В целом можно сказать, что модификация, которой подверглось в Японии танское законодательство, помимо того, что она отражала местные особенности, свидетельствовала о сохранении там элементов родовых отношений в устройстве общества и организации управления.

Для того, чтобы законодательные своды не вступали в острое противоречие с жизнью, их постоянно корректировали, не внося при этом исправлений в основной текст. Изменения производились в форме издания дополнений к законодательству (кяку) и руководств по его применению (сики), которые затем собирались в отдельные сборники. Кроме того, в IX в. появились систематизированные комментарии к законодательным сводам (вернее, только к «гражданскому кодексу» — «Рё-но гигэ», 833 г., и «Рё-но сюгэ», 859–877 гг.).

Летопись «Сёку нихонги» и законодательные своды являются наиболее важными письменными источниками по истории и культуре VIII в. Однако, помимо них существует немало других свидетельств, которые привлекаются историками для уточнения, реконструкций и сопоставительного анализа.

Около 10 тыс документов на бумаге из хранилища Сё̄со̄ин в крупнейшем буддийском храме Нара — То̄дайдзи — представляют собой плод деятельности высокоорганизованного административного аппарата. Управление по переписке сутр (сякёсё) было организовано примерно в 736 г. при дворце Комё (супруги императора Сёму), но превратилось потом в одно из подразделений храма То̄дайдзи. Вплоть до конца периода Нара в нем производилась не только копирование буддийских сутр, но и составление документов, имевших отношение к функционированию храмового комплекса в его взаимоотношениях с другими государственными учреждениями.

Поскольку многие из этих текстов написаны на обороте документов, уже использованных в других ведомствах (что свидетельствует как о ценности бумаги в то время, так и о политически неангажированном характере этого источника), то документы Сё̄со̄ин предоставляют дополнительную возможность для реконструкций в области исторической демографии (подворные списки), системы налогообложения, устройства бюрократической машины и т. д.

«Фудоки»

Основным объектом описания официальной хроники «Сёку нихонги» был император и его непосредственное окружение (двор). Однако для лучшего управления страной требовалась «инвентаризация» всего того, что находилось в ее пределах. Для решения этой задачи в 713 г. был провозглашен указ о составлении «Фудоки» («Описаний земель и обычаев»). Описание провинций Харима и Хитати было завершено в 715 г., Идзумо — в 733 г., Бунго и Бидзэн — еще позже. Данные по остальным провинциям до нас не дошли. Полностью сохранился только текст «Идзумо-фудоки».

В «Фудоки» характеризовались географические особенности провинций и входивших в них уездов, отмечалось наличие полезных ископаемых, животных, растений, пригодных для землепашества земель. В них широко представлены местные мифы и предания, дающие возможность судить о бытовании представлений и верований, отличных от тех, что были зарегистрированы придворной традицией («Кодзики», «Нихон сёки», «Сёку нихонги»). Данные «Фудоки» свидетельствуют о значительном культурном многообразии, свойственном древней Японии. Важным источником, проливающим свет на особенности историко-культурного развития Японии в VII–VIII вв., являются эпиграфические материалы. С этой точки зрения большое значение имело открытие в 1961 г. не слишком известного ранее типа текстов (до тех пор его корпус ограничивался приблизительно 350 образцами, находящихся в хранилище Сёсоин в Нара), зафиксированных на деревянных табличках (букв, «деревянных письменах» — моккан). Такая табличка представляет собой дощечку 10–25 см в длину и 2–3 см в ширину. Размеры дощечки зависели от длины сообщения (сообщений, переходящих с одной таблички на другую, не зафиксировано).

Данный тип эпиграфики был известен в Китае и Корее, древнем Китае подобные таблички изготавливали не из дерева, а из бамбука. В отличие от Японии, они имели стандартный размер в 30 или 45 см, и их было принято сшивать (т. е. они могли вмещать любой объем информации). В Корее количество находок моккан невелико, но считается, что этот вид эпиграфики был заимствован японцами именно оттуда. К настоящему времени обнаружено приблизительно 200 тыс. табличек, причем количество мест находок составляет около 250. Только при раскопках усадьбы принца Нагая (влиятельного царедворца в правление Сё̄му, 724–749) в Нара в 1988 г. их было найдено около 50 тыс. Самые ранние таблички датируются второй четвертью VII в. Наибольшее количество находок концентрируется в Фудзивара (служила резиденцией правителей Ямато в 694–710 Годах) и Нара, но они встречаются и на периферии

государства.

