Рокко демонстративно закрыл Ривер глаза и пробормотал что-то о публичных проявлениях непристойности, а Энцо разразился хохотом.

В дверь постучали, и Фрэнки открыл ее, схватил огромную стопку пицц и позвал нас следовать за ним, пока он уносил их. Собаки вновь появились на запах сыра, Коко петлял между ног Тайсона и кусал его за лапы, словно ожидая, что ему первому достанутся все объедки. И несмотря на огромную разницу в размерах между ними, я был уверен в его шансах. У этого пушистого малыша в груди билось сердце воина.

Фрэнки провел нас по коридору в другую часть квартиры к спальням, и я начал оценивать размеры этого гребаного места. Из-за того, что весь день столько людей приходили и уходили, у меня не было возможности осмотреться, но было ясно, что пентхаус огромен.

Он открыл дверь, и мы прошли за ним в огромную столовую с тяжелым дубовым столом на двенадцать персон и видом через окна в пол на заднюю часть здания, где вдалеке виднелись горы за городом.

Уинтер закусила губу, глядя на открывающийся вид, и я взял ее за руку, сжав ее пальцы. Она сжала мои в ответ, и я был рад, что не только я скучаю по нашему маленькому домику в лесу. Не то чтобы я мог порицать роскошную квартиру Фрэнки или даже компанию моей… семьи. Просто в том месте было что-то особенное — мы вдвоем, наедине, притворяясь, что больше ничего в мире не существует.

Мы заняли свои места за столом, пока Фрэнки бессистемно разбрасывал коробки с пиццей и доставал из винного шкафа кучу стаканов, а затем поставил две более дорогие бутылки виски и бутылку апельсинового сока.

Энцо достал из кармана пачку сигарет и положил одну между губами, прикуривая за полсекунды до того, как Слоан выхватил ее у него изо рта, а Рокко ударил его по затылку так сильно, что он чуть не ударился головой о стол.

— Ты должен был завязать, stronzo (п.п. мудак), — прорычал Рокко, и Энцо выругался, прежде чем протянуть руку, чтобы провести пальцами по завиткам волос Ривер, лежавшей в объятиях Слоан. Я даже не заметил, как она начала кормить ребенка грудью, но довольные звуки, исходящие от малышки, говорили о том, что она наслаждается молоком.

— Прости, bambina (п.п. малышка), — сказал Энцо, на самом деле выглядя виноватым. — Я забыл о своих манерах в пьяном состоянии.

Слоан фыркнула от смеха, указывая на тот факт, что у него не было манер в пьяном виде, и Фрэнки конфисковал оставшуюся пачку сигарет без особого протеста со стороны Энцо. Было странно видеть, как этот грубый мужчина ставит нужды своей крошечной племянницы — которая, как я полагал, была и моей крошечной племянницей — выше своих собственных, и я решил простить его за то, что он разозлил меня из-за Уинтер. Или, по крайней мере, прощал, пока его взгляд не переместился через стол и, несомненно, на мгновение не упал на ее сиськи.

— Ты выглядишь замерзшей, куколка, — сказал я ей, стягивая с себя пиджак, когда она нахмурилась и посмотрела на меня.

Она покачала головой в знак отрицания, и я ухмыльнулся ей, накидывая пиджак на нее.

Рука Уинтер приземлилась на мое бедро, и мой член пришел в движение, когда она начала писать там слова почти слишком быстро, чтобы я мог их уловить.

«Мне не холодно».

— Ты практически дрожишь, — сказал я, решив не обращать внимания на ее заявление, пока застегивал пиджак и эффективно прикрывал ее. Похоже, ей все еще было неудобно говорить в присутствии моих братьев, и я бессовестно использовал это в своих интересах.

С рыком разочарования она просунула руки в рукава, и я улыбнулся, прежде чем поцеловать ее в макушку.

В ответ она протянула руку и стащила мой скотч, выпив его одним махом, ее сердитый взгляд был прикован к моему, а горло подрагивало с каждым глотком.

— Тебе стоит немного притормозить, куколка, — сказал я негромко. — Ты намного меньше меня и не привыкла пить…

Она опустила пустой стакан передо мной и изогнула одну бровь, которая, казалось, ясно говорила: Пошел ты.

Все остальные принялись за еду, но когда я подтащил коробку с пиццей поближе к нам, ее рука снова легла на мое бедро, и я сделал паузу, чтобы истолковать слова, которые она написала.

«Не говори мне, что делать».

Я провел языком по щеке и сдержал ответ, который хотел дать, когда она протянула руку и взяла кусок пиццы. Возможно, она не чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы говорить в присутствии моих новых братьев, но она, казалось, вполне могла стонать от удовольствия, наслаждаясь вкусом своей еды.

Мое тело напряглось, когда она продолжила, Фрэнки и Энцо не раз смотрели в ее сторону, а Рокко бросил на меня знающий взгляд, словно ему тоже приходилось иметь дело с невозможной женщиной. Хотя то, как он смотрел на Слоан, говорило о том, что он определенно считает ее заслуживающей усилий.

Я заставил себя есть свою еду, уделяя достаточно внимания разговору, чтобы участвовать то тут, то там, но поскольку я не знал многого о тонкостях их бизнеса, я не мог внести большой вклад.

Когда Уинтер закончила есть, она медленно обсосала каждый из своих пальцев, чтобы очистить их, провела языком по всей длине пальцев и посмотрела куда угодно, только не на меня, так как мой член упирался в ширинку.

