Джасинда, глядя на него, прищурилась. Как же ее раздражала его правота.

— Мне это не нравится, но ты все же прав, Николас.

— Я знаю, — он взял ее под руку, и они снова пошли.

— Не будь таким самодовольным, — фыркнула Джасинда.

— Самодовольный? Я? Мадам Мичелокакис, понятия не имею, о чем вы.

— Все ты прекрасно понимаешь. Так за мою охрану будешь отвечать ты?

— Да, мадам.

— Хорошо, но есть кое-какие правила, с которыми тебе придется считаться.

— Если они не будут мешать твоей безопасности, это не проблема.

* * *

Вечером Джасинда гордо стояла рядом с Джотэмом в Саду Памяти и молча слушала, как духовник произносит древние слова над Сабах, лежавшей на руках у Джотэма, которые должны были навсегда связать их жизни. Сапфирово-голубые глаза Сабах были широко раскрыты, но она молчала, словно понимала важность происходящего.

— Пусть предки присматривают за тобой и направляют тебя в этом жизненном путешествии. Пусть в момент, когда придет твое время покинуть этот мир, ты будешь лучше, чем когда вошла в него. И пусть тебя в этой жизни сопровождает любовь, — на этой позитивной ноте церемония подошла к концу.

Сабах тут же принялась громко лепетать и радостно хлопать в ладоши.

А все присутствующие одобрительно засмеялись.

— Спасибо, Джотэм, — Уильям подошел к другу, но впервые с момента рождения дочь не спешила тянуться к нему.

— Для меня это честь, Уилл, — Джотэм поднял Сабах вверх и, поцеловав ее в пухлую щечку, вдохнул тот удивительный аромат, что присущ только детям.

Затем передал ее родному отцу, зная, что Уилл нуждается в ней.

Обернувшись, он увидел Джасинду, которая тут же шагнула в его объятия, поддержав его понимающей улыбкой. Он прикрыл глаза и, положив подбородок ей на макушку, вдохнул аромат роз, который, казалось, всегда сопровождал ее.

Затем от всего сердца возблагодарил предков за столь бесценный дар.

— Это было потрясающе, Джотэм, — тихо проговорила Джасинда, спрятав лицо у него на груди и слушая ровное биение его сердца. — Я видела, как крепнут узы между тобой и Сабах, — слегка отстранившись, она с благоговением посмотрела на него. — Дом Защиты и Дом Знания теперь навсегда связаны.

— Так и есть, — согласился Джотэм, запечатывая свои слова поцелуем. — Так ты расскажешь мне, о чем ты спорила со Стефани в Общественном крыле?

— А кто сказал, что мы спорили? — Джасинда приподняла бровь.

— Деффонд, — взяв с подноса проходившего мимо слуги два бокала вина, Джотэм один протянул ей.

— О, правда? — она взяла бокал, но вино даже не пригубила.

— Это входит в его обязанности, Джасинда, — Джотэм знал этот непримиримый взгляд и понимал, что лучше побыстрее объясниться.

— Неужели? Выходит, его работа заключается в том, чтобы информировать тебя о моих личных беседах с детьми? Я думала, его задача — моя безопасность.

— Так и есть. Но с тобой все не так просто.

— Почему именно со мной?

— Потому что Николас заботится о тебе. Он считает себя твоим другом. А также знает, что я люблю тебя. Он будет докладывать мне, если решит, что кто-то или что-то тебя расстроило.

Сделав глоток вина, Джасинда задумалась над его словами.

Она понимала их беспокойство. И оно ей даже немного импонировало. И все же кое-что стоило уточнить. Сделав глубокий вдох, она заговорила:

— Я приму, Джотэм, все меры безопасности, что ты возложил на Деффонда с одной лишь поправкой. Мои личные разговоры не будут обсуждаться за моей спиной. Я сама расскажу тебе... то, что посчитаю нужным.

— Ты собираешься что-то скрывать от меня? — нахмурился он.

— Нет, я не собираюсь от тебя ничего утаивать, но хочу сама решать, что и когда тебе сказать. Как, например, о конфликте с дочерью, что действительно меня расстроил.

Теперь настал черед Джотэма шумно вздохнуть.

Глянув через ее плечо, он увидел, что Уильям внимательно слушает, что говорит ему Кассандра, а Синди что-то горячо обсуждает с Питером.

Пары. Пары, как правило, все обсуждают и прислушиваются к мнению друг друга.

Как же много времени прошло с тех пор, когда он сам был в паре.

Казалось, все его навыки уже напрочь атрофировались.

— Ты права, — Джотэм заглянул ей в глаза. — Мне, правда, жаль. Я немного отвык быть частью пары. Привык требовать информацию и мгновенно получать ее.

— Хочешь сказать, что тебя разбаловали, — Джасинда рассмеялась, когда Джотэм состроил оскорбленное лицо.

— Я бы не сказал, что меня слишком уж баловали, но...

— Разбаловали, — закончила она и, протянув руку, погладила его по щеке. — Как я уже говорила раньше, хорошо, что ты такой милый. В противном случае мне, скорее всего, пришлось бы пересмотреть свои чувства к тебе.

— Что, правда? — обняв за талию, Джотэм прижал ее к себе и крепко поцеловал в губы, не собираясь разрывать поцелуй, пока она не забудет обо всем на свете.

— Эй, вы двое, прекращайте! Здесь дети! — дразнящий голос Уильяма вынудил Джотэма с неохотой оторваться от сладких губ, но при виде затуманенного взора Джасинды, он признал, что оно того стоило.