Широкое использование моккан определялось такими свойствами дерева, как его относительная легкость и прочность (что делало возможным транспортировку табличек на большие расстояния), а также возможностью их повторного использования (прежняя запись соскабливалась и наносилась новая).

Большинство из найденных моккан так или иначе связаны с функционированием государственного аппарата (переписка между центральными ведомствами, между центром и местными органами власти — управлениями провинций, уездов, почтовыми дворами). Интересно, что моккан пересылались только по государственной административной вертикали — обмена информацией между чиновниками на уровне уездов или провинций не зафиксировано. По-видимому, государство не регулировало непосредственно вопросы управления на уровне уезда.

К настоящему времени известны несколько типов сообщений на моккан. В наиболее общем виде их можно подразделить на три типа:

Сообщения,

Учебные тексты,

Товарные бирки.

Последние были наиболее массовой разновидностью моккан. Эти бирки, на которых указывался вид продукции, ее количество, отправитель и получатель, прикреплялись к грузу, который отправлялся в вышестоящие инстанции (либо владельцу поместья) в качестве налога. Кроме того, ими маркировали уже полученные налоговые поступления при их сортировке и направлении на склады.

Моккан, которые принято квалифицировать как «сообщения», включают в себя:

I) Распоряжения вышестоящих ведомств (основной массив — вызовы чиновников к месту службы государственными органами, т.e. «повестки»: например, распоряжение писцам прибыть в определенное место для копирования сутры). После того, как моккан доходил до адресата и написанное в нем распоряжение выполняюсь, эти моккан выбрасывали (оригинал сообщения мог изготавливаться на бумаге и храниться в архиве).

II) Донесения от нижестоящего ведомства (чиновника) вышестоящему (главным образом, о прибытии чиновника к месту службы или крестьянина — для несения трудовой повинности, а также о доставке груза).

III) Запросы одного ведомства другому о доставке какого-либо груза.

IV) Послания, сопровождавшие отправку груза в ответ на запрос.

V) Послания, удостоверяющие получение груза.

VI) Разрешения на провоз груза через ворота дворца Нара или через какой-либо другой пункт

проверки (заставу).

VII) Удостоверения о прохождении груза через ворота дворца Нара или же другой пункт проверки (заставу).

VIII) Выставлявшиеся на дорогах объявления о розыске вора или пропаже домашнего скота.

Таким образом, подавляющее большинство этого вида моккан также было связано с перемещением грузов или людей. Кроме того, встречаются тексты, использовавшиеся в процессе обучения (выдержки из произведений китайских философов, «домашние задания» по иероглифике) Моккан представляют собой особую ценность, поскольку они не предназначались для длительного публичного использования (наиболее типичные места их находок — древние помойки, водосточные канавы) и потому не подвергались целенаправленному редактированию, подчиненному определенным идеологическим задачам. Массовые находки моккан заставили пересмотреть прежние оценки относительно степени зрелости японской культуры VII–VIII вв. Выяснилось, что она была в значительной мере письменной, а государственное управление уже в то время осуществлял относительно широкий слой грамотных чиновников. Это, в свою очередь, позволяет сделать вывод о том, что письменные памятники VIII в. возникли не на пустом месте, а представляли собой результат определенного развития письменной традиции. Очевидно, что массовый обмен письменной информацией в делах управления мог быть обеспечен только при организации соответствующей системы обучения, И действительно, в Японии появились школы чиновников: столичная — в 670 г. (около 450 учеников), провинциальные — в 701 г. (с числом учеников от 24 до 60). Кроме того, существовали школы медицины и астрологии (общее число учеников — около 110). С учетом того, что какое-то количество буддийских монахов получало образование при монастырях, такая система образования была достаточна для нужд государственного аппарата и для приобщения японцев к достижениям континентальной цивилизации и культуры; последнее в значительной степени обеспечивалось (особенно, начиная с VIII в.) с помощью письменных каналов информации (ввоза книг, их переписывания и изучения). Однако несмотря на довольно широкое распространение письменности и заимствованный из Китая пиетет перед грамотностью, идея о том, что мудрость и знания сами по себе могут послужить основанием для занятия высокого общественного положения, в Японии широкого распространения не получила. Японское общество оказалось намного более иерархичным, чем китайское, и система конкурсных экзаменов на занятие чиновничьей должности никогда не имела там серьезного значения, ибо главным всегда оставалось происхождение человека.