— Похоже, тебе очень понравилась пицца, bella¹⁰, — сказал ей Энцо, и от ее улыбки мне снова захотелось ударить его.

Я обхватил ее за талию и посадил к себе на колени, опустив ее вниз над твердой выпуклостью в моих брюках и направив член в ее попку в слишком маленьком платье, заставив ее вздохнуть.

— Ты пытаешься замучить меня, куколка? — я дышал ей в ухо, так низко, что никто другой не услышал бы меня, и заставляя дрожь пробегать по ее позвоночнику.

Она повернулась, чтобы взглянуть на меня из-под ресниц, и пожала плечами, отчего из моего горла вырвался проклятый рык, и я притянул ее еще ближе.

Она попыталась соскочить с моих колен, но я держал ее крепко, мне нужно было держать ее рядом с собой, иначе я был опасно близок к тому, чтобы сорваться.

Уинтер застонала от разочарования и начала извиваться на моих коленях, ее задница терлась о мой член так, что у меня заколотилось сердце. Она продолжала делать это, не настолько явно, чтобы кто-то еще заметил, но она наклонялась вперед, чтобы сделать глоток своего напитка, затем снова делала это, опуская стакан обратно. Она смеялась над чем-то сказанным и извивалась больше, чем нужно, или даже поворачивалась, чтобы посмотреть на меня, извиваясь на моем члене и заставляя меня стонать от потребности, пока я пытался сосредоточиться на разговоре, происходящем вокруг нас.

В конце концов, я не выдержал и громко прочистил горло.

— Это было действительно здорово, но я начинаю засыпать в своем кресле, — сказал я, прерывая разговор. Рокко и Слоан полусерьезно объявляли, что скоро уезжают, в течение последнего часа, и солнце уже давно зашло за залив. — Я думаю, нам пора спать.

Уинтер повернулась, чтобы бросить на меня взгляд за то, что я говорю за нее, а я только ухмыльнулся, как придурок. Нам нужно было поговорить, и я не мог больше терпеть эти игры. Если бы мне пришлось нести ее обратно в свою комнату на плече, я был бы рад это сделать.

— Нам все равно пора идти, — объявил Рокко, подавляя зевок.

— Черт, отцовство сделало тебя таким скучным, fratello, — поддразнил Энцо, когда его брат поднял Ривер на руки, и они со Слоан собрались уходить. — Я планирую пойти в клуб. Ты в деле, Фрэнки?

— Конечно, — согласился Фрэнки с озорной ухмылкой на лице. — В любом случае, после я переночую у тебя. Пусть у этих влюбленных птичек будет свое пространство.

Уинтер фыркнула, как будто это была какая-то шутка, а затем поднялась на ноги, и я был вынужден ослабить свою хватку.

— Когда ты вернешься? — спросил я, оставаясь на своем месте, а все остальные встали. Но это было либо так, либо выставить напоказ всему залу свое бурное возбуждение, так что я предпочел показаться грубым.

— Когда бы я завтра ни проснулся, — ответил Фрэнки. — Не устраивай слишком много шалостей, пока меня не будет. — Он подмигнул мне, взял свой пиджак со спинки стула и направился к двери вместе с Энцо.

Уинтер обняла Слоан, и мне удалось достаточно хорошо переместить свой член, чтобы скрыть большую часть своего возбуждения, прежде чем я последовал за ними, чтобы попрощаться.

Слоан и Рокко предложили взять Тайсона с собой на ночевку, поскольку они с Коко, похоже, крепко подружились, и у них был двор, где он мог вытянуть ноги и сделать свои дела, так что я неохотно согласился. Мне не нравилось разлучаться с моим верным другом, но пентхаус в центре города был не идеален для собаки, привыкшей к свободе в горах.

Когда все зашли в лифт и двери закрылись, я повернулся, чтобы посмотреть на Уинтер с зажатой челюстью.

— Что это, блядь, было? — сердито потребовала она, и мои поджилки мгновенно напряглись, услышав вызов в ее голосе.

— Мне не нравится, когда другие мужчины смотрят на тебя подобным образом, — сказал я низким тоном, не допускающим никаких возражений, но ей, похоже, было на это наплевать.

— Это мое тело, а не твое. Я не меняла одну клетку на другую, Николи.

Я вздрогнул от ее тона и направился к ней. — Я не хочу сажать тебя в клетку, — прорычал я.

— Ну, ты мог бы и обмануть меня. Ты вел себя сегодня как полная задница.

Гнев поднялся во мне, как дикая и непредсказуемая вещь, но когда мой взгляд зацепился за шрамы на ее ногах, я резко выдохнул и отвернулся от нее, направляясь к окнам, выходящим на залив.

— Не смей этого делать! — крикнула она, и мое сердце подпрыгнуло от удивления, когда я услышал, что она так повысила голос, за мгновение до того, как чертова металлическая собачья миска ударила меня по затылку и отскочила, приземлившись на ковер.

— Делать что? — потребовал я, сердито обернувшись и гадая, о чем она только думала, чтобы начать швыряться дерьмом.

— Смотреть на меня так, будто я просто жертва. Сдерживать свой гнев, потому что ты думаешь, что я не могу с ним справиться. Я не стеклянная, Николи! Я прошла через что-то, через что-то очень хреновое, что я, очевидно, никогда не забуду, но я отказываюсь быть помеченной этим навсегда. Если я даже не могу доверить тебе быть самим собой со мной, то как, черт возьми, я смогу жить дальше? — она выглядела достаточно злой, чтобы плюнуть, но я и сам был достаточно зол.