— Подумай об этом еще раз, — прошептал он и, поцеловав ее в кончик носа, отступил назад, любуясь вспыхнувшим на ее щеках нежным румянцем.

Оглядевшись, Джасинда обнаружила, что взгляды всех присутствующих в Саду Памяти, включая мальчиков, устремлены на них с Джотэмом, и почувствовала, как запылало ее лицо. Смущенно закашлявшись, она сделала глоток вина.

Джотэм приобнял ее за талию.

— Пойдем немного погуляем, — и тут же обратился к остальным: — Увидимся завтра перед отъездом, — попрощавшись со всеми, он вывел ее из Сада Памяти.

— Определенно избалованный, — поддразнила Джасинда, обнимая его за талию и наслаждаясь его близостью.

— Возможно, — уклончиво ответил он.

Несколько минут они шли, не нарушая уютной тишины и любуясь закатом третьего каринианского солнца.

— Ты поделишься со мной, чем тебя так расстроили слова Стефани?

Джасинда тяжко вздохнула, понимая, что не сможет избежать этой темы.

— Стефани вчера столкнулась с Палмой, и та сказал ей, что я в Кисурри.

— Не понял. Палма не одобряет наши отношения?

— Я даже не успела ей рассказать о них. Мы обе были так потрясены пением Синди, что все остальное вылетело у нас из головы.

— Тогда что она сказала Стефани?

— Только то, что я хочу поговорить с ней. А Стефани почему-то решила, что я прилетела сюда, чтобы проконтролировать ее.

— С чего бы ей так думать?

— Честно говоря, не знаю. Она очень много работала, чтобы оказаться там, где она сейчас. И хотя со времени моей службы в Коалиции отношение к служащим женщинам сильно изменилось, все еще остаются области, где даже самые выдающиеся женщины лишены шанса занять должность.

— Джасинда, ты должна понимать, что есть области, где требуется мужская сила.

— Не все ситуации требуют чрезвычайной силы, Джотэм. Иногда интеллект и мастерство гораздо важнее.

— Это правда.

— Вот почему Стефани была так воодушевлена, когда ее приняли в класс Питера. Она увидела в этом прямое подтверждение, что сможет в своей карьере подняться на новый уровень. Теперь же она боится, что из-за наших отношений потеряет свой шанс.

— Почему она так думает? Я не имею отношения к назначениям Коалиции.

— Не напрямую, нет. Но мы оба знаем, что твое мнение имеет вес.

Джотэм ничего не ответил, потому что это было правдой.

— Стефани боится, что из-за нашей связи не сможет претендовать на должность, о которой мечтала многие циклы.

— И что это за должность? — когда Джасинда подняла на него глаза, в глубине которых плескались боль и сомнение, он почувствовал, что его сердце забилось сильнее. «На какую должность собирается претендовать Стефани?» — Джасинда?..

— Я не уверена, что имею право говорить тебе.

— Джасинда, — он нежно погладил ее по щеке. — Ты должна знать, что можешь говорить мне все. Я не сделаю ничего, что может помешать мечтам твоей дочери.

— А если я сама этого хочу? — прошептала Джасинда, признавшись себе наконец в том, что на самом деле боялась, что попросит Джотэма вмешаться.

— Джасинда? — он нежно обхватил ее щеки ладонями, не позволяя отвернуться. Ему не нравилось видеть ее такой расстроенной. — Скажи мне. Доверься.

— Стефани хочет стать первой женщиной, принятой на службу в королевскую гвардию... в твою королевскую гвардию, — глаза Джасинды наполнились слезами.

— Ш-ш-ш. Не плачь, любимая, — он обнял ее, даря утешение.

— Я всегда поощряла своих детей следовать своим мечтам. Поддерживала все их начинания. Какая же я мать, если надеюсь, что у нее ничего не получится?

— Беззаветно любящая свою дочь и беспокоящаяся о ее судьбе, — не задумываясь, ответил Джотэм. — Дай ей немного времени, Джасинда.

— Я просто... — она слегка отстранилась, не мешая слезам течь по щекам.

— Что просто?

— Я просто надеялась, что они поймут меня. Мои дети. Я знала, что им будет нелегко принять это, но думала, что в большей степени это затронет Дантона.

— Потому что он член Ассамблеи.

— Да, наши отношения напрямую связаны с ним, но Стефани...

— Не факт, что это отразится на ней, Джасинда. Она права в одном — в королевской гвардии никогда не было женщин. Вполне возможно, никогда и не будет.

— Почему? Почему нет?

— Потому что ни одна королева не захочет, чтобы рядом с ее королем днем и ночью находилась другая женщина.

— Если это так, то почему саму королеву охраняют мужчины?

— Так было всегда, — Джотэму хватило такта выглядеть смущенным. — Я, честно говоря, никогда не рассматривал женщин в качестве своей охраны. Но в свою защиту скажу, что ни одна из них ни разу не претендовала на это место.

— Ты в этом уверен? Я думала, охраной занимается Деффонд.

— На начальном этапе, да. Но, отобрав наиболее квалифицированных претендентов, он посылает их ко мне для окончательного утверждения.

— Выходит, ты можешь не знать, что женщина подавала заявку.

— Я... ну, думаю, такое возможно, — Джотэм осторожно вытер большими пальцами дорожки от ее слез. — Все будет хорошо, Джасинда. Вместе мы найдем способ, как это исправить.