

Я должна выбрать позитив, каждый день выбирать свет, чтобы он не утопил меня.

Вытерев шальную слезу, я делаю глубокий, очищающий вдох, а затем улыбаюсь своему отражению. Эта девушка — боец. Эта девушка каждый день работает над тем, чтобы стать сильнее. Эта девушка светится достаточно ярко, чтобы уничтожить любую тень, пытающуюся затянуть ее под себя.

Я настраиваю телефон на запись, запускаю музыку заново и нахожу свою исходную позицию. На этот раз, когда пробегаю через танец, я нахожу плавность. Она тянет меня через хореографию, и я преодолеваю антенны. Радостный крик вырывается, когда у меня все получается.

Улыбаясь, я работаю до тех пор, пока не закончится музыка, затем делаю несколько головокружительных прыгающих шагов к своему телефону, чтобы воспроизвести запись. Моя улыбка расширяется. Этот танец будет потрясающе смотреться в Инстаграмм.

Уже поздно, дополнительное время в студии подходит к концу и я окидываю комнату тоскливым взглядом, желая остаться, но боюсь, что отец взорвется, если не вернусь домой. Тот факт, что он не разорвал меня на куски за то, что ослушалась его, изменив расписание и отказавшись от занятий, которые он сам выбрал, заставляет меня быть на грани. Он контролирует все остальные сферы моей жизни, поэтому не знаю, почему он не замечает моей бунтарской потребности заниматься любимым делом до окончания университета Торн-Пойнт. Тем не менее, я не жалею, что последовала совету Роуэн и сделала то, что хотела.

Лучше не испытывать судьбу, возвращаясь домой слишком поздно.

Я переодеваюсь из струящейся рубашки и вытираюсь полотенцем, прежде чем надеть шикарное платье-свитер и свою любимую пару Valentino. Захватив шерстяное пальто верблюжьего цвета и новую сумочку, я смотрю на себя в зеркало.

Эта девушка — тоже я. Женственность заставляет чувствовать себя хорошо, она вселяет в

уверенность в том, что я могу взять свою жизнь за ее пресловутые рога.

Я подмигиваю своему отражению и выключаю свет в студии, направляясь к выходу. Охранник кампуса, дежурящий ночью, патрулирует двор перед зданием искусств. Мы стали хорошими друзьями благодаря поздним ночам и дополнительному времени, которое я провожу в кампусе в последние несколько недель. Приношу ему кофе, когда прихожу, и всегда желаю доброго вечера, когда ухожу.

Я машу рукой. — Спокойной ночи, Том.

— Спокойной ночи, мисс Вонн. Ты все правильно сделала?

Сияя, я кручусь перед ним, отчего мое пальто расходится веером. — Получилось!

— Хорошая работа. Продолжай тренироваться.

Кипучий смех, полный радости, вырывается из меня, пока я нахожу телефон, чтобы отправить смс своему водителю. В студенческом городке, где много высокопоставленных студентов, я не единственная, у кого есть шофер, но я бы хотела, чтобы папа не настаивал на нем. Я бы предпочла ездить сама. Что еще хуже, он сменил милого старичка, который возил меня в школу и из школы с шестнадцати лет, на нового парня, который все время глазеет.

Как только сообщаю ему, что направляюсь в гараж, где он меня ждет, я переключаюсь на переписку с Роуэн. Двадцать минут назад она прислала сообщение, что сегодня вечером вместе с Леви будет в кампусе, чтобы встретиться со своим консультантом.

Меня пронзает дрожь при мысли о том, что я могу встретиться с Леви. Высокий, темноволосый и задумчивый, он всегда держит дьявольскую хмурость. Уверена, что это сделано для того, чтобы держать меня на расстоянии, но он так привлекателен, что я не могу не найти его очаровательным.

Я не видела Роуэн с тех пор, как побывала в захудалом отеле «Коронованных Воронов» — клубном доме, в котором они скрываются. У них может быть ужасающая репутация, которая пугает всех, но я не боюсь противостоять, когда нужно убедиться, что с ней все в порядке. Для меня они — ребята, которых знаю целую вечность, некоторые — с тех пор, как мы были малышами в самых престижных дошкольных учреждениях города.

После того, как я пригрозила выломать дверь своими дизайнерскими туфлями во время прямой трансляции, печально известный и пугающий Рэн Торн предоставил доступ к моей скорбящей подруге.